Дневник. Том II. 1856–1864 гг. - Александр Васильевич Никитенко

добродетель и пр. Вот какого тумана напустил себе в голову мой бедный Ребиндер. А все оттого, что каждый из нас считает себя чем-то весьма важным во вселенной и что мы и наши житейские дрязги должны обращать на себя особенное внимание Бога и людей. А ведь, кажется, Н.Р. умный человек. Но мнимый пророк очень ловко льстил ему, поддевал его на общем человеческом самолюбии. Известно, как легко человек ловится на эту лакомую приманку.

9 января 1863 года, среда

Поехал вечером рассеять тяжесть в голове и на сердце в оперу. Давали «Пророка» Мейербера, переименованного у нас в «Осаду Гента». Музыка серьезная и строгая.

10 января 1863 года, четверг

Одна только крайняя непоследовательность делает умного человека способным принимать участие в судьбе людей, наперекор его знанию человеческой жизни и сердца.

Сдержанность, мужество, самообладание.

Не вызывай на бой судьбы, не рисуйся перед ней своею храбростью — это глупо, а покоряйся и терпи с достоинством мужа и человека и с уверенностью философа, что жизнь вовсе не заслуживает той важности, какую мы ей даем.

По закону ограничения каждого явления, каждой силы в природе и истории ни одно из этих явлений и ни одна из этих сил не могут развиваться в бесконечности. Одно ограничивается другим, и в этом ограничении добро находит свой предел во зле, зло в добре. Все нейтрализуется одно в другом. Волна вздымается, растет, доходит до громадной высоты и исчезает, чтобы уступить место другой. Есть ли тут какой-нибудь предначертанный план, какая-нибудь цель? И тот и другая заключаются в самой природе явлений и сил, в их ограничении друг другом, в невозможности простираться в бесконечность.

13 января 1863 года, воскресенье

Философские учения о добродетели были всегда не иное что, как учение о владычестве разума над внутренним миром. Одно есть необходимое следствие другого.

Так называемым передовым умам нашим недостает двух качеств: глубины суждения и осмотрительности в видах. Они от поверхностно понятого столь же поверхностно спешат к крайним выводам, не обращая ни малейшего внимания на посредствующие звенья мысли, которые должны бы были останавливать их на ближайших последствиях и таким образом придавать их идеям характер существенный и строго последовательный.

Вот характеристика разных министерствований министерства народного просвещения после Уварова: министерствование Шихматова — помрачающее. Норова — расслабляющее, Ковалевского — засыпающее; Путятина — отупляющее, Головкина — развращающее.

Эти ужасные припадки коклюша! Бедное дитя мучится ими каждую ночь.

14 января 1863 года, понедельник

Как бы я желал всегда пользоваться таким прекрасным настроением духа, как теперь: равнодушие к жизни и смерти полное, без утраты энергии к тому, что из презренной жизни делает ее менее презренною.

15 января 1863 года, вторник

В воскресенье получена депеша о восстании в Польше. Какая гнусность: убивать солдат, ночью, безоружных, спящих!..

Совершенная распутица. Снег почти весь стаял, а ночью свирепствовала буря. Были сигналы из пушек.

Сегодня напечатана речь государя, произнесенная им на разводе и обращенная к Измайловскому полку. Речь благородная и умеренная. Говорят, однако, что он произнес ее с особенной энергией и употребил несколько выражений относительно людей неблагонамеренных из своих, которые очень не понравились некоторым.

16 января 1863 года, среда

Вчера весь день шел сильнейший дождь, ночью бушевала буря и с крепости раздавались выстрелы, служащие сигналом для галерных жителей, что вода прибывает.

18 января 1863 года, пятница

Опять мороз до 9 градусов. Гадко вокруг, гадко в себе.

Однако еще гаже находить все это слишком гадким. Вечером были Данилевский, приехал недавно из Малороссии, и Тимофеев — оба пока верные мне.

20 января 1863 года, воскресенье

Не думал я, что Валуев будет мне мстить за то, что я, человек мысли и науки, осмелился не быть мелким чиновником в его прихожей. Право же, это недостойно не только государственного человека, но даже умного человека.

Странно, что при всей моей опытности и при всем моем знании человеческих гадостей меня часто обманывало и обманывает доверие то к их уму, то к их сердцу.

21 января 1863 года, понедельник

Русский человек не выносит трех вещей: труда, порядка и своего величия.

Ночь. Вокруг тишина, периодически нарушаемая припадками коклюшного кашля бедного мальчика. Сон бежит. В голову лезет всякая дичь.

22 января 1863 года, вторник

Из телеграфических депеш видно, что одни из самых деятельных двигателей польского восстания — католические попы. Мы, мне кажется, вовсе не умно ведем себя в этом восстании. Мы разбросали войска на огромном пространстве и расположились там небольшими отрядами, как дома, забыв, что мы хуже, чем в земле неприятелей, — мы в земле домашних врагов. Оттого солдат наших резали, как баранов, и резали даже сонных в постели.

Каждая эпоха обязана быть честною, справедливою и не покидать здравого рассудка.

Большие тяжести не поднимаются без участия многих и различных сил. Так и разные реформы и улучшения в государстве без содействия образования, а образование предполагает науку, нравственность, искусство. Недостаток одного из этих факторов производит уже дело неполное, уродливое.

Французские реформаторы первой революции положили приостановить правосудие, науку, промышленность, религию, пока не устроится новый порядок вещей и не преобразуется общество. Что из этого вышло — мы знаем.

Человек должен действовать всеми своими органами, а не одною только рукою или ногою.

23 января 1863 года, среда

Вышло то, что могло бы не быть и чего не желали, а не произошло много такого, что могло бы произойти и чего желали.

«Энциклопедический лексикон» Гершельмана падает. Его вышло пять томов, продолжать далее не на что: подписка идет очень плохо. На днях был у меня Гершельман. Головнин обещал ему взять значительное число экземпляров для учебных заведений министерства народного просвещения. Я обещал Гершельману, по просьбе его, походатайствовать за него у Воронова, которого я уже и просил. Надежды, однако, не много, а жаль! Лексикон начал издаваться добросовестно и хорошо. Во всяком случае это лучше многих из наших журналов.

Обед у Дюссо, который давал некоторым из своих знакомых и членам редакции «Северной почты» Клеванов. Все участники газеты сетуют на то, что она теперь пошла по стезе полицейской газеты, и упрекают Валуева за то, что, намереваясь сначала создать в ней орган правительства с влиянием на общественное мнение, он потом спустил ее так низко.

25 января 1863 года, пятница

Какая и кому польза от «Северной почты» в том виде, в каком она ныне издается? Ни правительству, ни обществу. Служит ли она органом первого? Нет!