Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты. - Светлана Бондаренко

Снега было много, как всегда в ноябре, и он все падал и падал с низкого белесого неба. За пеленой медленных пушистых снежинок, словно за кисейной завесой, смутно виднелись торчащие из сугробов верхушки голого кустарника и — еще более смутно — темная опушка леса. Было очень тихо, воздух был не подвижен, и от этой тишины и неподвижности и от низкого неба казалось, что весь мир завернут в толстые слои ваты. И было тепло, не ниже двух-трех градусов мороза.

Юра взбежал на холм, воткнул палки в снег и, сдвинув рукав, поглядел на часы. Двенадцать километров за сорок четыре минуты — для первого зимнего выхода это было неплохо. Для первого и последнего. Он вытянул из кармана платок и вытер лицо. Растаявший на лице снег был солоноватым от пота. Взяв палки под мышки, Юра подошел к скамейке. Скамейка едва поднималась над снегом, на ней нарос пухлый чистый сугроб.

Юра нагнулся, чтобы смахнуть сугроб, но услыхал хруст ломающихся веток и обернулся.

Вот и Нина пришла. Она поднималась на холм правее его лыжни, прямо через кустарник, равномерно взмахивая палками. Она была уже шагах в двадцати, и он хорошо видел ее милое румяное лицо под вязаным красным колпаком, запорошенные брови и влажный лоб с прилипшей к нему прядкой, и яркий полуоткрытый рот, из которого вырывались облачка пара.

Сколько раз они встречались на этом холме, и зимой, и весной, и осенью, и она всегда приходила хоть на минуту, но позже него, и он всегда стоял у скамейки и глядел, как она поднимается на холм, в брюках и свитере, как сейчас, или в цветастом платье, или в блестящем дождевике, туго затянутом в поясе, и он всегда думал, какая она красивая, и всегда немножко боялся, что она слишком красивая и встречается с ним просто так, по тому что не успела познакомиться с кем-нибудь более интересным. Позже он заметил, что она чуть-чуть широковата в плечах и бедрах, но все равно считал, что она необычайно красива.

Она поднялась на холм, подъехала к нему, бросила палки и сказала, улыбаясь:

— Здравствуй, инженер.

— Здравствуй, — буркнул он и принялся неловко счищать перчаткой снег с ее плеч. Она начала называть его инженером чуть ли не с первых дней знакомства, еще на третьем курсе, но теперь это звучало совсем по-другому.

— Оставь. — Сказала она. — Все равно опять засыплет.

Он взял ее за плечи и поцеловал. Губы у нее были сухие и горячие, а нос мокрый и холодный.

— Уезжаешь? — спросила она.

Он кивнул.

— Когда?

— Сегодня. Через три часа.

Она медленно покивала.

— Да, — сказала она. — Вот ты и уезжаешь.

Они помолчали.

— Что ж, — сказала она. — Посидим?

— Давай. Только подожди, я скамейку очищу.

Он сгреб снег со скамейки. Нина сбросила лыжи и села. Он сел рядом и обнял ее за плечи. Она закрыла глаза.

— У меня сегодня весь день все идет кувырком, — сказала она. — Два раза центрифуга в лаборатории ломалась. Мотор у сепаратора перегорел. Как назло.

Она открыла глаза и отстранилась от него.

— Ну ладно, — сказала она. — Рассказывай.

— Да что рассказывать, — сказал он и вздохнул.

— Не лицемерь, пожалуйста, — сказала она быстро. — Я же отлично знаю, что тебе хочется ехать.

— Я не лицемерю.

— Нет, ты лицемеришь. Ты притворяешься, как подлый Ахав.

— Кто это — Ахав?

— Понятия не имею, — сказала она и отвернулась. — Все равно, ты пять лет ждал этого дня, и нечего притворяться.

Ему показалось, что она вот-вот расплачется, и он испугался.

— Ниночка, — сказал он. — Я совсем не притворяюсь. Мне действительно тяжело, что мы с тобой не увидимся теперь год, а то и больше.

— Вот именно. — Она снова повернулась к нему, и он увидел, что она и не думает плакать. — Ничего, — сказала она спокойно. — Через год ты вернешься, и мы увидимся. Так что ты не огорчайся.

— И я вообще никогда не притворяюсь, — сказал он. — Ты могла бы заметить это за три года.

— Ну конечно, я заметила, — сказала она. — Не сердись. — Она обхватила его шею, притянула его голову к себе и поцеловала в щеку. — Просто мне показалось, что ты рад удрать от меня.

— Глупости, — растерянно сказал он.

— Ну конечно, глупости, — сказала она. — Ладно, рассказывай.

— Что?

— Все. Во-первых, куда ты едешь.

— В Мирза-Чарле.

Она наморщила лоб.

— Что это?

— Базовый ракетодром. В Казахстане.

Она вытянула руку и раскрыла ладонь. Снежинки опускались на маленькую розовую ладонь, таяли и распадались на мельчайшие капли.

— Ну? — сказала она.

— Что?

— Рассказывай дальше. Не собираешься же ты весь год сидеть в Казахстане.

Он развел руками.

— Больше я ничего не знаю.

— Не может быть, — убежденно сказала она.

— Правда, Ни.

— Не верю. Ты ведь получил назначение?

— Получил.

— И не знаешь, куда полетишь?

— Правда не знаю, Ни.

Она сцепила пальцы и сунула руки между колен.

— Ты морочишь мне голову, инженер.

Он принялся обстоятельно объяснять. Да, он получил назначение. Так называемое общее назначение. Школа распределяет выпускников по ракетодромам. Он, например, откомандирован в распоряжение базового ракетодрома в Мирза-Чарле.

А уж ракетодром даст ему конкретное назначение. Так всегда делается, потому что данные о вакансиях собираются у начальников ракетодромов. В Мирза-Чарле он явится к начальнику ракетодрома и предъявит свой пакет.

— Пакет? — переспросила она. Она слушала очень внимательно.

— Пакет с документами. Командировочное предписание, характеристики, медицинская книжка… все такое.

— Чепуха какая, — пробормотала она.

Он пожал плечами.

— Так всегда делается.

Они снова помолчали. Потом она спросила, глядя в сторону:

— Ты куда мечтаешь попасть?

Он удивился. Странно, подумал он. А мы ведь ни разу не говорили об этом. За все три года ни разу. Он небрежно махнул рукой.

— А, — сказал он. — Это решительно всё равно. Лет через несколько я буду звездолетчиком. А сейчас это неважно. Не все ли равно, где проходить стажировку? В межзвездные стажеров не берут. Даже в исследовательские межпланетные не берут.

— Куда же тебя могут взять?

— На лунную трассу, например. — Он подумал. — Или вот иногда берут стажеров на трансмарсианские рейсовики. Буду возить людей, продовольствие. Это интереснее. Хотя у них обычно очень длительные рейсы. Лучше уж стажироваться на лунниках. Раз в месяц недельный отпуск, а стаж все равно идет.

И мы сможем часто видеться.

— Тоже неплохо, — сказала она, невнятно усмехаясь.

Он, улыбаясь, смотрел на темнеющий за снежной пеленой лес.