Капиталократия и глобальный империализм - Александр Субетто

Хантингтон сам лукавит. Он в этом смысле – яркий представитель капиталократического обществоведения, находящегося на службе у мировой капиталократии со «столицей» в США. Признавая в конечном итоге, что универсализм Запада предстает маской его империализма, он тут же начинает говорить об угрозе Западу со стороны других незападных цивилизаций. Это все равно, что гитлеровские фашисты, начав войну против СССР и оккупировав его значительные территории, стали говорить, что сопротивление Вооруженных Сил СССР и всего населения, ведущего отечественную войну, угрожает существованию самого агрессора – гитлеровской Германии. Но именно такой «смысловой кульбит» совершает Хантингтон. Он пишет об угрозах Западу со стороны Китая, ислама, возможно Индии, и т. д., как цивилизаций, сопротивляющихся экономическому наступлению Запада и наступлению американской масс-культуры, системы ценностей Запада, которым Запад приписывает свойство универсализма.

Альбер Гор написал книгу «Земля на чаше весов» в 1992 году, когда он возглавлял комиссию Сената США по проблемам экологии и защиты окружающей среды. И Альбер Гор, и Хантингтон – яркие представители экспансионистской формы западного мышления, мышления людей, привыкших к колониальному диктату. Хантингтон рассуждает в категориях борьбы, войны, экспансии западных ценностей, но ему и в голову не приходит мысль поставить вопрос не о «столкновении цивилизаций», а об их диалоге, ему и в голову не приходит поставить под сомнение систему западных ценностей, например, индивидуализм, и заговорить о ценности любви («возлюби ближнего как самого себя»), вытекающей из принципа соборности. Аналогично ведет себя и Альбер Гор. Он с чувством победителя провозглашает: «Свободная рыночная капиталистическая экономика – самое мощное из известных орудий цивилизации. Ее законы универсальны. (мое замечание: но их «универсальность» оказывается не универсальной, поскольку противоречит законам Природы, подвергающим эту «универсальность» беспощадной экологической критике). Соперничающие с капитализмом системы, в первую очередь коммунизм, оказались неконкурентоспособными на рынке идей (мое замечание: во-первых, не совсем, поскольку не рухнул социализм в Китае, Вьетнаме, Северной Корее, Кубе и т. д., во-вторых, сам тип артикуляции Гора – пример рыночной философии, даже дискуссия между альтернативами взглядов на жизнеустроение человека представлено понятием «рынка идей»). Хотя коммунизм потерпел поражение во многом потому, что душил политические свободы (мое замечание: а разве «западная демократия» не душила политический выбор сербского народа, развязав против него войну в 1998 году), именно насилие над свободой экономической обнаружило полную несостоятельность. утвердилось мнение о превосходстве капитализма над коммунизмом – как в теории, так и на практике – поскольку классическая экономическая теория нашла удачное воплощение в капиталистической системе (мое замечание: и здесь идет подмена понятий. Не классическая экономическая теория нашла воплощение в классической капиталистической системе, а наоборот, капиталистическая система, организованная в капиталократию, породила «классическую экономическую теорию», призванную ее защищать и апологетировать)» (с. 560). Альбер Гор затем ставит вопрос об экологических недостатках капиталистической экономики и об их преодолении с помощью капиталистических механизмов. Многие оценки справедливы. Но переход от этих оценок к конструктивным стратегиям «повисает в воздухе».

Я уже давно определил рыночно-капиталистическую цивилизацию как экологическую Утопию человечества, ведущую его к экологической смерти. Беспомощность Альбера Гора в своей позитивной части подтверждает этот мой вывод. Он понимает, что эксплуатация природы в развивающихся странах мира происходит в целях вывоза ресурсов мира в страны «золотого миллиарда», который потребляет % ресурсов мира, энергии потребляет столько, сколько 40 млрд. людей самых бедных стран. И, однако, он пишет так, как будто хищническая эксплуатация природы в развивающихся странах происходит по их бедности, а не по запросу капиталократии США и Западной Европы. «В сущности, не случайно, что наибольший ущерб природе наносится сегодня в странах, освободившихся от колониальной зависимости на памяти нынешнего поколения. Модели хищнической эксплуатации окружающей среды обладают инерцией, которую трудно преодолеть, тем более что господствующие ныне взгляды берут начало в теориях экономистов, заинтересованных в вывозе природных ресурсов из этих стран» (с.563).

А. Гор говорит о «слепоте» этих экономистов и экономических теорий капитализма, не замечая, что фактически он ставит вопрос о «слепоте» рынка и капиталистического устройства, повторяя в этой своей критике тезис об экологической слепоте законов рынка, высказанный Иваном Ефремовым в романе «Лезвие бритвы». А. Гор замечает: «Почему возможные последствия не были продуманы заранее? Ответ заключается в умении нашей экономической системы скрывать неблагоприятные последствия многих решений при помощи умозрительного приема, имя которому – «внешние факторы»…» (с. 565). Книга Альбера Гора знаменательна: она вскрывает фундаментальное противоречие современного капитализма – конфликтное противоречие между «обществом капитала», капиталократией и Природой, которое может быть разрешено уже за пределами капитализма путем установления ноосферного социализма или ноосферизма.

Читаю Тайичи Сакайя «Стоимость, создаваемая знанием, или история будущего». Работа опубликована в 1992 году, 70 лет спустя после статьи о ноосфере В. И. Вернадского. Но насколько она по своему уровню ниже учения о ноосфере Вернадского, хотя вроде бы и построена на рефлексии ключевой функции знаний в современной экономике. По Тайичи Сакайя мудрость становится товаром. Он даже не понимает, что если мудрость превратилась в товар, то она перестала быть мудростью. Мудрость не продается и не покупается, она «вышерынка». В этом ее сущность.

Но в пространстве западной рефлексии сама мудрость оказалась корыстной, т. е. не мудростью, не разумом, а только прагматическим рассудком. Но Сакайе не дано этого понять. «Итак, товаром, которым мы обладаем в изобилии, является мудрость. Отсюда следует, что в складывающемся сегодня обществе наибольшее уважение будет вызывать образ жизни, сопровождающийся бросающимся в глаза потреблением мудрости (в ее самом широком понимании), а находить наилучший объект будет продукция, свидетельствующая о том, что ее покупатель – человек «умудренный» (с. 347, 348). Иными словами, потребительское общество как другая сторона капиталократии, диктатуры Капитала-Бога или Капитала-Фетиша превращает «мудрость» и «знания» в товар, «мудрость» потребляется Капиталом-Богом как любой товар и превращается в деньги.

«Мудрость» обменивается на деньги и деньгами уничтожается. «Мудрость» монетаризируется. Но служитель Капитала-Бога Тайичи Сакайя даже этого не понимает. Он рассуждает о «просвещенном своекорыстии» (с. 346) точно также, как и Владимир Владимирович Путин о «просвещенном либерализме». Просвещенное своекорыстие это – своекорыстие, обусловленное торговлей мудростью. Мудрость капитализируется. Она превращается в мудрость Капитала-Бога, вначале забирающего мудрость у людей, превращая их в «безмозглых» роботов-потребителей, а затем уничтожающего людей с помощью у них же капитализированной мудрости. «Сатана там правит бал, сатана там правит бал, мудрость людей продается за капитал!».

Тайичи Сакайя выступает провозвестником нового «знаниевого либерализма», а вернее меритократии, ассимилированной капиталократией, в которой конкуренция как форма уничтожения неконкурентоспособных людей становится «флагом» нового своеобразного фашистского либерализма, который хорошо был описан в фильме «Кин-дза-дза».

«В обществе, основной чертой которого является безбрежное многообразие благ и преходящий характер их ценности, экономическая среда станет жесткой и безжалостной, а психология рынка будет сводиться к девизу «победа или смерть», что будет означать гибель недостаточно энергичных или работающих без должного блеска фирм. И, тем не менее, именно этот процесс жесточайшей конкуренции, где победителю достается по-настоящему жирный кусок, а проигравший теряет все, способен служить средством, которое позволит обществу добиться еще больших достижений» (с. 353, 354).