Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

– Позвольте, как это? – притворно удивилась маркиза. – В чем он провинился?

– Он без позволения покинул полк и надолго отлучился из Версаля.

– Я желаю знать подробности, – капризно произнесла маркиза.

– Увы, маркиза, – развел руками граф. – Я сам не особенно посвящен в них. Знаю только, что он каким‑то образом оказался в Тулоне, откуда его препроводили к нам. Что‑то он там натворил…

– О, Господи! – вздохнула маркиза. – Позвольте мне самой разобраться во всем этом. А потому тотчас же пошлите за ним курьера. Я сейчас напишу записку нынешнему коменданту, чтобы он отпустил этого Делаборда.

Маркиза взяла листок бумаги и написала:

«Маркизу Сен–Андре, коменданту. По прочтении этих строк выдайте мушкетера Виктора Делаборда, находящегося на вашем попечении, подателю этой записки».

– Итак, капитан, а теперь еще и комендант замка, я надеюсь, что вы не промедлите с исполнением моей скромной просьбы.

Граф Лимож поклонился и пробормотал слова благодарности – его наградили тепленьким местечком, а это, по–видимому, потребует от него каких‑то ответных услуг. Что ж, он готов услужить и маркизе, особенно в том случае, если она одержит верх над герцогом и его партией. Сказать по правде, он недооценивал силу и влияние этой хрупкой женщины, полагая, что все женщины одинаковы и одна сменяет другую в постели короля.

Маркиза проводила его взглядом. На ее чувственных губах играла презрительная улыбка.

«Этим стервятникам надо время от времени бросать подачку, – подумала она. – Иначе они могут вовсе отбиться от рук. Вдобавок мне удалось убить сразу двух зайцев – генерал получит предметный урок и поймет, что противиться моим желаниям опасно, а капитан мушкетеров отныне станет мне угождать, помня, чье место он занял и почему это случилось».

Маркиза дернула сонетку и велела явившемуся пажу:

– Как только граф Лимож приведет сюда любовника твоей кузины, доложи мне. Я хочу расспросить этого мушкетера, понял?

– Мой долг повиноваться вам, моя госпожа, – склонил голову паж.

День маркизы был заполнен до предела. Уже смеркалось, когда она вышла из‑за обеденного стола в сопровождении посла Британского королевства и нунция святейшего папы.

Оставшись одна, она снова нетерпеливо позвонила.

– Ну, что? Где твой мушкетер?

– Он ждет, моя госпожа. Его сопровождает граф Лимож.

– Граф мне вовсе не нужен. А Виктор Делаборд пусть войдет.

Паж вернулся в приемную.

– Маркиза просила передать вам, граф, что вы свободны и можете заняться своими прямыми обязанностями, – объявил он. – А вас, кавалер, велено препроводить к ней. Надеюсь, вы будете вести себя достойно. Своей свободой вы обязаны этой великой женщине.

– О, Леон, можешь не беспокоиться, – заверил его мушкетер. – У меня достаточно опыта обращения со знатными дамами.

– Будь откровенен с маркизой и чистосердечно расскажи ей, как все было, – наставлял его паж Леон. – Обязательно опустись на одно колено, как это подобает, когда отвечаешь любимице короля.

Виктор Делаборд в точности последовал советам пажа. Войдя, он тотчас опустился на колено.

– Встаньте и подойдите ближе, – приказала маркиза. – Я хочу расспросить вас, кавалер. Что вы делали в Бастилии?

– Отбывал наказание, мадам.

– Мне доложили, что вы дезертировали из полка. Что побудило вас сделать это? Вам тягостна служба?

– Отнюдь нет, мадам. Я душой и телом мушкетер его величества короля.

– Так в чем же дело? Что заставило вас пренебречь воинским долгом?

– У меня были на то серьезные причины, мадам, – без робости ответил мушкетер. – Это не было дезертирством. Прежнему капитану мушкетеров все было известно, и он не препятствовал моим отлучкам. На этот раз у меня просто не было письменного увольнения, за что я и поплатился.

– Мне сказали, что вас велел арестовать и препроводить в Бастилию герцог Бофор. Правда ли это? И что вы с ним не поделили? Насколько мне известно, он не имеет отношения к мушкетерам.

– Вы совершенно правы, мадам. Но у герцога были на то особые причины… Вы позволите мне быть откровенным?

– Приказываю вам! Говорите все как есть.

– В этой истории замешана женщина…

– Моя кузина, – подхватил паж, стоявший возле кресла своей госпожи. – На которую герцог имел виды…

– Но не только и не столько, – поспешил продолжить мушкетер. – Более всего герцог негодовал на меня за то, что я попытался освободить одного человека, приговоренного к каторге по его приказу. Герцог добивался вынесения ему смертного приговора…

– О ком вы говорите?

– Я говорю о родном племяннике герцога, сыне его сестры, притом единственной, – о Марселе Сорбоне. Несчастный Марсель! Ему удалось избежать позорной смерти, но он влачит свои дни на каторге.

– Позвольте! – воскликнула маркиза. – Этого не может быть! Мне доложили, что Марсель Сорбон умер…

– Как?! – в свою очередь вскричал мушкетер, и лицо его изобразило отчаяние. – Неужели Марсель был действительно казнен за попытку к бегству?!

– Тело его, как мне сказали, было предано земле где‑то здесь по дороге в Тулон.

– Боже мой, так неужели же его казнили?! Безо всякой вины, лишь только потому, что герцог возненавидел его. Какой ужас!

– Это, увы, несомненно, – отозвалась маркиза, и на лицо ее набежала тень печали. – Вот и Леон знает об этом. Что ты скажешь, мой паж?

– С одной стороны, слух о смерти Марселя распространился в Версале, с другой же, моя госпожа, говорили, что он избежал казни.

По виду мушкетера можно было судить, что он совершенно обескуражен услышанным. Он переводил взгляд то на маркизу, то на Леона и наконец сказал:

– Но позвольте, ведь я не так давно виделся с Марселем, моим верным другом. Мне удалось даже поговорить с ним. Это было в Тулоне, в тамошнем тюремном замке. Сказать по правде, его попытка бежать не обошлась без моего участия…

Пришел черед удивляться маркизе.

– Так вы уверены, что Марсель Сорбон, незаконный сын Серафи Бофор, жив и пребывает в Тулоне?.. Что ты думаешь об этом, мой паж? – обратилась она к Леону.

– Мне сказали, что Марселя по дороге в Тулон собственноручно предал смерти некто Тургонель, – пожал плечами Леон.

– Этот человек действительно возглавлял команду стражников, которая везла каторжников в Тулон, – отозвался мушкетер. – Но казнен‑то был кто‑то другой, а не Марсель. Могу поклясться на Евангелии, мадам, что я виделся с ним совсем недавно. Тут произошла какая‑то путаница. Этот Тургонель вечно пьян и подписывает бумаги не глядя.