Сердце бури (СИ) - "Раэлана"

Неожиданно ей в голову пришла мысль, что она держит его, его кресло в такой же отчаянной хватке, с которой привыкла держать свое добытое в пустыне добро, чтобы его не растащила местная шпана.

Именно сейчас, в эти последние несколько минут перед расставанием, молчание между ними достигло высшего напряжения. Рей казалось, что любые слова попросту застрянут у нее в горле.

Вскоре один из санитаров отстранил Рей, пропищав что-то. Та, хотя и знала бинарный язык дроидов, однако даже не пыталась разобрать смысл сказанного. Она и так поняла, что пациенту пришло время пройти в палату.

Пришло время.

От одной этой мысли Рей вся затрепетала так, словно речь шла о жизни и смерти. Простое, вроде бы действие обозначило в ее воображении какой-то страшный рубеж, какую-то точку невозврата, которую Бен вот-вот минует. Ей казалось, что, если его увезут — если заберут у нее, — пути назад не будет.

Дроид опять что-то просигналил. Механическая кисть коснулась крудреватой пряди на голове Бена, чуть ниже уха. И опять все стало понятно без дополнительных пояснений: «Придется состричь».

Бен слегка вздохнул.

— Знаю.

Однажды он уже проходил через нечто подобное и не удивлялся ничему. Однако Рей почувствовала, как ее мужа, хотя он и не подал виду, с готовы до ног окатило горячей волной паники. Какой болью, какой непереносимой злобой откликнулись в его сердце слова дроида, а вернее, не столько они, сколько скрытые в них небрежность и безразличие — все те же небрежность и безразличие, которыми тут веяло от каждого!

Забавно, как много зависит от восприятия! Если бы Бен в этот момент был чуть спокойнее, он, вероятно, сказал бы себе: «Известное дело, чего еще ожидать от робота? Тем более, что эта железяка работает здесь не первый день и наверняка повидала, немало всевозможных ранений и увечий».

Юноша покорно коснулся рычага управления репульсорным двигателем на ручке своего кресла. Кресло начало медленно подниматься в воздух. Бен обернулся и в последний раз взглянул на Рей. На свою маленькую женушку, которая с любовью и терпением сносит все его выкрутасы — и этот в том числе. На его лице показалось вялое подобие улыбки.

Внезапно в душе у Рей дрогнула некая пружина. Та самая пружина, которая все последние дни была натянута до предела, не позволяя освободиться ни страху, ни слезам, ни больной, безнадежной мольбе. Но вот, пружина ослабла, и внутренний механизм уже не мог скрыть бездны отчаяния.

Во взгляде Бена были легкость с оттенком хитрецы, но там, за ними, на самом дне бархатных глаз таилось что-то еще — некое не поддающееся определению бешеное чувство, которое — на удивление — как нельзя лучше отражало то, что происходило сейчас и с самой Рей. Казалось, этим взглядом Бен как бы тайком сам от себя истошно просил ее: «Ну же, отговори меня. Заставь меня отказаться…»

— Нет, постойте…

Санитар вдруг заметил, к своему изумлению, что репульсорное кресло, которое еще мгновение назад балансировало в нескольких сантиметрах над полом, вдруг опустилось на прежнее место, причем необычайно резко, как будто сломался механизм. Или будто невидимый магнит притянул его обратно. Пациента тряхнуло — не сильно, но довольно ощутимо.

Дроид тут же принялся верещать какие-то извинения, однако ни юноша, ни девушка уже его не слышали. Им было не до того.

С сумасшедшей силой Рей обняла шею Бена, вцепилась в его плечи, сжимая кулаки. Разум подсказывал ей, что она понапрасну тратит слова. Так или иначе, Бен уже не свернет с выбранного пути. И осознание собственного бессилия доводило ее едва ли не до ярости. Ярости, полыхающей белым пламенем, неистовой и всеобъемлющей.

«Не надо, не ходи туда».

Не нужно больше жертв. Ни к чему ломать себя ради некой высшей цели. Она долго держалась, чтобы не сказать этого, но сейчас сломалась. И Бен, кажется, был только рад тому, что она сломалась.

Он жадно припал губами к ее шее, не замечая никого и ничего вокруг. Теперь он понимал, что не позволил бы себе покинуть жену, не получив еще хотя бы толики ее тепла. Тепла, которое безвозвратно прогнало бы налет недавнего отчуждения.

В слепом порыве исступленной мольбы она прижимала его к себе все крепче, и горячий шепот, полный любви и боли, пронизывал само его сознание.

«Не оставляй меня, Бен. Я сама вылечу тебя. Не сомневайся, я сумею. Я заставлю Силу помочь мне в этом. Даже если мне придется повернуть вспять сам великий поток, выжать всю энергию всех миров в галактике, клянусь, я не допущу, чтобы ты остался калекой или калечил себя еще больше…»

Внезапно тот вздрогнул и немного отстранился, испуганно тряся головой. В какой-то момент сквозь тепло супружеского объятия повеяло опаляющим жаром. В голосе Рей прозвучали нотки, которые были ей не свойственны, как и эта страсть на грани безумия.

«… выжать всю энергию всех миров…»

Нет, эти слова не принадлежали и не могли принадлежать его Рей. Так говорило нечто иное — то великое нечто, которое лишь отчасти было ею.

На мгновение Бен растерялся. Он вдруг осознал — осознал с необычайной ясностью, — как мало отделяет сейчас душу его любимой от той границы, за которой Рей с Джакку, Рей Соло перестанет быть собой. Или же напротив, станет более чем собой.

— Рей… — он положил руки на ее плечи и немного встряхнул. — Посмотри на меня, Рей.

Честно говоря, он понятия не имел, как усмирить древнее зло — это по части Галлиуса Рэкса, хотя Бен сомневался, что даже Верховный лидер на его месте сходу бы сообразил, что следует делать. Приходилось действовать наобум, подавляя страх. Пытаться набросить одеяло на огонь, который расходится слишком быстро.

И самое поразительное, что его импровизация, похоже, работала. Не ведая, как поступить, он доверился интуиции и не прогадал.

На долю секунды в глазах Рей показалась уже знакомая ему Тьма, знакомый хищный золотистый оттенок. Но на сей раз Тьма отступила, не успев толком заявить о себе, и Рей — истинная Рей, маленькая супруга никчемного дурака Бена Соло, которую тот сейчас же узнал, — смущенно огляделась вокруг, ловя на себе мимолетные, с оттенком насмешки, взгляды окружающих, ставших невольными свидетелями этой сцены: «Гляньте-ка, девочка так боится отпускать своего благоверного, что вцепилась в него, как волчица».

Она забылась, позволила чувствам возобладать над осторожностью и здравым смыслом — пока это все, что ей следовало знать. Тем более что, по сути, так и есть.

«Рей… — Бен чувствовал, что должен произнести эти слова. И что сказать их нужно именно теперь. — Запомни, ты — Рей Соло. Только Рей Соло. Прошу тебя, не думай о прошлом. Не ищи ответы, не гадай, кем ты была раньше. Сейчас ты — моя жена. Ты со мной, и я не отпущу тебя. Смотри только вперед. «Ответы скрыты в будущем, а не в прошлом» — ведь так тебе говорила Маз, правда? Только будущее имеет значение, Рей. Наше будущее…»

Он порывисто ухватил руку жены, пропуская ее пальцы между своих.

Столь напористый поток бессвязных на первый взгляд фраз заставил Рей нахмуриться. Лицо ее отразило непонимание и смущение.

«Бен, зачем ты это говоришь?»

Разве он еще сомневается, что она с ним полностью и до конца, что она принадлежит ему, и по-другому быть уже не может? Что она любит его и будет любить, хатт побери, что бы он там не вставил себе в голову или в спину…

Или… странная мысль вдруг вспышкой пронеслась в ее сознании. Его слова звучали так, словно Бен все-таки знает что-то… о Сила! Знает что-то о ее прошлом. Нечто, неизвестное ей самой — не про Рея Дэрриса и его дочь, частица души которой каким-то образом сохранилась в ней, а тайну, куда более глубинную и ужасную…

Зачем, зачем он так жестоко пугает ее?

Тот решительно тряхнул головой, как бы говоря: «Неважно».

«Помнишь девочку на «Нефритовой сабле»? Ту самую прекрасную, самоотверженную девочку, которая не спала ночей, сидя у постели раненого, пропускала мимо ушей все его колкости, стойко сносила его причуды и пела ему в ночи, чтобы прогнать кошмары… помнишь ее щедрую доброту, ее отзывчивость, ее ласковое спокойствие? Оставайся такой, Рей. Всегда будь только такой…»