Ловушка для героя - Михаил Исаков

Они не были знакомы (Эрман помнил ее только по отчетам агентов, то есть заочно), однако он счел возможным помахать ей рукой. В данных, весьма странных обстоятельствах, не до политеса.

— Да, да… Здравствуйте, — сказала она одними губами.

Генерал понял и улыбнулся в ответ.

— Если это все ваши люди, то почему у них такой удивленно-ошарашенный вид. Они что, никогда не видели эту вашу летающую штуку?

— Я ее тоже никогда не видел, — ответил Ловец. — Нам говорили, что большинство оборудования не подлежит восстановлению или его невозможно использовать по техническим причинам.

— О них нигде нет упоминаний, значит не врали, — вывел заключение полицейский.

— Не играйте в шарады, гере Эрман. — Ловец попытался успокоить генерала. — Скоро доберемся, сами все увидите и узнаете.

— Мне все же интересно, почему вы ее не отпускали?

— Кого, Клару? — переспросил Ловец. — Понимаете, она слишком странно себя вела для обычного почтальона. Я решил, что у нее должна быть связь с руководством на Базе или с теми людьми, на которых она работала, так сказать, неофициально.

— Теория заговора? — понимающе кивнул Эрман, посчитав, что не зря носит почетное звание тайного советника. — И у вас тоже.

— Да какой там заговор! — Если бы Ловец мог, то он обязательно махнул бы рукой.

— Что ж, если можно так сказать, догадка сработала, — продолжал "раскручивать" подозреваемого полицейский. — Только не пойму, как.

— Маячок у нее был, где-нибудь в зубе, — подал голос угрюмо молчавший Сашка. — Или еще в каком-нибудь интересном месте. Она о нем, скорее всего, не знала, но, когда надо, ее всегда можно было найти. "Тарелка" ее отыскала и нас заодно.

Ловец решил, что парень угадал, и замолчал, Эрман принял студенческие воспоминания о шпионско-фантастических фильмах, как сообщение о весьма полезной магии слежения за человеком, и его мысли потекли в этом направлении, а Сашка посчитал, что они подумали, что он умничает. По всеобщему молчаливому согласию тему не продолжили.

Студент вновь погрузился в размышления. Из всей компании ему досталось меньше всех. Сильно болели ладони и пальцы. Он не догадывался, что умеет так лихо лазать по заборам, точнее по воротам. Буквально "человек-паук" — взлетел в считанные секунды, опираясь исключительно на кончики пальцев. Очень испугался, когда стена огня охватила почти всю улицу, сметая на своем пути людей и технику. Потом, когда нужно было садиться в дисколет, он с большим трудом одолел литые ворота, перебираясь обратно.

"Человеком-пауком" Сашка становиться не собирался и очень боялся, что некоторые его мысли и подспудные желания могут воплощаться автоматически, без какого-либо его влияния. Он достаточно серьезно отнесся к размышлениям Эрмана относительно появления Героя. От этой серьезности он чувствовал себя не в своей тарелке. Хотелось остаться тем же самым студентом, который попал непонятно куда и совершает путешествие в стиле экстрим. Но от понимания, что его желание неосуществимо, становилось по-настоящему гадко.

Чтобы отвлечься, пытался думать о женщинах. Только теперь об очень конкретной женщине, лежащей прямо перед ним. Он боялся притронуться к ней и подвинуть ее длинные ноги, которые закрыли ему часть экрана-иллюминатора. Рад был бы не думать, но образное мышление не давало покоя. Взгляд скользил по длинной ноге женщины в облегающих кожаных штанах, Сашка находил этот вид весьма сексуальным.

— Это не я, — чуть слышно произнес он.

— Что? — спросил Ловец.

— Я правда не виноват.

Короткой накидки не хватило, чтобы закрыть все тело, только то, что было сожжено. Сашка так и не смог привыкнуть к виду трупов, хотя за время пребывания в этом мире насмотрелся на них предостаточно.

В нос лез запах горелого мяса, а в голову — мысли о некрофилии.

Архив Государственного Канцлера

Доступ I категории

Секретно. В единственном экземпляре.

Хранить вечно.

Содержание: Личное письмо начальника Канцелярии Королевского Надзора Государственному Канцлеру.

Дорогой Артур.

Вынужден избегать официальных каналов, так как неуверен в их надежности. Как бы мы не относились к эльфам с их вечным фанфаронством и заносчивостью, все же их служба доставки является самой надежной из того, что под рукой.

Буду краток. С нашей прошлой встречи произошли перемены, которые не оставляют мне выбора. Боюсь, у нас у всех уже нет выбора. Подтверждаются худшие опасения. В королевстве заговор, которым, по приблизительным прикидкам, охвачено большинство ведомств нашего Правительства. Более того, считаю, что Августейшее Семейство также подвергается влиянию заговорщиков.

Они незаметны только потому, что воздействие их фрагментарно, с последствиями, казалось бы, весьма краткосрочными и незначительными. Нас всех используют "в темную", не удивлюсь, если я, и даже ты, уже втянуты. Необычно то, что не представляется возможным вычислить конечную цель всех действий заговорщиков. Самое страшное, что к сходным выводам пришли некоторые мои подчиненные. Заметь, независимо от меня и без всяких указаний.

Знаю твое недоверие к моему "пессимизму" и готов развеять его во время личной встречи. Жду тебя в клубе, как только вернусь из инспекционной поездки.

Твой друг и родственник Ульрих.

Они не встретились.

Через два дня после отправки письма малолетний сын провинциального барона играл с арбалетом и случайно выстрелил, да так, что стрела попала в висок друга и родственника Государственного Канцлера королевства. Мальчишку, конечно же, выпороли, отобрали любимую игрушку, а барону запретили охотиться. Вслед за личным письмом в Рокан ушло другое, о том, что начальник Канцелярии Королевского Надзора погиб на охоте. Что тут поделаешь? Несчастный случай.

Государственный Канцлер получил оба письма за неделю до своего ареста. Он оказался заговорщиком и врагом народа. Его преступления были столь многочисленны и столь мерзостны, что король решил не проводить публичный суд, а только огласить следственное заключение. Буря народного возмущения преступлениями высокородного и сиятельного негодяя была столь велика, что смертный приговор был воспринят как должное. Пресса сокрушалась, что ему дали слишком милосердно и слишком просто умереть. Надо было четвертовать или посадить на кол.

Голову Канцлеру отрубили примерно за месяц до того, как Эрман собрался в поездку под прикрытием. Его командировка была во многом спровоцирована волнениями в верхних эшелонах власти. Хотел временно скрыться из виду и остаться чистым. Чутье его не подвело, он уехал вовремя, а случай на дорожной станции, при всех неприятных последствиях для здоровья, весьма благотворно сказался на репутации генерала.