Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

6 октября я был в Ливадии у Черевина – страшно было тяжело услышать весьма неутешительные вести после консилиума этих трех знаменитостей. Положение нашего бедного государя признано было безнадежным, не хотелось этому верить. Великий князь Сергей Александрович спешно был вызван в Ливадию, также и невеста наследника принцесса Алиса, к которой на встречу на границу поехала великая княгиня Елизавета Федоровна. Все это было тяжело страшно. Профессор Вельяминов приезжал ко мне в Кореиз, очень остался доволен результатом моего лечения.

7 октября в Кореизской церкви был молебен о даровании исцеления государю. Многие плакали, не могли удерживать слез, церковь была переполнена. После завтрака княгиня Юсупова ездила в Ливадию и взяла меня с собой. Я заходил там к адмиралу Ломену, флаг-капитану государя. Это был очень хороший, благороднейший и честнейший человек, страшно преданный государю. От него я узнал, что Захарьин сказал, что здоровье государя улучшается, но совсем поправиться он не сможет никогда, но и эта надежда, благодаря слабости сердца, может исчезнуть.

Накануне этого дня государь делал пасьянс, который вышел, и государь улыбнулся. Ночь была плохая, в 3 часа позвали всех докторов – вода подступила к животу. К утру стало легче. В ночь на 8-е число я выехал с Юсуповым навстречу великому князю Сергею Александровичу в Алушту на почтовых, ехали в ландо, погода была чудная, 13º тепла, по дороге любовались восходом солнца. В 9 часов утра были в Алуште на почтовой станции, позавтракали, для чего накануне приехали туда повар и прислуга. В 11 часов вдали с Чатырдага показалась коляска четвериком, и вскоре к станции подъехали великие князья Сергей и Павел Александровичи, оба страшно взволнованные.

Великий князь Сергей Александрович меня поцеловал, нашел, что я очень хорошего вида. Я ужасно был счастлив увидать его и Гадона, только больно было, что при таких печальных обстоятельствах. Пока перепрягали лошадей, сели позавтракать и затем двинулись к Ливадии. Впереди ехали великие князья, сзади Юсупов, Гадон, Шиллинг (адъютант великого князя Павла Александровича) и я. Всю дорогу беседовали. В Ялте мы расстались; я поехал домой в Кореиз и сейчас же лег, т. к. очень устал. Встал к вечернему чаю в 11 часов. В этот день в Ливадию приехал и отец Иоанн Кронштадский – его приезд очень утешил нашего государя, утром 9-го октября, после трехчасового сна, государь чувствовал себя как-то бодрее и говорил, что он чувствует, как молитвы отца Иоанна ему помогают. В этот день было воскресение, и государь пожелал, чтобы был обычный в такие дни выход в церковь и общий завтрак, так как императрица, вся семья и свита были у обедни, а потом во дворце был общий завтрак. Государь приказал позвать два хора музыки, чтобы играли за завтраком. Императрица не садилась к столу и ушла к государю после обедни.

Остальные члены царской семьи завтракали. Но звуки музыки так терзали сердце, так тяжело было ее слушать, что великая княгиня Ксения Александровна не выдержала, расплакалась, и вышла из-за стола.

Днем государь пожелал исповедоваться и причаститься, позвал для этого своего духовника протопресвитера Янышева. Всю исповедь государь простоял на коленях (врачи не хотели этому верить) и весь ушел в молитву. Остальную часть дня государь провел тихо. Вечером к нему заходил отец Иоанн, доктора остались довольны его состоянием. Великие князья Сергей и Павел Александровичи в день своего приезда были у государя, просидели у него 40 минут, государь выразил радость их видеть и даже шутил с ними. Моя мать прислала великому князю Сергею Александровичу образок и масло, прося, если возможно, передать государю. Образок и масло были переданы, государь их взял и поручил передать моей матери и моей сестре, что он тронут и лично благодарит. Моя мать, которую я известил об этом депешей, была очень счастлива и утешена.

10-го числа состоялось великое событие – приезд невесты наследника принцессы Алисы Гессенской. Государь в этот день чувствовал себя несколько бодрее. Он встал несколько раньше в этот день и два часа занимался своим туалетом, что его утомило, и он принужден был лечь. Проснувшись, он немного покушал и спокойно ждал невесту. На встречу в Алушту выехали наследник цесаревич и великий князь Сергей Александрович. В Ливадии же ожидала вся свита и я в том числе, все в парадной зимней форме. Все великие князья, тоже в парадной форме, встречали у дворца государя, а мы, лица свиты, возле церкви, где стоял и почетный караул. Около 5 1/2 часов вечера послышалось отдаленное, «ура» – это приближалась августейшая невеста. Вскоре мимо нас проехали к себе в дом великий князь Сергей Александрович и Елизавета Федоровна. Я забыл про свою ногу и побежал, чтобы поздороваться с великой княгиней. Эта неосторожность мне нисколько не повредила. В это время невеста была у государя. Пробыв 15 минут у царя, невеста села в коляску с императрицей и с камер-казаком на козлах, подъехали к почетному караулу, оркестр заиграл Гессенский марш. Были уже сумерки. Затем императрица с невестой вошли в церковь, и начался молебен, после которого ее величество представила принцессе Алисе лиц свиты, и затем повела ее пешком в отведенные ей комнаты; пробыв с нею минут 5, императрица вернулась к себе.

Молодая невеста всех подкупила своей любезностью, простотой, всех очаровала.

13-го числа отец Иоанн навестил Юсуповых, я очень был рад его видеть, он сейчас же узнал меня и спросил о здоровье моей матери. Его память меня очень тронула, от Юсуповых он прошел на соседнюю дачу к графине Сумароковой, жене брата Юсупова, Павла Сумарокова, которая лежала больная в последней степени чахотки и, помолившись у нее, направился в кореизскую церковь,[343] переполненную уже народом. Отслужив молебен и благословив всех присутствовавших, отец Иоанн возвратился в Ливадию.

Каждый день мы ездили с Юсуповым в Ливадию узнавать о здоровье государя, к счастью, все эти дни вести были более утешительные. Шли переговоры о миропомазании принцессы Алисы, все хотели, чтобы это свершилось скорее, но государь, чувствуя себя лучше, объявил, что хочет непременно лично присутствовать, и потому отложил миропомазание до того дня, как станет крепче.

16-го числа приехал профессор Грубер для решения вопроса – делать ли прокол для выпуска воды, т. к. вода все не опускалась. К счастью, погода все время стояла чудная, солнце грело как летом, что так было хорошо для здоровья государя. Все шло хорошо до 18-го числа. Накануне еще государь чувствовал себя хорошо, только был как будто слабее, тем не менее потребовал бумаги и депеши, собственноручно наложил ряд резолюций и подписал массу бумаг. Затем приобщился святых тайн у отца Иоанна Кронштадтского, не мог встать на колени, а молился сидя. К вечеру началось кровохарканье и всю ночь на 18-е бедный государь промучился. Императрице он сказал, что чувствует, что ему осталось жить несколько дней. В 4 часа ночи государю сделалось дурно. Он не мог откашлять мокроты от слабости. В 5 часов, придя в себя, потребовал Наследника, который и не покидал его весь день. Утром врачи определили воспаление левого легкого. В 12 часов дня государю стало лучше. Он съел котлету и выпил молока, затем приказал подкатить себя к письменному столу и спросил почту и бумаги. Прочитав бумаги и подписав их, спросил отца Иоанна, который тотчас явился к нему. Государь с ним полчаса провел наедине. Все 19-е число прошло в большой тревоге, мы с Юсуповым пробыли в Ливадии почти весь день, у всех были сосредоточенные лица, у многих на глазах были слезы.