Пассажир - Жан-Кристоф Гранже

— Вы добрались до ее клиентов?

— Следствие только началось. Да и вряд ли спустя полгода хоть что-нибудь удастся нарыть.

— А в квартире?

— Говорю тебе, там все прочесали. Твой хахаль постарался. А может, и кто другой. Да и не думаю, что там что-то было. Девчонка прикрывала свои тылы.

Анаис закрыла папку.

— По-твоему, кто это сделал?

— Чокнутый клиент, который знал, что творит. Или профи, выполнявший приказ.

— Чей приказ? И почему?

Солина только рукой махнул. Он, как обычно, крутил обручальное кольцо на пальце.

— Шлюха, которая слишком много знает, — классика жанра. Госбез всегда использовал девочек по вызову в качестве осведомителей.

Может, и так. Но Анаис не сомневалась, что убийство совершили люди из «Метиса» или их союзники-военные. Те же, что устранили Бонфиса и его жену. Те же, что извлекли имплантат в Институте судебной медицины. Они же пытали Жан-Пьера Корто. Была ли Медина Малауи в курсе их опытов? И если да, то почему? Что могло связывать девушку из эскорта и клинические испытания имплантата?

— Есть и другая гипотеза, — продолжал обоповец.

Она бросила на него вопросительный взгляд.

— Твой дружок ее и убил.

— Не может быть.

— Его подозревают в том, что он завалил бродяг. Почему бы не девку?

Она хлопнула ладонью по столу.

— Все это — сплошная ложь!

Солина улыбнулся. Садистской улыбкой палача, который растравливает рану. Анаис почувствовала, как у нее дрожит подбородок. Она стиснула кулаки. Только не плакать. Не перед этим ублюдком. Адреналин подстегивал ее волю, как горючее.

— Он сказал тебе, что он, собственно, разыскивает?

— Нет.

— А где он скрывается?

— Сам как думаешь?

Легавый передернул плечами под дешевым пиджаком.

— Он дал тебе свой телефон? Контакт?

— Нет, конечно.

— Как тебе удалось передать ему сведения о Малауи?

Она прикусила губу.

— Забудь. Ничего я не скажу.

Слабая защита. Она сознавала, что воображения у нее не больше, чем у отморозков, чередовавшихся в ее кабинете на улице Франсуа-де-Сурди в Бордо. Солина растирал себе затылок, словно ответ его нисколько не интересовал.

— По-любому, меня это уже не касается, — признал он. — Этим занимается розыск.

Он прекратил массаж и обеими руками схватился за край стола.

— А я хочу одного: схватить психованного убийцу, кто бы он ни был: Януш или кто другой. Ты продвинулась в том, о чем мы договорились?

— В чем?

Он вытащил из портфеля еще одну фотографию: труп Уга Ферне, гиганта из-под Йенского моста.

— На каком мифе основано это убийство?

Анаис была не в том положении, чтобы хитрить.

— На мифе об Уране, одном из изначальных богов. Его сын Крон оскопил его, чтобы захватить власть.

Полицейский наклонился вперед. Лоб под поднятыми очками прорезали морщины. Анаис подлила масла в огонь — в этом состояла ее единственная надежда выбраться отсюда:

— Серийный убийца, Солина. В августе две тысячи девятого он убил в Париже Уга Ферне, инсценировав миф об Уране. В декабре того же года он убил Цветана Сокова в Марселе, преобразив его в Икара. В феврале две тысячи десятого он убил Филиппа Дюрюи, превратив его в Минотавра. Это мифологический убийца. Единственный в истории криминологии. Но чтобы его взять, тебе нужна я.

Солина не шелохнулся. Не двигалось даже его обручальное кольцо. Он не сводил с Анаис глаз, словно она была Дельфийским оракулом и только что предрекла ему будущее легендарного героя.

— После мифов об Икаре и Минотавре, — заговорила она снова, — миф об Уране — еще одна история противостояния отца и сына. Это немного, но копать надо именно в этом направлении. Убийца — или разочарованный отец, или разгневанный сын. Бога ради, вытащи меня отсюда! Только я смогу помочь тебе прижать этого урода!

Полицейский ее уже не видел, но она все прочитала в его глазах: дело, которое станет его звездным часом, карьерный взлет, лифт, возносящий его к вершинам власти.

Солина встал и постучал по застекленной двери.

— Я оставляю тебе папку. Готовь уроки и жди добрых вестей.

Через секунду он вышел из отсека. Анаис провела руками по лицу, словно пытаясь его разгладить. Она сама не знала, в какую игру ввязалась. Но этот раунд остался за ней.

Шаплен приготовился увидеть дворец, высеченный из камня и мрамора. Но «Теодор» оказался небольшим домом в стиле ар-деко, стоявшим на отшибе, в тупике, перпендикулярном улице Артуа. Подойдя поближе, он понял, что скромные размеры здания, его местоположение и показная непритязательность были признаками еще большей роскоши, чем шик знаменитых отелей вроде «Георга V» или «Плаза Атеней».

Он пересек гравиевый двор и оказался перед дверью с козырьком. Ни швейцара, ни вывески, ни флага: все та же сдержанность. Внутри — холл, обшитый коричневым деревом. В глубине его — гостиная с креслами перед камином, в котором потрескивал огонь. Стойка администратора напоминала деревянную скульптуру в духе минимализма. Белые орхидеи тянулись вверх из длинных стеклянных ваз с томными формами.

— Я могу вам помочь, месье?

— У меня встреча с мадам Софи Барак.

Мужчина, одетый в подобие китайского костюма из синего шелка с воротником мао, снял трубку и что-то проговорил вполголоса. Шаплен перегнулся через стойку:

— Скажите ей, что пришел Ноно. Ноно от Юсефа.

Администратор приподнял бровь. Он с отвращением повторил сказанное и внимательно выслушал ответ, краем глаза следя за Шапленом.

Потом повесил трубку и нехотя объявил:

— Мадам Барак ожидает вас. Третий этаж. Апартаменты двести двенадцать.

И в лифте Шаплена окружала все та же атмосфера дзен: рассеянный свет, темные стены, белые орхидеи. Такая обстановка способна успокоить нервы или довести до истерики. Шаплен постарался от всего отрешиться. Он берег силы для встречи с таинственной ливанкой.

Он вышел из лифта и направился к апартаментам. В конце коридора три упитанные женщины галдели, как перекормленные попугаи. Целовались, гладили друг друга по плечам, слишком громко смеялись. Лет пятидесяти, в ярких костюмах, прически щедро политы лаком, блестящие украшения сверкают, как фейерверк. Ливанские или египетские жены приехали в Париж повеселиться — а может, и в ссылку, пока их мужья не вернутся к власти на родине.

Он неторопливо приблизился и поклонился в знак приветствия. Самая низенькая, стоявшая на пороге, широко улыбнулась в ответ. Блеск зубов на ее темном лице напоминал инкрустации из слоновой кости в скульптурах из черного мрамора в Древнем Вавилоне.

— Заходи, милый. Я сейчас.

Шаплен улыбнулся, стараясь скрыть удивление. Судя по фамильярному тону и обращению на «ты», они были знакомы. Еще один забытый фрагмент? Он проскользнул в дверь, кивком попрощавшись с двумя медовласыми гостьями.

Он вошел в первую комнату и оказался в обстановке, более соответствующей классическому стилю престижного отеля. Белые стены, бежевые кушетки, золотистые абажуры. Повсюду беспорядочно разбросаны сумки и чемоданы от Луи Вуитона с монограммой «LV». Из одного распахнутого чемодана размером со шкаф вывалились вечерние платья. Багаж воительницы, высаживавшейся только на княжеских берегах.

За спиной у него послышался смех, потом дверь захлопнулась. Когда он обернулся, Софи Барак сверлила его взглядом:

— Чего приперся? Тебя Юсеф послал?

Шаплен не стал обращать внимания на резкую перемену тона. Прежде всего он хотел обрести уверенность.

— Извините, но мы… знакомы?

— Предупреждаю: я ни с кем напрямую не связываюсь. Если ты надумал обойти Юсефа…

— Хочу кое-что узнать.

— Узнать? — Она холодно усмехнулась. — Час от часу не легче.

— Я беспокоюсь за подругу.

Софи заколебалась. Что-то в манере Шаплена сбивало ее с толку. Возможно, его искренность. Во всяком случае, на полицейского он не походил. Она пересекла гостиную, открыла шкаф, вынула охапку платьев и кое-как запихала их в большую сумку. Послышался стук деревянных вешалок. Ливанка готовилась к отъезду.

Шаплен наблюдал за ней. Темная кожа, копна блестящих черных волос, уложенных в прическу «колокол» по моде шестидесятых. Миниатюрная, пухленькая и невероятно чувственная женщина. Под пиджаком у нее была белая блузка с глубоким вырезом. Темная ложбинка между грудей казалась еще более вызывающей, чем ее смех. Просто магнитный полюс.

Теперь она стояла перед ним, уперев руки в боки. Она дала ему несколько секунд, чтобы насладиться этим зрелищем. Вежливость королев.

— И как же звать твою подружку?

— Медина Малауи.

Не отвечая, она открыла одну из дверей и скрылась в соседней комнате. Наверняка в спальне. Шаплен не смел двинуться с места.

— Ты где там?

Он переступил через порог и увидел необъятную постель, усыпанную подушками с восточной вышивкой. Софи Барак испарилась. Оглядевшись, он обнаружил ее справа от себя за туалетным столиком. Он собирался повторить вопрос, но тут она резким движением сорвала свою шевелюру. Софи Барак была совершенно лысой.