Капиталократия и глобальный империализм - Александр Субетто

Поклонник Сороса , его рефлексивной теории управления финансовыми рынками, А.П. Потемкин в конечном итоге оказывается таким же «пигмеем» Разума, как и Сорос, потому что жизнь посвятили культу Капитала-Бога.

Но в критике монетаризма наши позиции во многом совпадают. Вот одно из свидетельств криминогенной деятельности Центробанка и в целом структуры власти Б. Н. Ельцина. «Одна из крупнейших афер начала 90-х годов, потрясших всю страну, была история с проходившими через Центробанк фальшивыми авизо. Начало ее могло бы послужить сюжетом для детективного романа. В самый разгар обострения отношений федерального правительства с правительством Д. Дудаева, когда в Чечню были перекрыты финансовые, транспортные, товарные (прежде всего военного характера) потоки, на счетах чеченских банков внезапно появились многие миллиарды рублей. Откуда они взялись? Кто взял деньги? Произошло невиданное в истории мошенничество – многомиллиардная кража. Причем интересно, что похитители и не думали скрываться, а похищенные деньги не исчезли. Они открыто лежали на банковских счетах. Подобное развитие событий не приходило в голову даже крупнейшим мастерам детективного жанра А. Конан-Дойлю, Ж. Сименону, А. Кристи и другим» (с. 53).

Такова финансовая история криминогенной России в 90-х годах ее реформ.

6.6. Критические замечания по книге А. Зиновьева «Глобальное сверхобщество и Россия»

Александр Зиновьев выпустил новую свою работу «Глобальное сверхобщество и Россия» (Минск: Харвест; Москва: АСТ, 2000, 128с.). Сложное у меня отношение к этому мыслителю. Несомненно, его творчество – явление советской и русской культуры второй половины ХХ века. В свое время он внес свой идеологический вклад в разрушение СССР.

Но когда наступила «эпоха Ельцина » он изменил полярно свое отношение к советскому времени, к «советскому коммунизму». А. Зиновьев стал писать о советской эпохе как об упущенной альтернативе в развитии человечества и занял пессимистическую позицию по отношению к будущему России. От его работ не веет мобилизующей силой, как, например, от работ Кара-Мурзы, Зюганова, Панарина. Он оплакивает будущую гибель России почти как свершившийся факт. Иногда, у меня закладывается подозрение, не «работает» ли он таким, парадоксальным способом на тот же Запад, по отношению к которому он саркастически-критично относится? И, однако, он несомненно, очень интересный социолог и социальный философ, прокладывающий свою «борозду» в обществоведении.

Теоретическая логика новой работы А. Зиновьева , которая представляет собой краткое теоретическое резюме предыдущих его работ и которая написана по стенограммам его выступлений в Минске 29–30 ноября 1999 года, состоит в следующей «цепи» утверждений:

1. После второй мировой войны начался величайший перелом в социальной эволюции человечества, который (по своему масштабу) не знала история человечества и который закончился в основных чертах к концу ХХ века. Этот «перелом» произошел на Западе и на остальное человечество распространяется как «мировая активность Запада» (с.11). Его основными характеристиками являются:

1) появление «глобального человейника» с его атрибутами «сверхобщества», «сверхгосударства», с признанием мировой иерархии, власти управления;

2) глобальная западнизация мира или глобальная его американизация, которая предстает как победа Запада над СССР, советской-коммунистической альтернативой глобализации (построения глобального человейника на коммунистической основе, с. 31);

3) установление мирового порядка под эгидой западного мира, который предстает как «сверхобщество западнистского типа»;

4) «убеждение, что будущее человечества – не коммунизм, а западнизм (причем в американском варианте как американизм), стало центральной идеей западнистской идеологии» (с.31);

5)  появление «сверхэкономики» как основание появления «сверхобщества»;

6) революция «внутри» эволюции западноевропейской цивилизации, приведшая к появлению «современного Запада», который есть «сложная организация, не сводящаяся к совокупности западных «национальных государств», а представленная бесчисленными наднациональными организациями и предприятиями, тотальной американизацией.

2. Как отмечает Зиновьев , «есть много препятствий на пути познания сущности перелома, о котором идет речь. Это не так-то просто сделать даже при самых благоприятных условиях. Для этого нужно время. Нужны усилия многих профессионально подготовленных исследователей. А главное препятствие – всеобщее состояние умов людей, вовлеченных в происходящий эволюционный процесс, привычные социальные концепции, бесчисленные предрассудки и мощнейший поток дезинформации, обрушивающийся на сознание людей из современных средств массовой информации и культуры. К тому же сам перелом вступил в противоречие с достижениями западноевропейской цивилизации, которые считались и до сих пор еще признаются величайшими достижениями прогресса человечества, так что познание сущности перелома становится одним из сильнейших табу современности» (с. 10).

С этим, пожалуй, можно согласиться. Либерализм, глобальный либерализм не хочет, чтобы люди увидели, что либерализма не стало, что на его место становится глобальный технотронный фашизм с электронноинформационным досье на каждого человека. Это уже моя оценка.

А. Зиновьев обращает внимание на появление западного тотального капитализма, в котором все становятся или акционерами, или вкладчиками, или должниками, или кредиторами, т. е. участвуют в движении капитала. Здесь он приближается к моей концепции капиталократии, но все ж таки на этот уровень рефлексии не выходит, и поэтому, в моей оценке, остается в рамках феноменологии буржуазной экономической науки. В этом я вижу слабость его социальной логики.

«В основе западнистской экономики лежат принципы эквивалентного обмена. Использование преимуществ положения и конкретной ситуации с целью приобретения прибыли есть нарушение этих принципов. Это не эквивалентный обмен, подобно тому, как таковым не является «обмен» сена на молоко в отношениях к коровам, «обмен» виски на Манхеттен в отношениях с индейцами, «обмен» финансовых подачек на разорение страны в отношениях с Россией. Не являются экономическими и операции, называемые словами «экономическая помощь» в отношении стран Запада с незападными народами, находящимися в тяжелом положении. Экономические гиганты внутри западных стран организуются как своего рода автономные общества со своей социальной структурой, подобной структуре коммунистической страны. А, выйдя за пределы «национальных государств» на мировую арену, они стали вести себя во многом не как подданные своего государства, а как равные ему партнеры. Еще дальше в этом направлении пошли наднациональные экономические гиганты. Они вообще ведут себя как суверенные человейники, если они кому-то и в какой-то мере подчиняются, так это глобальному денежному механизму. Наднациональные и глобальные экономические империи и организации приобрели такую силу, что теперь от них решающим образом зависит судьба экономики национальных государств Запада, не говоря уж о прочем мире. В их деятельности все большую роль играют политическое давление и вооруженные силы Запада» (с. 49, 50).

В этом теоретическом построении Зиновьева для меня ничего нет нового. Более того, выбранный им категориальный аппарат: «человейник», «экономические гиганты» или «экономические империи» и др. маскируют капиталистические механизмы, глобальную революцию в системе мирового капитализма. Сущность «общества Капитала» не исчезла после его трансформации в глобальное «сверхобщество Капитала». Мировая финансовая капиталократия как форма власти над глобальной системой свободного перемещения капитала является более адекватной моей оценкой, чем оценка Зиновьева .

Вслед за западными мыслителями он намекает, что западное общество не совсем капиталистическое, а в чем-то, в каких-то своих сферах даже почти коммунистическое. Сорос в работе «Кризис мирового капитализма» (1999) более последователен в раскрытии сущности мирового капитализма, чем Зиновьев. Он продолжает очерчивать границы экономики там, где действует рынок и меновые отношения. Денежный механизм, он считает, по мере роста его тоталитаризма, вышел за пределы экономики и стал частью сверхгосударственности, противостоящей экономике. На мой взгляд, это ложный тезис. Произошла монетарная революция в системе Бытия Капитала. Появились «деньги над деньгами», «капитал над капиталом». Усилились процессы роста власти отчужденного, фиктивного финансового капитала, управляющего денежными потоками. Капиталистическая экономика всегда была неэквивалентной экономикой, но от этого она не перестала оставаться экономикой. Сформировалась мировая финансовая капиталократия, которой подчинены и «сверхгосударство», и «сверхэкономика», и глобальный денежный механизм, и национальные государства, и Вооруженные Силы США и НАТО. Рост фетишности Капитала сопровождается ростом фетишной экономики, паразитирующей с помощью спекуляций на теле «товарной экономики». К сожалению, А. Зиновьев этого не понимает и поэтому продолжает находиться в ловушке феноменологической логики «превращенных форм».