Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - Екатерина Голинченко

Джон последний раз прижал приемную дочь к груди. У него на руках маленькая японка превратилась в звёздную пыль.

Слёз уже не было, но его чёрные кудри стали пепельно-серыми. Вдруг он и сам побледнел. Схватившись за левую половину груди, он стоял, оперевшись на свой меч.

Сделав несколько глубоких вдохов, он позвал Ондзи:

— Думаешь, ты крутой? Да? Может, померяешься силами с кем-нибудь равным?

— Вроде тебя? — улыбнулся тот, появившись, словно ниоткуда.

— Не обольщайся, — Джон свел брови, пытаясь принять боевую стойку, — моё состояние не облегчит твоей участи. Ты уничтожил всё, что я любил, всё, чем я дорожил в этом мире. Ты ещё не знаешь, на что способен человек, которому нечего терять. Если мне и суждено умереть сегодня, то это будет только честью для меня.

Они уже потеряли счёт времени — сражение обоих вымотало…

Сражаться Джону было всё тяжелее — сердце не переставало болеть, дышать становилось труднее. Вдруг всё поплыло перед глазами, он чуть не упал. Ондзи только этого и ждал:

— По нраву ли тебе, княже, будет сей венец? Жаль, но твои прекрасные глаза скоро закроются навсегда.

Кусты колючего тёрна, выросшие в том месте, где стоял Джон, начали оплетать руки и ноги, впиваясь в тело.

— Ну вот, птичка и попалась, а теперь мы её поджарим, — хихикнул азиат, манерно захлопав ресницами для большего эффекта.

И куст запылал.

— Проклятье, — Джон собрал последние силы, — Марго! Я всё выдержу, только дай мне сил, прошу тебя! Учти, Ондзи — я возьму тебя с собой.

— Джон, нет! Остановись! — Даниэлла кричала, что было сил, но он её не слышал или делал вид, что не слышит, — Тебе не хвати сил… Ты ослаб…

— Данька, уйди, — процедил Джон сквозь зубы и направил мощный столб огня в сторону Ондзи, — Огненный смерч! ПЛАМЯ СМЕРТИ!!! — по щекам парня текли слёзы, — Марго, благо…

— НЕ-ЕТ!!! — Даниэлла не хотела этого видеть, не хотела видеть, как уходят те, кто был ей дорог…

В это же время Этьен расколол землю под ногами Ондзи. Но ни одна атака последнего даже не задела.

Когда дым развеялся Ондзи живой и невредимый парил в воздухе. Джон же лежал на земле, от его обожжённого тела шёл дым.

У Даниэллы руки сами сжались в кулаки.

— Так мы летать умеем? — Питер использовал левитацию и попытался атаковать, но Ондзи послал энергетическую ауру и Пита отбросило прямо на появившееся в воздухе копьё.

Страшен был крик Евы. Даниэллу словно прошибло током.

— Макс, только не говори мне, что ты тоже с ним! Это ведь шутка, да? Скажи, скажи, что это не так — даже если придется солгать мне. Солги, если нужно — иначе я просто сойду с ума от правды… — рыжеволосая Эллен не хотела верить в реальность происходящего — как она может сражаться против того, кого любила?

Шокирующий пример Ондзи лишил её надежды. Но она продолжала посылать воздушные атаки, не позволяя Максимилиану приблизиться к себе. Ну, почему он выбрал своим противником её, когда вокруг хватало оппонентов? Конечно же, в силе и выносливости хрупкая девушка проигрывала мужчине, боясь, к тому же, причинить ему серьезный вред. А вот он, кажется, не заботился подобными вопросами. Глаза его были глазами дикого зверя — в них не осталось ничего от человека. Когда его большие руки, которые умели так ласкать, сомкнулись у неё на шее, она начала хрипеть и задыхаться. Дрожащими пальцами она нащупала на поясе маленькие ножны с коротким кинжалом. Неожиданно, мужчина перехватил её руку с кинжалом и направил в свою грудь, а у неё не осталось сил даже чтобы закричать от ужаса, когда клинок входил в его тело… сил жить тоже не осталось…Она закрыла глаза и услышала его тихое «спасибо, спасибо за всё…только благодаря тебе я смог не переступить черты и остаться собой — прости, что вот так…»

Они продолжали уходить — один за другим, пока не осталось ни кого.

Даниэлла в ужасе осмотрела поле боя — все близкие ей люди пали в бою став звёздной пылью.

Она осталась одна. Совсем одна…

Крик вырвался из её горла…

— Ондзи, я ненавижу тебя всем сердцем, всей душой! Не думай, что я так просто сдамся! Клянусь светлой памятью моих друзей — тебе придётся хорошенько постараться, чтобы отправить меня на тот свет! Я не позволю тебе безнаказанно творить зло! Ты — монстр! Чудовище! Я больше не поддамся на твои уловки. Я уничтожу тебя… — златовласая думала, что выговорившись, ей станет легче, но легче не становилось, — но, прежде ты скажешь мне где Джек. Слышишь? Может быть, тогда я убью тебя быстро и легко, — срываясь на нем, подсознательно она злилась на друзей, которые оставили её в одиночестве, с этим чудовищем, — Верни моих друзей! ВЕРНИ ИХ!

Ушли… Почему не взяли её с собой? Почему не спросили, хочет ли она последовать за ними, а бросили одну?

Ондзи подошёл к ней и обнял за плечи:

— А Джона с Маргаритой тебе не вернуть? К чёрту Джека, Элла… Ты ведь хочешь того же, что и я. Мы вместе будем править миром. Повелевать силами созидания и разрушения. Ты об этом всегда мечтала. Я люблю тебя и сделаю всё, что ты захочешь, — Ондзи наклонился чтобы поцеловать Даниэллу.

— Да что ты говоришь?! — Дэни ударила его коленом между ног, — Что ты можешь знать о любви? О мечтах? Тебе лечиться надо. Хотя, сомневаюсь, что твоё состояние поддаётся лечению. Жертва аборта! Мерзкий извращенец!

Азиат сдержанно-снисходительно улыбнулся:

— Я терпелив, Элла, но моё терпение начинает иссякать. Мы же с тобой из одного теста.

Это было уже слишком, захотелось плюнуть в его лживую физиономию:

— Ондзи, имела я тебя в виду! Как ты смеешь сравнивать меня с собой! И никогда, слышишь, никогда не называй меня Элла! Меня зовут Дэни.

Он наклонился и вкрадчиво зашептал ей на ухо:

— Правильнее будет сказать, что ты боишься признаться, что твоя душа не так уж кристально чиста. Ты ведь не будешь этого отрицать?

— А пошел ты… — сердито бросила она, не скрывая своего раздражения.

— Что, правда глаза колет? Тщеславие — твой глубокий порок, — Ондзи растянул ухмылочку.

На что Даниэлла резко развернулась, ткнув в его плечо указательным пальцем:

— Кто бы говорил о правде? С твоих уст когда-нибудь слетали слова правды? — конечно, в глубине души Даниэлла понимала, что в словах Ондзи есть, хоть и доля, но всё же правды, — Люди подвержены страстям, это так, но мы же и имеем силу противостоять им, думая не только о себе, но — и о тех, кто рядом.

— Я готов принять тебя такой, какая ты есть, — Ондзи подошёл к Даниэле и поцеловал её.

— Не смей ко мне прикасаться! — девушка залепила ему пощёчину.

Даниэлла сплюнула и вытерла губы: