Радио Судьбы - Дмитрий Сафонов

Впрочем, несмотря на отсутствие каких-либо опознавательных знаков, это и так было понятно. Было что-то такое в развороте плеч, во внимательной отрешенности взгляда, в посадке головы и даже – в четкой линии подбородка.

Некрасов молчал, но его молчание стоило целой речи.

– Я тоже... когда-то, – стараясь, чтобы его голос звучал как можно беззаботнее, сказал Ластычев. – Там, где было мало воды... Восемьдесят второй, орден Красной Звезды... – Он ткнул себя пальцем в грудь, в то же место, куда ткнул его генерал.

Некрасов молчал. Но теперь он уже молчал по-другому.

– Да... «Опять тревога, опять мы ночью уходим в бой... И родной АКМС – наперевес..» Романтика выжженных рав нин... Маленькие прелести рукопашного боя... Пришлось всем этим пожертвовать – ради увлекательной карьеры обходчика...

Повисла пауза.

– Капитан, у тебя... закурить не найдется? – Он мог бы добавить: «В левом нагрудном кармане, жесткая пачка, по виду– что-то дорогое... Хорошее».

Он мог бы полчаса рассказывать о том, что заметил всего за несколько секунд, что сумел ухватить его по-прежнему цепкий взгляд, он уже очень многое знал о капитане, включая и то, что ему, видимо, уготована та же судьба, что и самому Ластычеву, но он не знал одного – угостит его Некрасов сигаретой или нет. Потому что и то и другое было бы естест венным.

Некрасов замер, внимательно глядя на него, Ластычев виновато улыбнулся и развел руками:

– Карьера обходчика не предполагает высоких заработков... Это, так сказать, служение высоким идеалам, а не поклонение золотому тельцу.

Некрасов – все так же молча – вытащил пачку «Честер-фильда» и протянул Ластычеву. Ластычев (непонятно, почему у него вдруг задрожали руки? Ведь не оттого, что его угощали импортными сигаретами? Эка невидаль, нет, дело было не в этом...) взял из пачки одну и вернул Некрасову, но тот вертикально выставил ладонь: оставь себе.

В общем-то, слова были не нужны. Об этой мелочи не стоило и говорить, ни тому, ни другому. Но эта мелочь дорогого стоила. Ластычев кивнул:

– Может, выйдем на улицу? Чего дымить в палатке? Я не убегу.

Некрасов помедлил, затем качнул головой" пошли.

Они вышли на воздух, капитан, словно спохватившись, протянул Ластычеву зажигалку, тот прикурил и с наслаждением затянулся.

– Прекрасный сегодня денек... – Он выпустил дым через нос – двумя упругими плотными струями. – Это так генерал говорил... Ну, когда он еще не был генералом. Он, правда, добавлял... Э-э-э... – Ластычев замялся и поспешно сунул сигарету в рот. Снова затянулся. – Прекрасный!

– Ну что, Залина Александровна? – Генерал стоял перед сгоревшим бензовозом и смотрел в бинокль, прямо в просвет между обугленной кабиной и развороченной цистерной. – Кажется, мы победили, ничего не делая. Как говорили великие: «Выдержка – это оборотная сторона стремительности». Сейчас освободят шоссе, я наберу группу добровольцев, и Ластычев отведет нас к этой штуке.

Она хотела что-то сказать, но он ей не дал:

– Вас я с собой не возьму, даже не просите. Если потребуется – свяжу и оставлю в палатке. И не пробуйте меня переубедить. Как вы сказали: «Практически не поддается внушению»?

– Да.

– Вот видите? Положение обязывает. Так что остаетесь ждать на берегу. Это понятно?

Плиева поняла, что спорить с генералом бесполезно.

– ОНА больше не заработает, – сказала Залина.

– Голубушка, – с некоторой издевкой произнес Севасть янов, – откуда такая уверенность? Это ничем не детерминировано.

– Бьете меня моим же оружием?

– Наношу легкие уколы, не более того... Капитан! – Генерал обернулся к палатке и увидел, что Некрасов замялся. Севастьянов махнул рукой: – Он не убежит. Под мою ответственность.

Ластычев, подтверждая его слова, энергично закивал. Не красов – после некоторого колебания – оставил задержанного и поспешил к генералу.

– Давайте будем оттаскивать эту штуку. Время! Некрасов взял под козырек и побежал к «Уралу».

– Вот так, Залина Александровна, – снова обратился гене рал к Плиевой. – Начало последнего акта. Зрители уже побывали в буфете, выпили по стопочке коньячку, закусили бутербродиком с красной икрой... Он развернулся к ней. – Что мы делаем неправильно? Где мы ошибаемся? В какой момент нас перехитрили? Ну, говорите!

Сейчас его голос звучал жестко, от былого благодушия не осталось и следа. Казалось, еще немного, и он больно схватит ее за руку.

Плиевой стало не по себе:

– Я... не знаю...

– Но вы ведь тоже чувствуете что-то? Да? Залина пожала плечами. Генерал продолжал:

– Вы – женщина, у вас должна быть хорошо развита интуиция... Впрочем, в этом деле я могу вам дать сто очков вперед. Со мной даже мои друзья перестали играть в покер – давным-давно, уже лет десять назад. Знаете, что я вам скажу? – Голос Севастьянова перешел в свистящий шепот. – Мне почему-то не по себе. Эта штука делает невинные глаза и поднимает ставки, я тоже банкую, и на руках у меня сильная комбинация... Но я чувствую, что ее карта сильнее. И надо бы остановиться, пока мы не проиграли слишком много, пока мы не бросили на стол все, что есть. Я доступно излагаю?

– Вполне.

– Что нас может ждать? Там? Поверьте, я не боюсь за себя и не боюсь за солдат, которых поведу... В конце концов, сегодня прекрасный денек... – Генерал осекся.

– Да, погода отличная, – сказала Плиева, чувствуя, что брякнула что-то не то, видимо, основной смысл фразы заключался во второй ее части, в той самой, которую генерал не договорил.

– Прекрасный денек... – повторил он.

Внезапно за их спинами послышался рев мощного мотора, сопровождаемый залихватским посвистом. Севастьянов резко обернулся.

По шоссе, прямо к ним, катил огромный «МАЗ-538» с прицепом. Здоровенная четырехосная машина с полным приводом – на такой можно перевозить танки. Эти же МАЗы используют в качестве тягачей для ракет. Позади МАЗа ехал гигантский автокран – японский Locomo.

МАЗ остановился, пассажирская дверь открылась, и на асфальт спрыгнул подтянутый мужчина средних лет в штатском костюме. Он огляделся и, не раздумывая, направился к генералу.

Залина сразу узнала его. Майор Былев.

Еще до того, как он подошел к ним, на ходу доставая из внутреннего кармана пиджака пакет с сургучными печатями, она уже знала, что он скажет.

«Вот он, недостающий кусок мозаики!»

Действительно, как это сразу не пришло ей в голову? Ведь это было так просто! Так... естественно. И, конечно же, КТО-ТО на это сильно рассчитывал.

До Былева оставалось не более тридцати метров. Залина поняла, что другого случая может не представиться. Она в последний раз все взвесила и решилась.

Плиева демонстративно отвернулась от Былева и сделала вид, будто что-то оживленно рассказывает генералу. Она показывала на сгоревший бензовоз и старалась изо всех сил казаться заинтересованной... озабоченной... убеждающей... Да какой угодно, но только не... догадавшейся.

– Демонстрация, – сказала она. Сначала Севастьянов не понял.

– Не вторжение, не репетиция, а демонстрация возможностей нового оружия. Троянский конь, ножик, вложенный в руки припадочному царевичу Дмитрию. – Непонятно почему ей в голову приходили одни исторические ассоциации, простых слов не находилось, будто она мыслила исключительно в масштабах всего человечества.

Генерал замер и посмотрел на нее.

До Былева оставалось десять метров.

Она мучительно подбирала нужные слова, пытаясь объяснить то, что поняла только сейчас, в самую последнюю минуту, когда, быть может, уже поздно.

– Ммм... Это... Севастьянов улыбнулся:

– Спички – детям не игрушка?

– Точно! – Это было именно то, что она хотела сказать. – А нам насильно суют в руки целый вагон!

– Надо ли его подбирать?

– Теперь только вы...

Былев подошел и замер в паре метров от них.

– Товарищ генерал! Майор ФСБ Былев. Имею предписание– доставить неопознанный объект в... – он покосился на Плиеву, – назначенное место. Здесь все сказано. – Майор протянул Севастьянову пакет.

Севастьянов взял пакет у него из рук. Он помедлил. Залина как зачарованная следила за его руками, ощупывавшими печати.

– Вы хорошо подготовились, майор. – Севастьянов кивнул на прицеп МАЗа. – А может, она туда не влезет?

– Согласно анализу снимков, сделанных спутником «Щит-8», этой техники будет достаточно. К тому же объект находится прямо у заброшенной лесной дороги...

«Как нарочно, чтобы легче вывозить...» – промелькнуло в голове у Плиевой.

– ...по ней давно уже никто не ездил, надо будет сначала оценить ее состояние... Но... дождей нет, грязи не предвидится. Думаю, до вечера управимся, – четко обосновал Былев.

– Думаю, управимся, – медленно проговорил Севастьянов. Он посмотрел, как бойцы Некрасова цепляют трос за раму бензовоза.

– Пока суд да дело... Пройдемте в палатку. Я не привык читать секретные приказы, – он показал на печати, – на глазах всего честного народа.