Последняя битва #1 - Данияр Саматович Сугралинов

сжались на его горле, — как размытый силуэт обретал четкость, являя облик существа, чья сила превосходила все, что он знал в своей долгой жизни.

Железная хватка на горле вырвала его из воспоминаний. Перед ним был демон невероятной силы — не Вер’Мамукт, а нечто гораздо более опасное. Кровь двух сотен его лучших бойцов еще дымилась на полу, а убийца даже не запыхался.

— Кто ты… демон? — Слова дались с трудом, но Вер’Хулат должен был уточнить.

— Ааз, сын Азмодана, — прозвучал ответ.

— Не Вер’Мамукт… — прошептал он, и внезапная радость затопила его угасающее сознание. — Ты Нар’зарат… Значит… Вер’Мамукт мертв… Хорошо…

В этот момент все обрело смысл. Его собственная смерть казалась незначительной платой за знание, что ненавистный Вер’Мамукт уже встретил свой конец.

Когда Нар’зарат потребовал информацию, Вер’Хулат даже не колебался. Какая разница, если он все равно будет развоплощен?

— Все… артефакты силы… появятся на первом… Сегодня их… должны получить… смертные… Наша очередь… завтра…

Произнося эти слова, Хулат чувствовал странное умиротворение. Его жизнь, начавшаяся в пыли окраины Преисподней и поднявшаяся до высот командования армией Люция, завершалась актом мести. Пусть он умрет, но умрет с осознанием того, что Вер’Мамукт не увидит его падения, не сможет позлорадствовать над его поражением.

Фиолетовые узоры, метка особой милости Люция, угасли вместе с последним вздохом Хулата. Но даже в смерти его лицо хранило тень удовлетворения: он знал, что его главный враг встретил свой конец раньше, и это знание было слаще любой победы.

Глава 33

Наступление

Кем бы ни был на самом деле Угар-Намтар, он не сомневался в собственном превосходстве и думал, что я, сын Азмодана, босс демонов, лишенный маскировки, подвижности и боевых навыков, ничего не могу ему сделать. Теперь он хотел покопаться в моем разуме и выяснить, что я скрываю, — от его вытянутого пальца ко мне протянулась желтушная струйка призрачного дыма…

Член моего отца ему в глотку! Несокрушимая воля, моя тайная способность, сразу освободила меня от силы, которой Угар-Намтар пригвоздил меня к полу, а сейчас отразила желтую струйку!

Заметив это, демониак удивленно хмыкнул:

— Даже так? Азмодан наложил свою защиту на твой разум? — В его голосе прозвучало некое подобие уважения, тут же сменившееся привычным презрением: — Вонючий бурдюк превзошел мои ожидания! Что ж, придется приложить чуть больше усилий… — Он растопырил пальцы, и на этот раз побагровевшие струйки вырвались из каждого когтя.

Вонючий бурдюк? Только одно существо во всей Преисподней могло отозваться о моем отце в таком духе. Люций. Ни единый демон, даже предатель, не назвал бы так великого князя, а пришлый демониак вряд ли стал бы вдаваться в подробности, говоря о том, чего он ожидает от моего отца.

У меня на языке вертелись десятки язвительных ответов, которые я мог бы выкрикнуть в его уродливую морду, но не хотелось испортить сюрприз раньше времени.

Сделав вид, что едва ворочаю языком, я выдавил:

— Лю… ц…

— Нет, Ааз, — ответил тот, покачав головой. — Сейчас я не Люций, а Угар-Намтар, и эта оболочка вместе с именем ничем не хуже той, о которой ты говоришь. Имя — всего лишь звук, обозначающий конкретную плоть, а плоть — только одежда, сменить которую проще, чем поглотить чью-то душу. Твое тело и имя пополнят мой гардероб сразу после того, как выясню, кто ты на самом деле!

Ощутив, как под напором десятка ментальных щупалец Угар-Намтара ослабевает Несокрушимая воля, я начал действовать. Бесчисленные раны на его теле, нанесенные мною, продолжали кровоточить. Когда в нем пробудился разум, шкала жизни дрогнула и начала медленно опускаться — это сложно было заметить, если не вчитываться в доли процентов: она показывала 99,999381%, и число продолжало ползти вниз. А значит, теперь эту тварь можно было убить.

И где это делать, как не возле моего трона, где я еще сильнее⁈

Демонический трон 50-го уровня

Престол Ааза, босса демонической фракции.

Бонус: +198,9% к урону и защите в радиусе 10 метров.

Бонус: +132,6% к урону и защите боссу демонической фракции.

Бонус: +66,3% к урону и защите всем демонам и тварям Преисподней.

Убийство врагов и захват уровней Провала усиливают бонусы трона.

Убито врагов: 493.

Захвачено этажей: 613.

При захвате трона вражеской фракцией все бонусы переходят к захватчикам.

С момента «пробуждения» Угар-Намтара прошло не больше минуты, когда я ушел в Дьявольское ускорение и активировал Стремительность урагана.

Мир превратился в застывшую картину, где только я мог двигаться с привычной скоростью. Демониак практически застыл, когда мой первый удар, усиленный Когтем Тьмы, врезался в его грудь. Следом пошли второй, третий… Я наносил удар за ударом, методично и расчетливо. Тело босса демониаков содрогалось от каждого попадания, и медленно разливавшаяся черная кровь теперь вытекала вместе с жизнью.

Угар-Намтар пытался защищаться, но все его движения были предсказуемыми и неторопливыми, как у глубиннолавовой черепахи, а я танцевал вокруг него в собственном временном потоке.

Шкала его здоровья таяла очень медленно. Несмотря на мое огромное преимущество в уровнях, организаторы Игр, очевидно, наделили Угар-Намтара огромной защитой: каждый процент его жизни снимался десятками мощнейших ударов Кулаком-молотом. Впрочем, я не чувствовал усталости, только злое, мстительное удовлетворение от того, как корчится и страдает существо, считавшее себя неуязвимым.

В какой-то момент в застывших глазах Угар-Намтара начала зарождаться ярость, пришедшая вместе с осознанием происходящего: для него прошли секунда-две, и за это время его исполинское тело дернулось сотни раз.

Нас окружало облако кровавого тумана: сотни ран, нанесенных с невообразимой скоростью, превратили воздух в смолянистую взвесь. После очередного удара его исполинское тело медленно, величественно начало заваливаться назад. Оставалось 50% жизни… 40%… 30%… 20%…

Даже падая, Угар-Намтар пытался сражаться. Его когти рассекали воздух там, где я был мгновение назад, хвост бил подобно исполинскому бичу — но все впустую. В Дьявольском ускорении я видел каждое его движение задолго до того, как оно начиналось.

10%! На его морде гримаса ярости начала сменяться страхом, а я, предвкушая победу, задвигался еще быстрее…

…и вдруг время словно споткнулось. Последний удар, который должен был добить гада, встретил знакомое сопротивление: плоть Угар-Намтара снова стала слабо осязаемой, будто сотканной из тумана.

Финал казался таким близким, у врага остался 1% жизни — и он снова не воспринимает урон⁈

Ярость затопила сознание — я бил и бил по неуязвимому телу, но тщетно: разум покинул эту оболочку, когда вселившийся в нее Люций сбежал.