Брусиловский прорыв. 1916 год - Максим Викторович Оськин

– дать распоряжение «об усилении убоя скота, с тем, чтобы потребность в таковом обеспечивалась бы доставлением на фронт преимущественно мяса. Освобождающиеся от излишних перевозок скота вагоны дадут возможность обеспечить другие неотложные перевозки, выполнение коих затруднительно, ввиду отвлечения фронтом вагонов»[559]. Правый фланг Юго-Западного фронта питался мороженым мясом, левый из-за климата не мог. Поэтому 5 декабря А. А. Эрдман просил сдвинуть запасы скота Волынской и Киевской губерний на юг для образования там резервов скота, так как зимой гон на большие расстояния невозможен. Брусилов 12 декабря объяснял Ставке, что требование Юго-Западного фронта на усиленные перевозки живого скота объясняются тем, что из-за недовоза мяса (774 вагона за ноябрь) и отсутствия вагонов-ледников на южном фасе фронта можно снабжать войска мясом только живого скота[560].

Учитывая опыт прошлых лет, когда зимние перебои со снабжением стали знаковым явлением, в преддверии зимы 1917 г. фронтовые штабы озаботились образованием запасов продовольствия и фуража. Только за ноябрь для фронтов следовало погрузить 68 325 вагонов, а было погружено лишь 46 644[561]. На Северном и Западном фронтах, с августа 1916 г. не проводивших крупных операций, были поставлены на учет местные средства, а также запрещено их перемещение вглубь страны. В сравнении с губерниями тыла Северного и Западного фронтов, в южных регионах ситуация была немного лучше: так, в Волынской губернии организацией Министерства земледелия на землях немцев-колонистов, выдворенных из региона, были проведены работы силами 140 тыс. беженцев. Здесь ожидался сбор около 3,5 млн пудов хлеба, 1 млн пудов сена, около 5 млн пудов яровой соломы и овощи[562]. Зимой 1917 г. по ходатайству Брусилова МВД разрешило привезти из Курской, Екатеринославской и Саратовской губерний расположенных там 25 тыс. трудоспособных беженцев Волынской губернии[563].

Существенно расширенным перечнем мероприятий по решению продовольственного вопроса отличались действия штаба Юго-Западного фронта. В связи с тем, что южные губернии, находившиеся в тылу Юго-Западного фронта, являлись хлебными (из 6 губерний, дававших 2/3 хлебных излишков страны, 4 – Херсонская, Бессарабская, Екатеринославская, Таврическая) и потому кормили еще и страну, штабу фронта приходилось договариваться с Министерством земледелия о проведении продовольственных мероприятий. Например, из наряда предполагавшейся зимой 1917 г. продовольственной разверстки на 771 млн пудов хлебов Херсонская губерния должна была дать 43 834 тыс. пудов, Киевская – 30 968 тыс., Бессарабская – 36 584 тыс., Полтавская – 48 903 тыс., Таврическая – 90 913 тыс., Подольская – 35 733 тыс. пудов[564]. Итого – 286 935 тыс. пудов только в шести губерниях. А ведь оставались еще богатые хлебом Екатеринославская, Харьковская, Черниговская, Курская губернии. Если главной проблемой в снабжении Северного и Западного фронтов была нехватка местных средств для собственного питания фронта, то на Юго-Западном фронте – нехватка рабочих рук для уборки хлеба и засева полей.

Тем не менее недовоз преследовал все фронты в течение всей зимы. Просто северные фронты не могли получить еще и столько дополнительной продукции, как Юго-Западный фронт. Только в январе 1917 г. Юго-Западному фронту было недовезено 39 % продуктов и 52 % зернофуража: 1682 вагона муки, 170 крупы и бобовых, 4669 зернофуража, 208 отрубей[565]. Телеграмма в Ставку с Юго-Западного фронта 17 января указала, что за половину января фронту не довезено около 2 млн пуд фуража, а на самом фронте его уже нет. Поэтому следует не только подавать теперь нужное количество, но и покрыть недодачу. Не дождавшись положительного ответа на свое требование, 28 января главкоюз разрешил заменять 5 фунтов сена 3,5 фунта зерна[566].

Зимой Юго-Западный фронт стал получать часть мяса из восточных губерний, хотя должен был получать мясное довольствие лишь из юго-западных губерний. Причина – появление Румынского фронта[567]. Поэтому активно на фронт пошла и рыба: в феврале 1917 г. Эрдман просил выслать в Дарницкий холодильник 300 тыс. пудов сельди[568]. Депеша Главного полевого интенданта от 11 февраля сообщила министру земледелия А. А. Риттиху, что «подвоз продовольствия и фуража Юго-Западному фронту сильно сократился. Все имевшиеся запасы зернофуража, муки, скота съедены, причем некоторые корпуса уже три дня не получают зернофуража… По сообщению МПС, ввиду продолжающихся метелей на Екатерининской, Южных и Киево-Воронежской дорогах, подать что-либо для этого фронта из глубокого тыла пока совершенно невозможно, почему настоятельно необходимо временно усилить его снабжение погрузкой на дорогах, находящихся в его пределах»[569].

Вдобавок ко всему, вычищенная войсками Волынская губерния также требовала своего снабжения. Донесение волынского губернатора в МВД 30 января сообщила, что «в Волынской губернии ощущается в настоящее время острый недостаток зерна, объясняемый с одной стороны недостаточностью урожая хлебов 1916 г. для покрытия всей семенной и продовольственной потребности местного населения, а с другой – распоряжением военных властей о закупке для нужд тыловых войск и частей действующей армии хлеба непосредственно у населения, что еще более увеличивает недостаток хлебов в губернии». Лишь 3 марта уполномоченный Особого совещания по продовольственному делу на юге империи гофмейстер С. Н. Гербель получил распоряжение отпустить из своих запасов хлеб «для населения уездов, освобожденных от неприятеля», в Волынской губернии[570].

Чтобы минимизировать продовольственную проблему, А. А. Брусилов распоряжением от 29 января обязывал «все население Галиции и Буковины использовать свои земли под посевы под угрозой штрафа или тюремного заключения, равно и секвестра земли». С 10 марта он предполагал «отпустить все принудительно привлеченное к военным работам население на время весеннего сева». Основные процессы, уже проводимые в жизнь, перечисляются в телеграмме Брусилова в Ставку от 12 февраля 1917 г.: «Ввиду затрудненности железнодорожного подвоза, придавая громадное значение наличности запасов продовольствия в ближайших к фронту местностях, я своевременно указал разработать вопрос об обсеменении прифронтовой полосы». Для решения этой задачи Брусилов просил выделить кредиты: для обсеменения Волынской губернии – 2,727 млн руб. в виде ссуды на три года волынскому губернскому земству, и еще 665 тыс. на возвращение беженцев и 4,125 млн на агрономические отряды. Итого – 7,617 млн рублей. Так как на занятой территории засеяно только 12 % крестьянских земель, Брусилов предлагал брошенные имения передать в ведение Министерства земледелия и раздать крестьянам в аренду за натуральную оплату из части урожая; а остальную землю – обрабатывать агрономическими отрядами. Также главкоюз настаивал на возвращении по домам эвакуировавшихся вглубь империи беженцев-галичан. Общая сумма предполагаемых штабом Юго-Западного фронта расходов из военного фонда – 15 182 тыс. руб.[571]. Брусилов ходатайствовал о присылке беженцев в Волынскую губернию. 25 февраля МВД разрешило привезти туда из Курской, Екатеринославской и Саратовской губерний, где и были размещены волынские беженцы, 25 тыс. трудоспособных беженцев[572].

Незадолго до Февральской революции ситуация с продовольствованием Восточного фронта резко осложнилась. Депеша Главного интендантского управления в Ставку от 16 февраля говорила: «Юго-Западному фронту, ввиду метелей на Южных, Екатерининской, Киево-Воронежской дорогах продвинуть ничего нельзя.