История любви леди Элизабет - Джудит Макнот

– Их всего четыре, – спокойно объяснил Ян с такой убедительностью, что Элизабет охнула и уронила карты.

– Ты настоящий мошенник! – воскликнула она, когда, наконец, смогла заговорить, но ее лицо светилось восхищением.

– Спасибо, моя милая, – ласково ответил он, – я счастлив услышать, что твое мнение обо мне уже улучшается.

Смех замер в груди Элизабет, сменившись ощущением теплоты, охватившей ее с головы до ног. Джентльмены не говорят так нежно и ласково в присутствии посторонних, или не говорят так вообще. «Я – шотландец, – прошептал Ян хриплым голосом тогда, давно, – мы говорим». После минуты удивленного молчания Таунсенды быстро начали оживленный разговор, и это было весьма кстати, потому что Элизабет не могла отвести глаза от Яна, казалось, не могла пошевельнуться. И в это бесконечное мгновение, когда они, не отрываясь, смотрели друг на друга, Элизабет почувствовала непреодолимое желание броситься ему в объятия. Он увидел это тоже, и от ответного выражения его глаз она почувствовала, что тает от любви.

– Мне кажется, Ян, – пошутил Джордан через минуту, осторожно разрушая их чары, – что мы напрасно тратим время, играя честно.

Ян неохотно оторвал взгляд от лица Элизабет, и с улыбкой вопросительно посмотрел на Джордана.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он, подвигая колоду к Джордану, в то время как Элизабет положила обратно нечестно выигранные фишки.

– С твоим умением сдавать какие угодно карты, мы могли бы обыграть половину Лондона. И если какая-нибудь из наших жертв осмелилась возражать, то Алекс проткнула бы его рапирой, а Элизабет застрелила прежде, чем он упал бы на землю.

Ян усмехнулся.

– Неплохая идея. А какая бы у тебя была роль?

– Устроить нам побег из Ньюгейтской тюрьмы, – засмеялась Элизабет.

– Точно!

После того, как Ян уехал в гостиницу «Зеленый лист», где собирался переночевать, прежде чем ехать дальше к себе домой, Элизабет задержалась внизу, чтобы погасить свечи и убрать в гостиной. Наверху в одной из комнат для гостей Джордан посмотрел на слабую рассеянную улыбку жены и удержался, чтобы понимающе не усмехнуться.

– Теперь что ты думаешь о маркизе Кенсингтоне? – спросил он.

Когда она подняла на него глаза, они сияли.

– Я думаю, – тихо ответила Алекс, – если он не сделает чего-нибудь ужасного, я готова поверить, что он и вправду твой кузен.

– Спасибо, дорогая, – нежно ответил Джордан, перефразируя слова Яна, – я счастлив видеть, что твое мнение о нем уже улучшается.

Глава 26

Элизабет не могла отрицать, что ей очень хотелось снова увидеть Яна, и было весьма любопытно посмотреть, в каком доме тот живет. Он рассказал ей, что купил Монтмейн в прошлом году на собственные деньги, и, побывав у него в Шотландии, она представляла себе, что Ян выбрал простой, прочно построенный особняк. С одной стороны, казалось глупо и расточительно не жить в Хейвенхерсте, который давал бы им все удобства, но Элизабет понимала, что гордость Яна будет страдать, если ему придется жить с ней в ее доме.

Она оставила Люсинду в гостинице, где они переночевали, и карета уже проехала более двух часов, когда, наконец, Аарон свернул с дороги и лихо остановился у тяжелых железных ворот, преградивших им путь. В волнении Элизабет выглянула из окошка, увидела величественный въезд и сделала неизбежный вывод, что они или приехали не в то место, или Аарон подъехал к воротам, чтобы спросить дорогу. Из нарядной сторожки около ворот вышел привратник, и Элизабет ждала, что скажет Аарон.

– Графиня Хейвенхерст, – сообщил Аарон привратнику.

Элизабет, пораженная, наблюдала из открытого окна кареты, как привратник кивнул и направился к воротам. Тяжелые железные ворота бесшумно распахнулись на хорошо смазанных петлях, Аарон въехал, и привратник закрыл их. Теребя руками перчатки, Элизабет смотрела из окна кареты, двигавшейся по бесконечной подъездной дороге, огибающей ухоженный парк, на живописный вид поместья, которое превосходило все, что ей когда-либо приходилось видеть. Гряда холмов с разбросанными по ним пышными деревьями с трех сторон обрамляла поместье, а под каменным мостом, по которому застучали колеса кареты, весело журчал живописный ручей.

Впереди показался дом, и Элизабет не могла сдержать восклицания при виде исключительной красоты, открывшейся перед ее глазами. Она увидела величественное трехэтажное здание с двумя крыльями, выступавшими вперед под прямым углом. Солнечный свет играл на цельных стеклах окон, идущих по главной стене; широкие каменные ступени террасами полого поднимались от дороги к массивной двери, а через каждые четыре ступени с обеих сторон стояли каменные вазоны с подстриженными кустами. В дальнем конце лужайки по зеркальной воде озера лениво скользили лебеди, а около озера находилась беседка в греческом стиле с белыми колоннами, которая была так велика, что внутри нее могла бы поместиться четверть ее собственного дома. Один только размер поместья, вместе с продуманным расположением каждой отдельной живописной детали, создавал восхитительную картину, от которой захватывало дух.

Карета, наконец, подъехала к широким ступеням, и четыре лакея в ливреях цвета бургундского с золотом спустились к ней. Они помогли ошеломленной Элизабет выйти из кареты и, выстроившись по обе стороны как почетный караул, повели ее к дому.

Дворецкий распахнул тяжелую дверь и поклонился Элизабет, которая вошла в великолепную мраморную переднюю высотой в три этажа со стеклянным потолком. Очарованная, она огляделась по сторонам, стараясь осознать происходящее.

– Милорд в своем кабинете с гостями, которые прибыли неожиданно, – сказал дворецкий, отрывая Элизабет от созерцания изящной резной греческой лестницы, поднимающейся по обе стороны огромного холла. – Он просил, чтобы вас проводили к нему, как только вы приедете.

Элизабет неуверенно улыбнулась и последовала за ним дальше по мраморному холлу, дворецкий остановился перед двойными полированными дверями с красивыми бронзовыми ручками и постучал. Не ожидая ответа, открыл дверь. Элизабет машинально сделала три шага вперед и остановилась, завороженная. Толстый абиссинский ковер величиной с акр покрывал пол комнаты с заставленными книгами стенами, и в дальнем конце ее за тяжелым великолепным письменным столом, засучив на загорелых руках рукава рубашки, сидел человек, который жил в небольшом доме в Шотландии и стрелял вместе с ней в ветку на дереве.

Не замечая остальных троих мужчин, находящихся в комнате, вежливо вставших при ее появлении, Элизабет смотрела, как с той же самой грацией, которая, казалось, была неотделима от него, Ян поднимался с места. С возрастающим чувством нереальности происходящего она услышала его извинения перед своими посетителями, увидела, как он вышел из-за стола, и смотрела, как большими уверенными шагами он идет к ней. Ян вырастал, приближаясь к ней, закрывая своими плечами всю комнату, и испытующе смотрел ей в лицо, весело и неуверенно улыбаясь.