Полководцы Древней Руси - Андрей Сахаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Владимир согласился со словами Анны. Теперь вновь начались ссылки послами, и Святополку был дан наказ: «Это Давыдова сколота,[55] так ты иди, Святополк, а Давыда и либо захвати, либо прогони его».
На этом двоюродные братья целовали крест.
К этому времени стало известно, что Давыд захватил Теребовль и иные владения Василька Ростиславича, а самого его держит у себя во Владимире под стражей в том же доме, куда посадил его вначале. Теперь становилось ясно, что захват Василька и его ослепление — это дело рук Давыда Игоревича, за которым едва ли не стояли греки или ляхи, которым весьма досаждал неуемный Василько.
Киевская дружина во главе со Святополком двинулась на Волынь. Вслед за Святополком туда же направился и Владимир Мономах, не доверявший киевскому князю. Олег и Давыд Святославичи возвратились в свои города.
Братья послали к Давыду Игоревичу послов и потребовали, чтобы он немедля вернул Васильку захваченный Теребовль и оставался сидеть во Владимире, как это было договорено на Любечском съезде.
Ответ с Волыни был неожиданным: к князьям пришел посол от самого Василька — его дружинник Кульмей и сказал, что Василько с Давыдом помирились, что вначале Давыд никак не хотел возвращать Теребовль Васильку и предлагал ему другие города — и Всеволож, и Шеполь, и Перемышль, но в конце концов уступил, и теперь уже сам Василько просит князей возвратиться домой и не проливать зря кровь, а они с Давыдом сами разберутся в своих владениях.
Шел декабрь 1097 года. Тепло давно кончилось, и пронизывающие ледяные ветры дули с востока, из придонских степей. Путь до Волыни был далек и труден в эту зимнюю пору, и Святополк с Владимиром решили повернуть назад.
Сколько раз потом Мономах клял себя за это решение. Ведь еще при Всеволоде Давыд без конца хитрил, обманывал, коварством стремился захватить земли соседей, жаловался на них, и вот Мономах оставил его один на один с Ростиславичами. Надо было дойти до Волыни, разместить там часть своей дружины, утвердить порядок владения столами…
Зиму 1097/98 года Мономах провел в Переяславле, и именно в это время на юго-западной русской границе началась новая страшная междоусобица, которая, казалось, перечеркнула все обнадеживающие результаты Любечского съезда. В нее оказались втянутыми все волынские князья, Святополк киевский, венгры, ляхи, половцы.
До Переяславля, Чернигова, Северы, Мурома, Новгорода лишь доходили раскаты этого отдаленного грома, этой грозы, в которой гибли люди, лишались жизни князья, рушились столы, и вмешаться в эту котору, остановить ее не было сил даже у Мономаха.
Святополк двинулся на Волынь лишь в 1099 году. К этому времени там разразилась большая война. Давыд Игоревич, хотя и освободил Василька, но отказался вопреки договору с князьями возвратить ему захваченный Теребовль и другие города и говорил, что Василько сам добровольно отдал ему свою волость.
Весной Давыд отправился занимать города теребовльского князя, но на самую пасху 1098 года ему навстречу к Бужску вышел брат Василька — Володарь Ростислава. Давыд затворился в Бужске, и Володарь потребовал у него выдачи брата.
Долго шли переговоры. «Отпусти брата моего, и я с тобой помирюсь», — сказал Володарь, и Давыд согласился.
Володарь ужаснулся, увидав брата: высохший, с заметной сединой в светлых волосах, с огромными черными впадинами вместо глаз, он неуверенно шел к нему навстречу, пробуя дорогу робкими шагами. Перед ним, казалось, был сломленный, выкинутый из жизни человек, но голову Василько держал, как и прежде, высоко, будто всматривался куда-то вдаль пустыми глазницами. И угадывались в этой гордо поднятой голове мятежный дух и неизбывная гордость.
Братья обнялись. Володарь заплакал, запричитал, а Василько молча прильнул к нему, уткнулся головой в плечо. Давыд стоял неподалеку, смущенно переминался с ноги на ногу.
Василько вновь сел в Теребовле, а Володарь отправился к себе в Перемышль. Но едва Давыд вернулся во Владимир, как до него дошла весть, что братья, собравшись, пошли против него войной и уже обступили Давыдов город Всеволож.
Давыд еще не успел собрать войско, как ему стало известно, что братья взяли Всеволож приступом, зажгли его и избили всех людей, бежавших от огня.
Особенно свирепствовал Василько. Он приказал пленных не брать, сечь всех поголовно.
Давыд затворился во Владимире, а братья вскоре обступили главный город Волыни. Не приступая к осаде, они послали своих людей к горожанам и объявили, что воюют не с ними, а с Давыдом и требуют, чтобы им выдали тех, кто учинил расправу над Васильком, — Туряка, Лазаря и Василя. В этом случае обещали город пощадить. Городское вече согласилось с требованием Ростиславичей и предложило Давыду выдать своих людей братьям. В противному случае, — сказали горожане, — отворим городские ворота, а ты сам промышляй о себе».
Давыд поначалу согласился, но дал возможность своим приспешникам бежать: Туряку — в Киев, а Лазарю и Василю — в Турийск. И тогда снова подступили горожане к Давыдову дворцу и потребовали — от князя выдачи своих дружинников. «Выдай, кого от тебя хотят! А если нет, то сдадимся», — кричали ему.
За Василем и Лазарем была послана стража, и вскоре Давыд выдал братьям их обоих.
А на другой день на рассвете Ростиславичи повесили Василя и Лазаря за ноги на специально сколоченных для этого виселицах и приказали расстрелять их тела из луков.
Так Василько рассчитался со своими обидчиками.
После этого братья ушли в свои волости.
И лишь в это время двинулся Святополк на Волынь, как обещал Мономаху и Давыду и Олегу Святославичам. Но было ясно, что не для расправы с клятвопреступником Давыдом, не для восстановления попранных прав идет Святополк на Волынь, а для того, чтобы вернуть волость, как это было в стародавние времена, Киеву. Это стало видно уже из того, что киевский князь направился сначала к Берестью, где встретился с польскими князьями, противниками Давыда. Тот бежал в Польшу к королю Владиславу, прося помощи и против князей, и против Святополка.
И началась новая большая игра, и ляхи включились в нее, приведя к Бугу свою рать. В конце концов Святополк выбил Давыда с Волыни.
Теперь, нарушив все обещания, данные братьям под Киевом, Святополк вторгся в волости Ростиславичей. На Рожном поле, что находилось в верховьях Буга неподалеку от Звенигорода, Святополка ждало объединенное войско подошедших сюда Ростиславичей.
Отчаянно дралась в этой сече дружина Василька, и Святополк первым не выдержал ее натиска и, бросив своих людей, побежал во Владимир-Волынский.
Ростиславичи его не преследовали и решили стоять на своей меже — не захватывать чужих волостей, вернулись в свои города Теребовль и Перемышль.
Святополк же, изгнав Давыда, посадил во Владимире своего сына Мстислава, а другого сына Ярослава послал к венгерскому королю Коломану уговаривать к выступлению против Володаря, обещая отдать венграм часть перемышльских земель.
Венгры во главе с Коломаном и двумя епископами двинулись на Волынь и осадили Перемышль, где накрепко затворился Володарь Ростиславич, а вместе с ним его семья и семья Давыда Игоревича, который вдруг появился из Польши, помирился с Ростиславичами против Святополка и венгров. Самого же Давыда в городе не было: он с несколькими людьми поскакал в степь на поиски своих старых друзей — половцев.
Давыд нашел давнего недруга русских земель — Боняка, который осквернил Печерский монастырь, не раз выжигал русские города, встревал во все междукняжеские усобицы, поддерживая князей — братоубийц и клятвопреступников. Вот и на этот раз Боняк быстро появился на Волыни. В междуречье рек Вагра и Саны, под самым Перемышлем, Давыд и Боняк разбили войско венгров, убили в сече одного из епископов, пленили многих венгерских знатных воинов. Король спасся бегством. Ярослав Святополчич бежал в Польшу, а Мстислав затворился во Владимире.
Давыд же, захватив Сутейск, Червен и другие города, осадил Владимир. Во время одного из приступов погиб Мстислав Святополчич, пораженный стрелой, пролетевшей в скважину между досками деревянного крепостного забрала. Стрела попала ему под пазуху, и ночью молодой князь скончался.
Теперь взмолились владимирцы и послали за помощью в Киев, сказав Святополку: «Вот сын твой убит, а мы изнемогаем от голода. Если не придешь, люди хотят предаться, не могут терпеть голода».
Киевская рать вновь двинулась на Волынь.
Два лета было потрачено на эту котору. Издали следил Мономах за междоусобицами князей. Да и что он мог сделать один, когда все они, за исключением Олега, затаившегося в Севере, оказались в страшном смертоубийственном водовороте. Горели города, и падали в сечах воины, вытаптывались поля смердов и грабились подчистую лавки купцов и мастерские ремесленников. Венгры, ляхи, половцы приходили на Русь, включаясь в княжескую котору, и уходили вспять, уводя с собой возы награбленного добра, сотни гривен золота. Князья захватывали друг друга и мирились, обступали города и морили их голодом и снова мирились, чтобы наутро преступить крестное целование.