История любви леди Элизабет - Джудит Макнот

Замолчав, Джордан многозначительно взглянул на пару, которая остановилась посмотреть на куст на лужайке перед домом. Ян внимательно слушал Элизабет с выражением нежности на суровом лице.

– На днях, однако, его очень беспокоило, что думают люди о твоей милой подруге. Знаешь, я не хочу и думать, что бы он сделал, если бы кто-нибудь на самом деле осмелился открыто оскорбить ее в его присутствии. Ты права, когда не обманываешься внешним лоском Яна. Внутри он – шотландец, и у него соответствующий нрав, хотя обычно он держит его под контролем.

– Не думаю, что ты успокаиваешь меня, – неуверенно сказала Алекс.

– Я должен бы. Он полностью отдал себя ей. И это чувство так глубоко, что Ян даже помирился со своим дедом, а затем появился вместе с ним в обществе, что, я знаю, он сделал из-за Элизабет.

– Почему это ты так думаешь?

– Во первых, когда я встретил Яна в Блэкморе, у него не было никаких планов на вечер, пока он не узнал, что Элизабет будет на балу у Уиллингтонов. Второе, что я знаю, он вошел в зал вместе со своим дедом. А это, любовь моя, – то, что мы называем показать свою силу. – И видя, что его доводы не убедили Алекс, Джордан улыбнулся. – Не слишком восхищайся мною. Я тоже попросил его. Так что видишь, ты зря беспокоишься, – закончил он убежденно. – Шотландцы страшно преданный народ, и Ян будет защищать Элизабет ценой своей жизни.

– Два года назад, когда ее жизнь была погублена, он определенно не защитил ее ценой своей жизни.

Вздохнув, Джордан выглянул из окна:

– После бала у Уиллингтонов Ян немного рассказал мне о том, что произошло в тот давний уик-энд. Будучи очень скрытным человеком, он не раскрыл мне многого, но, читая между строк, я догадался, что Ян безумно влюбился в Элизабет, а затем понял, что она им играет.

– И что в этом такого ужасного? – спросила Алекс, по-прежнему находясь полностью на стороне Элизабет.

Джордан посмотрел на нее с грустной улыбкой.

– У шотландцев есть, кроме верности, еще одна черта.

– Какая же?

– Они не прощают, – жестко сказал Джордан. – Они считают, что за верность им должны платить такой же верностью. Более того, если ты их предал, ты для них умер. Что бы ты ни сказал или сделал, не заставит их изменить отношение к тебе. Вот поэтому их вражда переходит от поколения к поколению.

– Варварство, – сказала Александра, вздрогнув от ужаса.

– Вероятно. Но все же не забывай, что Ян также наполовину англичанин, а мы – очень цивилизованны, – наклонившись, он ущипнул ее за ухо. – Но не в постели.

Ян больше не мог найти предлогов, чтобы задержаться, и решил войти в дом, но когда они подошли к дверям, Элизабет обернулась к нему и остановилась. Как человек, признающийся в поступке и не уверенный, что поступает совершенно правильно, она сказала:

– Сегодня утром я наняла сыщика, чтобы он попробовал найти моего брата, или по крайней мере узнать, что с ним случилось. Я пыталась сделать это и раньше, но он не соглашался с тем, что я обещала оплатить расходы позднее. Я думаю взять часть денег из того, что ты даешь на содержание Хейвенхерста, чтобы заплатить ему.

Яну стоило огромного усилия сохранить бесстрастное выражение лица.

– И? – спросил он.

– Вдовствующая герцогиня заверила меня, что мистер Уордворт – исключительно хороший сыщик. Он страшно дорогой, однако мы сумели договориться.

– Хорошие всегда дороги, – сказал Ян, думая о трех тысячах фунтов гонорара, которые заплатил сегодня утром сыщику для тех же целей. – Сколько он взял с тебя? – спросил Ян, намереваясь добавить эту сумму к ее содержанию.

– Сначала он хотел тысячу фунтов, независимо от того, узнает он что-нибудь о Роберте или нет. Но я предложила ему двойной гонорар в случае успеха.

– А если он не узнает?

– О, в таком случае я не считала справедливым сколько-нибудь платить ему, – сказала Элизабет. – Я убедила его, что права.

Хохот Яна все еще отдавался эхом в холле, когда они вошли в гостиную поздороваться с Таунсендами.

Никогда еще Ян не получал такого удовольствия от торжественного обеда или обеда вдвоем, какое он получил в этот вечер. Несмотря на скудость меблировки, Элизабет превратила столовую и гостиную в элегантные беседки, полные свежесрезанных и искусно расставленных цветов, освещенные канделябрами с горящими свечами; это был самый красивый интерьер для обеда, какой приходилось Яну когда-либо видеть.

Только один раз он испытал неприятную минуту – это случилось, когда в столовую вошла Элизабет с подносом в руках, и Ян подумал, что она приготовила обед сама. Вслед за ней вошел лакей с еще одним подносом, и Ян внутренне вздохнул с облегчением.

– Это – Уинстон, наш лакей и повар, – сказала Элизабет, догадываясь, о чем подумал Ян. Сохраняя серьезное лицо, она добавила: – Уинстон научил меня всему, что я сейчас знаю о приготовлении пищи.

Ужас Яна сменился радостью, лакей заметил это.

– Мисс Элизабет, – подчеркнуто сообщил лакей Яну, – не знает, как готовить. Она всегда была слишком занята, чтобы научиться.

Ян не ответил на это замечание, потому что всей душой радовался спокойствию Элизабет и тому, что она явно поддразнивала его. Однако когда обидчивый лакей вышел, Ян посмотрел на Джордана и увидел, что тот, прищурившись, смотрит вслед лакею, затем взглянул на явно смущенную Элизабет.

– Они думают, что ведут себя так из преданности ко мне, – объяснила она. – Они… ну, слышали твое имя раньше. Я поговорю с ними.

– Буду признателен, – сказал Ян с шутливым раздражением. И добавил, обращаясь к Джордану: – Дворецкий Элизабет всегда пытается выгнать меня.

– Он не глухой? – без всякого сочувствия спросил Джордан.

– Глухой? – повторил Ян. – Конечно, нет.

– Тогда считай, что тебе повезло, – сердито ответил Джордан, а женщины расхохотались.

– Видишь ли, дворецкий Таунсендов, Пенроуз, совершенно глухой, – объяснила Элизабет.

Обед проходил при взрывах веселья, и Ян изумлялся, открывая для себя новое в обеих, Александре и Элизабет, включая тот факт, что Алекс, очевидно, так же хорошо владела рапирой, как ее подруга пистолетом. Элизабет развлекала гостей так искусно, что Ян обнаружил, что забыл о вполне приличном обеде, а просто, откинувшись на спинку стула, с удовольствием и гордостью наблюдал за ней. Она искрилась весельем, как вино в их хрустальных бокалах, сияла, как свечи в люстре, а когда смеялась – в комнате звучала музыка. С умением прирожденной хозяйки Элизабет вовлекала всех в каждый разговор, пока даже Джордан и Ян не включились в веселую беседу. Но лучше всего было то, что она чувствовала себя свободно в присутствии Яна. Безыскусная, изящная и милая, Элизабет поворачивалась к нему и подшучивала над ним, или улыбалась его словам, или внимательно выслушивала его мнение. Она еще не была готова довериться ему, но он чувствовал, что близка к этому.