Седьмой круг - Алекс Джиллиан

— Главное, чтобы он никогда не воскрес здесь, в Англии. — поделившись сомнениями с Томасом Перси, сказала Элизабет.

— Ты слишком впечатлительна, милая. Боюсь, что на этот раз для Александра Ридсдейла действительно все кончилось. — без тени сожаления ответил отец. — Не думай о плохом. Все закончилось, дорогая. Мы возвращаемся домой.

Уставшие путники прибыли в Ньюборн в канун Рождества. Элизабет не смогла сдержать слез, когда ей на встречу выбежали младшие братья. Восьмилетний Томас казался взрослым не по годам. Он старался выглядеть мужчиной, но влажные глаза выдавали его радость. Элизабет расцеловала брата в обе щеки, и мальчик смущенно улыбался, разглядывая ее со счастливым любопытством. А маленький Генри держался за юбку матери, потирая спросонья голубые глазки, в детском изумлении поглядывая по сторонам. Он явно не узнал сестру, и не удивительно, ему было всего два годика, когда Лиз виделась с братом в последний раз. Схватив его на руки, Элизабет всхлипнула от переполняющих ее чувств, когда маленькие ручонки доверчиво обвили ее шею. Горничная Сара тоже вышла встретить бывшую госпожу и теперь вытирала слезы кончиком фартука. И только Элеонора Перси наблюдала за душещипательной сценой воссоединения семьи с завидным хладнокровием. Она сдержанно приветствовала мужа и снисходительно улыбнулась Элизабет, почти официальным тоном поздравив ее с возвращением. Женщина прямо держала спину и казалась неестественно бледной и уставшей. Дом изнутри сверкал достатком и чистотой, как и в прежние времена, но в глаза бросалось отсутствие некоторых вещей. Из слуг в гостиной присутствовали только дворецкий и две горничные, включая Сару. Все это наталкивало на мысль о некоторых финансовых проблемах семьи, в связи с участием хозяина в восстании против короля. Скорее всего, Элеонора не разделяла взглядов мужа, слишком привыкшая с спокойному безбедному существованию, но не подчиниться его воле не могла. Элизабет видела в ее задумчивых холодных глазах осуждение и даже злость, и предвидела тяжелый разговор с мачехой. Она не испытывала разочарования или обиды, так как прекрасно понимала, как выглядит история с ее исчезновением, смертью, а потом счастливым воскрешением со стороны. Рано или поздно, им всем придется подумать над официальной версией о запутанных событиях, сопровождающих исчезновение Элизабет Невилл. Она ни в коей мере не хотела бросать тень на свою семью, находящуюся и без того в сложном положении.

В преддверии самого светлого праздника для истинных католиков, разговоры о неприятных моментах и туманном будущем дома Перси были на время отложены и забыты. И это Рождество стало воистину самым счастливым в жизни Элизабет. Она не могла поверить, что кошмар отпустил ее, что вокруг только любящие и доброжелательные лица. Все казалось сном, чудесным и упоительно-прекрасным. Ее дом, спальня, милые дорогие сердцу женские безделушки, мягкая кровать и чистые простыни, запах тепла и ощущение света каждый новый миг жизни. И девушка упивалась этим безоблачным моментом счастья в кругу семьи, пытаясь как можно дольше отодвинуть следующий день, таивший в себе смутные тревоги и сомнения. Она прятала в глубинах памяти любые напоминания о тяжелом прошлом, о людях, причинивших ей боль, и перенесенных лишениях. Она отчаянно искала забвения и находила его в любящих глазах отца и братьев. Элеонора постепенно смягчилась, и все еще не задавала вопросов, затронутая всеобщим радостным настроением. Горничная Сара поначалу немного смущалась и вела себя принужденно и сковано, ожидая увидеть в вернувшейся хозяйке прежние эгоистичные и порой жестокие черты, но вскоре совершенно расслабилась, и искренне привязалась в этой новой повзрослевшей и помудревшей леди с добрым сердцем. Несколько недель пронеслись, как короткое мгновение, оставив в душах людей самые теплые и светлые воспоминания. Дни радости, гармонии и смеха. Элизабет хотелось чтобы они никогда не кончались, так ей было хорошо и спокойно. Но иногда посреди ночи девушка вскакивала с кровати в холодном поту, и испуганно озиралась. Ей снова чудились ледяные склизкие стены темницы, и темный угол в спальне Луизы Мельбурн, где ей приходилось коротать свои ночи, и та жуткая коморка без окон, в которой она медленно возвращалась к жизни после безумно-жесткого распоряжения графа Мельбурна, повлекшего за собой чудовищную расправу над невинной девушкой. И она видела страшные безжизненные, выбеленные яростью глаза графа, как наяву слышала беспощадный, бьющий по нервам голос. Закрывая глаза дрожащими ладонями девушка отчаянно кричала и звала на помощь, ее сердце колотилось, словно у загнанного олененка, а дикий ужас сковывал все мышцы, ей не хватало дыхания, и она хрипела во власти ночного кошмара, пока на помощь не приходила Сара. Ее мягкие нежные руки успокаивали Элизабет, и она затихала, постепенно узнавая свою спальню, и вспоминая, где она.

— Это никогда не кончиться. — шептала она, кладя голову на колени горничной, перебирающей влажные пряди госпожи. — Почему я не вспоминаю другие моменты? Только боль, только страх и ненависть. Я не могу излечиться.

— Все пройдет, миледи. — ласково обещала Сара. — Время лечит. Вы в безопасности. Не думайте о плохом. Отец сможет вас защитить.

— Да… Да. Я верю тебе, Сара. Верю.

Глава 17

Через десять дней после Рождества в Ньюборн приехал гонец. Томас Перси ждал с нетерпением любых вестей. Он всей душой верил, они положат конец подвешенному существованию его семьи. Сэр Томас жаждал обрести уверенность в завтрашнем дне, чтобы перестать бояться преследования со стороны Его Величества Генриха Тюдора или очередного призыва к восстанию.

Провожая гостя к столу, глава семейства был уверен, что гонец принес известия от Роберта Аска, возможно с точной датой о сборе парламента. Но жестоко ошибся. Письмо прислал Инграм Перси из Камберленда, и в нем говорилось, что вернувшийся с торжеств Аск не сообщил лидерам восстания обнадеживающих вестей, кроме тех, что король счастлив и доволен, и готовится к коронации новой королевы, и не собирается выполнять требования, выдвинутые ему в послании, переданном через герцога Норфолка. Он так же упоминал о том, что король не намерен отказываться от объявленной амнистии, но лишь в случае полной покорности пилигримов божьей милости. Аск призывал к повиновению воле Тюдора, дабы избежать новых восстаний и кровопролития. Королю каким-то чудом удалось убедить Роберта в рациональности своих реформ, и он, в свою очередь, больше не хотел поднимать людей, чтобы восстановить церковную систему. Инграм Перси называл в своем письме Роберта Аска предателем и отступником, и просил брата срочно приехать к нему, чтобы продолжить начатое дело. Несколько тысяч человек уже подняли мятеж в Вестморленде и Камберленде, и были настроены весьма категорично. Им нужны преданные и уверенные люди, способные повести за собой ряды истинно-верующих. Томас Перси был именно таким человеком.