Император Мэйдзи и его Япония - Александр Мещеряков

12 октября был обнародован указ, согласно которому Мэйдзи обещал стране конституцию. Но не сейчас, а через девять лет. Как это столь часто бывало в Японии, власть стремилась к компромиссу. Сторонники конституционного правления получали конституцию, противники – отсрочку для того, чтобы лучше подготовиться к переменам. Все узнали, чего им ожидать в будущем.

На решение о введении конституции повлияло и обстоятельство, которое не имело к ней непосредственного отношения. Дело в том, что несколькими месяцами раньше в прессу попали сведения относительно коррупции на Хоккайдо. Государство занималось там освоением целинных земель, а многие высокопоставленные чиновники готовили почву для того, чтобы за бесценок приобрести там обширные участки. Эти чиновники были ярыми противниками народовластия, ибо бесконтрольность была им только на руку. Особенно досталось от журналистов Курода Киётака, главе ведомства по освоению Хоккайдо. Утечку данных о готовившейся сделке приписали Окума Сигэнобу. Среди правительственных чиновников он был наиболее ярым сторонником немедленного введения конституции. Организовав утечку информации в прессу, он попытался шантажировать своих противников. Шантаж удался, сделки с землей отменили, самого Окума вывели из правительства, но его конституционное дело одержало стратегическую победу.

Перспектива. Скандал не помешал ни Курода, ни Окума в самом ближайшем будущем продолжить их блестящие политические карьеры. К моменту провозглашения в 1890 году конституции Курода оказался премьер-министром. В высшем эшелоне власти отношения могли быть самые неприязненные, но открывать дверь для новых людей никто не собирался.

Оппозиция не дремала, и в конце прошлого года Итагаки Тайсукэ вместе с Гото Сёдзиро организовали Либеральную партию (Дзиюто), выступавшую за «суверенные права народа». И это при том, что народа как такового в стране еще не было. В агитационной деятельности участвовали самые разные люди. В том числе и не слишком уравновешенные. Уроженец Коти, Уэки Эмори (1857–1892) являлся одним из самых активных членов «Движения за свободу и права народа», он колесил по стране со страстными «лекциями» за созыв парламента, писал в газеты, защищал права женщин. Правда, злые языки говорили, что свой знаменитый памфлет, ратовавший за запрет проституции, он написал в публичном доме[160]. Но для того, чтобы идти против течения и правительства, нужно было обладать крепкими нервами. К концу своей короткой жизни Уэки уже воображал себя императором, ему снилось, что он возлежит с императрицей.

Предшественником Либеральной партии было «Общество самопомощи», названное так вслед за книгой Смайлса «Самопомощь». Итагаки создал его в Коти в 1874 году, когда идеи о формировании сильной и самостоятельной личности пользовались поддержкой на самом верху. Теперь же государство сопротивлялось «гнилому» индивидуализму изо всех сил. В этом году были введены наградные знаки на лентах разных цветов. Зеленая лента говорила о том, что награжденный отличался преданностью императору и заботился о своих родителях, медаль с красной лентой давалась за спасение жизней, с голубой – «за общественный вклад». Среди обладателей зеленой ленты было особенно много бедных, но высокоморальных крестьян.

1882 год

15-й год правления Мэйдзи

Мятеж в гвардейской части, случившийся в августе 1878 года, не остался без последствий – стало понятно, что дисциплину надо подтягивать. Воспоминания о юго-западной войне были тоже свежи. В этой войне по первому слову Сайго Такамори его вассалы подняли свои мечи против правительственной армии, которую возглавлял принц и которая сражалась под императорским знаменем.

Этот год начался с обнародования 4 января императорского указа, адресованного военным. Вплоть до окончания Второй мировой войны он был основным документом в деле воспитания верных воинов императора. Текст указа непременно фигурировал в записных книжках, которыми каждый год снабжались все военнослужащие.

Указ можно считать уникальным документом. Во-первых, он был необычайно длинным, подробным и конкретным. Во-вторых, указы обычно адресовались политическому истеблишменту и становились известны населению в форме распоряжений правительства. Но на сей раз это было прямое обращение Мэйдзи к своим подданным.

В тексте указа утверждалось, что в древней (мы бы назвали ее мифической) Японии императоры сами стояли во главе армии, в которой участвовали все подданные. Однако затем ввиду наступившего мира двор утратил свой прежний мужественный дух, перешедший к профессиональным воинам – самураям. И тогда крестьяне лишились права на ношение оружия. В течение семи веков военные правили страной, хотя это и шло вразрез с желаниями императорского дома. И только император Мэйдзи при помощи своих сторонников сумел вернуться к управлению, основанному на древних принципах, – теперь именно он и стоит во главе армии.

От военнослужащих Мэйдзи требовал безоговорочной верности себе и стране, скромности и честности. Долг перед своей страной – тяжел, как гора, но смерть за нее – легче птичьего перышка. В рамках столь любимой на Дальнем Востоке телесной метафоры Мэйдзи уподоблял себя голове, а армию и флот – рукам и ногам. Таким образом еще раз подчеркивалась неразрывная связь между монархом и его подданными, но одновременно давалось понять, кто кого должен слушаться. Рукам и ногам, то есть армии, категорически запрещалось участие в политической деятельности без особого указания «головы». Указ окончательно разрушал феодальную иерархию, согласно которой самурай подчинялся только своему непосредственному начальнику. Принципу «сюзерен моего сюзерена – не мой сюзерен» был положен конец.

Как и «Высочайшая клятва в пяти статьях», нынешний указ состоял из пяти пунктов. Они соотносились с пятью первоэлементами (дерево, огонь, земля, металл и вода), из которых составлен этот мир. Мир меняется в зависимости от сочетаний пяти элементов, но сами они остаются неизменными.

Одним из авторов указа был Фукути Гэнъитиро. Указ обличал сёгунат. Ирония заключалась в том, что до Реставрации Фукути был прямым вассалом Токугава и даже успел посидеть в тюрьме за его поддержку. Но власть ценила яркий стиль журналиста. Совсем недавно он яростно обличал правительственных коррупционеров, теперь он усиливал императорскую армию. Никакого противоречия здесь не существовало. Свою задачу Фукути видел в том, чтобы его государство было сильным. Тем более что оно поддерживало его газету «Нити-нити симбун». Стоило Ито Хиробуми шепнуть нужным и состоятельным людям, как они купили львиную долю акций газеты, и она окончательно стала рупором антилиберализма. Слово «кокутай» становится на страницах газеты едва ли не самым частотным. «Кокутай» – это «государственное тело», уникальная сущность японской государственности, основывающаяся на центральной роли всеблагого императора-тэнно, к которому беспредельно лояльны его подданные.