Охотясь на Аделин - Х. Д. Карлтон

ты убегала, то всегда больше грозилась. Ты тянулась ко мне, как и я к тебе. И это то, чего никогда не будет ни у одного другого мужчины.

Он прав. Я никогда не вела себя адекватно, когда он меня преследовал.

Но невозможно отрицать и то, насколько неоднозначно преследовать женщину и принуждать ее к сексу, если ты пытаешься спасти других от того же. Так же как и то, что какой-то извращенной части меня всегда это нравилось. Дело было не только в моем теле, покоряющемся ему, но и в моей душе.

Ксавьер хотел от меня того, на что мог претендовать только Зейд. Он хотел, чтобы мое тело открыло мне скрытую правду и убедило его, что наша связь куда глубже, чем телесная близость. И когда единственная правда, которую он обнаружил, свелась к тому, что я никогда не захочу его, он пришел в ярость и отчаяние.

Эта истина могла открыться только Зейду.

Его тьма притягивалась ко тьме внутри меня. Я бежала от него, в то время как он заставлял меня познавать, кто я такая на самом деле.

Зейд и я – мы не должны быть вместе. Даже в моей собственной голове это звучит дико. И все же мне плевать. Я никогда не оправдаю то, что Зейд сотворил со мной, но я прощаю его. Более того, я принимаю его.

Он как-то сказал мне, что хочет, чтобы я полюбила самые темные его стороны, и я полюбила.

Каждую его поганую часть.

Почувствовав мою решимость, он снова дергает меня за волосы.

– Плюнь на мой член, детка. Сделай его мокрым.

Не сводя с него глаз, я высовываю язык, позволяя слюне стечь с его кончика и упасть прямо на его член.

– Слишком мокро никогда не бывает, правда, котеночек? – лукаво произношу я, повторяя его слова, сказанные во время первой нашей ночи.

Он ухмыляется, и эта улыбка губит мою душу. Протянув руку, он грубо проводит пальцем по моей нижней губе.

– Продолжай в том же духе, маленькая мышка. Этот острый язычок – не единственное, что способно меня возбудить. Я готов кончить от одной только мысли о моем члене, покрытом твоей кровью.

Я закусываю губу; от его угрожающего тона по моему телу прокатывается волна страха. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, поражая каждый нерв по пути вниз.

И ощущения просто охренительные.

Я размазываю слюну по всей его длине, страстно рыча. Его глаза опускаются, губы приоткрываются, и он смотрит на меня, будто молясь, чтобы я бросила ему вызов.

– Хорошая девочка, – протягивает он. – А теперь наклонись вперед и вставь мой член между своими прекрасными сиськами.

Я делаю то, что он просит, обольщающе глядя на него. Может быть, он и высказывает свои требования сейчас, но он по-прежнему находится в моей власти. Доказательством тому служит его откинутая назад голова и стон, покачивающий адамово яблоко на его горле.

Он покоряется мне, как «Титаник» – океану. Несокрушимый, непотопляемый – для всех, кроме меня. Я – бушующее море, завоевавшее его и поставившее на колени, и он не в состоянии противостоять мне.

Он подает свои бедра вверх, и я крепче сжимаю его между своих грудей, наклоняя подбородок вниз, чтобы слюна еще раз упала с моего языка.

От вида его члена, входящего между ними, моя киска сжимается и по моим бедрам растекается возбуждение. У меня вырывается стон, и он снова опускает глаза на меня.

– Это делает твою киску влажной? – цедит он сквозь зубы, подкрепляя свои слова резким толчком. – Ты стонешь как шлюха, глядя, как я трахаю твои сиськи. Хочешь, чтобы на их месте была твоя щель?

– Да, – признаю я, завороженная свирепым выражением его лица.

Мое сердце бешено колотится, но я доверяю Зейду. Я верю, что он знает, как завести меня.

– Потереби свой клитор, я хочу, чтобы ты кончала, когда это буду делать я, – приказывает он, заменяя мои руки на сиськах своими, крепко стискивая ими свой член.

Потянувшись вниз, я провожу пальцем по своему клитору и, содрогаясь, прижимаюсь бедрами к руке сильнее.

Моя голова начинает откидываться назад, глаза закатываются, и я тру быстрее. Рука Зейда резко шлепает меня по груди, и я с вскриком опускаю голову обратно.

– Смотри на меня, мышонок.

Он совершает короткие быстрые толчки бедрами, и я могу лишь смотреть на этого развратного бога, опьяненная зрелищем.

– Черт, Адди. Я покрою эти сиськи спермой полностью. Ты готова, детка?

Я судорожно киваю головой, не в состоянии выдавить ни слова, поскольку не могу перестать стонать.

Его хватка становится сильнее, но я почти не замечаю этого; мой живот сжимается, и я так близка к тому, чтобы второй раз за сегодня переступить за этот край.

Его бедра замирают, а затем он вскрикивает, проклиная мое имя, и потоки его семени окрашивают мою кожу. Я кончаю в тот же миг, неистово содрогаясь и бешено ударяясь о свою руку.

Все глубже и глубже погружаясь в глубины его разврата, я обнаруживаю, что больше никогда не хочу выныривать отсюда.

Прежде чем мое зрение фокусируется и блаженство отступает, проходит несколько мгновений. Я тяжело дышу и вся раскраснелась, когда оседаю вниз. Он тянется вперед, подхватывает меня под мышки и поднимает к себе на колени.

Затем он цепляет с пола свою рубашку и вытирает меня.

На его лице появляется удовлетворенная улыбка. И тут я бросаю взгляд на его грудь и вижу то, чего не замечала раньше.

– Что это? – восклицаю я, задохнувшись от потрясения.

Он сворачивает рубашку и отбрасывает ее в сторону, а затем переводит взгляд на меня.

– Напоминание, – коротко отвечает он.

Я пытаюсь сглотнуть, но слова застревают в моем горле, словно черствый хлеб.

– Что ты сделал? – сокрушаюсь я.

Когда я провожу кончиками пальцев по его свежему шраму, он жжет их огнем. Словно он поставил клеймо сам себе и плоть в этом месте до сих пор пылает.

Я вижу жуткую розу на его коже прямо над сердцем, врезающуюся в другой, более старый шрам. Гребаная роза. Он вырезал на своей груди символ любви ко мне.

– Зачем?

Его взгляд впивается в меня, и в его несочетаемых омутах клубится столько разных эмоций. Сожаление. Стыд. Чувство вины. Ярость. Все они переполняют его, пока он смотрит на меня так, словно я исчезающий мираж и он не знает, как отпустить меня.

– Я же говорил тебе, что не скрываю своих неудач, – мягко произносит он. – То, что случилось с тобой, – мой провал. И она будет напоминать мне