Ад и Рай Евы (СИ) - "Госпожа Энн"

Я кивнула, и Ян продолжил:

— На завтра ничего не планируй — мы едем в дом. Пора представить тебя как хозяйку.

Это была ложечка сахара, которой Ян подсластил свой уход. Кофе был давно выпит, и Ян поспешил на встречу, но пообещал, что этот вечер и ночь, и завтрашнее утро он проведёт со мной. И интонации в его голосе были весьма заманчивыми.

Я пропала. И если перед своим Днём рождения я ещё наивно надеялась, что смогу ему отказать, то сейчас уже чётко понимала, что не представляю жизни без него. И дело было вовсе не во всей этой роскоши, которая так неожиданно свалилась на меня и казалась пока нелепой и мешающей. Нет, дело было в нём самом. В тот момент мне казалось, что я согласилась бы разделить с ним вечность, если бы он только предложил. Но он не предлагал. Всё и так шло, как он запланировал, так что ему не о чем было переживать.

Это было странное чувство: одновременно я понимала, что люблю его и пойду за ним на всё без оглядки, но в то же время я ещё не потеряла гордость, даже какую-то нелепую гордыню, и это мне мешало окончательно ему подчиниться. Ян думает, что я изменилась после поездки домой. Отчасти так оно и было. Духи. Именно в них был ответ. Ян убеждал меня в том, что я особенная, что я обладаю какими-то невероятными способностями, но рядом с ним я чувствовала себя лишь глупой наивной девчонкой, которой так легко управлять. Но вот рядом с духами, которые говорили мне, в общем-то, то же самое, я действительно ощущала эту силу.

Со всеми этими размышлениями я поняла, что больше не усну, поэтому отправилась на балкон своей спальни наслаждаться рассветом. Странно, один и тот же дом, даже балкон один, только бесконечно длинный, но как же по-разному я себя здесь чувствовала. В кабинете Яна я всегда была его маленькой капризной принцессой, неразумным ребёнком, который может только восторгаться всем, что ему покажут. И что было тому виной: влияние непосредственно Яна, или тех душных летних ночей, мне пока не было понятно.

Зато на моём балконе мне всё было ясно. Вот есть я, вот есть солнце, небо, воздух и река где-то внизу. Ветер, такой резкий здесь, на этой высоте, порой мог сильно хлестнуть по лицу, но я прощала ему это. Безумная сила стихий, необузданная, первозданная, она была до появления людей, она же останется и после нас. И нет возможности подчинить её, можно только договориться, подружиться.

Ян не мог этого сделать. Такие как он, или Макс, или большая часть его приспешников находились по ту сторону жизни. А природа — это всегда жизнь, даже тогда, когда несёт с собой смерть. После зимы неизменно наступает весна. А в жизни Яна царит зима или хотя бы унылый промозглый ноябрь. Я же была вся в лучах лета. Вот чего ему так не хватало — тепла и света, к которым он не мог прикоснуться напрямую, а только через меня.

Ветер совсем уж жестоко ударил меня, выхватывая прядь волос, небрежно собранных в пучок. Я ему почему-то не нравилась. Зато оберег духа моей реки переливался золотыми искорками в утреннем розовом свете. Всё будет хорошо, Ян зря переживает — если только он не будет вмешиваться, я смогу пройти все эти испытания стихиями. Если только я ещё не слишком запятнана общением с ним. Кулон напивался светом, а я всё никак не могла оторвать взгляда от рассветного горизонта. Это утро было прекрасным. И я хотела бы чувствовать себя так всегда. Свободной, полной сил и света. Как в то первое утро в Киеве, когда я была источником солнца и тепла.

Всё-таки солнечная принцесса во мне никуда не делась, просто теперь ей было необходимо немного повзрослеть: быть королевой она ещё не готова, но и оставаться слабой девочкой тоже уже нельзя. Пора брать жизнь в свои руки, насколько это возможно в этих новых, неожиданных для меня условиях. И начала я со знакомства со своими подчинёнными.

Но сначала позвонила маме, когда уже точно знала, что она встала. Признаюсь, я не умела быть одна, оставаться надолго наедине с собой мне не приходилось: рядом всегда была мама, или коллеги, или одногруппники, или друзья. И только в Киеве мне пришлось привыкать к одиночеству. И хоть Ян всегда был рядом, я это знала, но всё равно ещё тревожилась, оставаясь надолго одна в этой квартире. Поэтому и кинулась к разговору с мамой, как к спасательному кругу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты почему так рано звонишь? На работу собираешься? — мама по старой привычке вставала рано, да и вообще, в отличие от меня, была жаворонком, но даже для неё звонок в шесть утра показался ранним.

— Нет, сегодня у меня выходной. Просто рано встала и решила тебя набрать. Я ведь с самого Дня рождения не звонила.

Мама на меня не обижалась, я это чувствовала. Как чувствовала и её тревогу. Она подозревала о моих отношениях с Яном и не доверяла ему. Что ж, в этом я её понимала.

— Как отметила День рождение в Киеве? Или была вся в работе?

Меня разрывало от желания рассказать о том невероятном празднике, который устроил для меня Ян, но я понимала, что мама будет злиться. И не только потому, что Ян богат, и всё это выглядит ужасно, но и потому что она будет банально мне завидовать. Эта мысль показалась дикой и противоестественной, ведь считается, что мать по умолчанию должна желать своему ребёнку только самого лучшего. Но… Моя мама ведь тоже женщина! И она тоже хочет ездить на красивой машине вместо убитой маршрутки. Так что мне пришлось попридержать язык и снова лгать. Как же мне надоело лгать! Как же хотелось признаться ей, что я влюбилась, что я счастлива, что… Что Ян окончательно задурил мне голову. Вот как всё это выглядело.

Но разговор с мамой всё равно меня приободрил. Даже милая болтовня ни о чём наполняла меня светом, поддерживала мою связь с реальностью, с миром живых. Почему-то окружение Яна казалось мне мёртвым и фальшивым, как куклы или восковые фигуры. Хотя были среди них и интересные экземпляры, но я чувствовала, что Ян меня к ним не подпустит. Почему-то ему важно было быть единственной персоной, которой бы я восторгалась. Но разве скромный на вид веснушчатый и светловолосый курьер Ваня не заслуживал того, чтобы я могла с ним просто поболтать? О его способностях, о том, чем он увлекается, да даже о том, как его тренирует Альберт? Ответ был очевиден. Ян пытался отрезать меня от всех, чтобы оставаться центром моей новой вселенной.

Вот только я уже выбрала Настю, Настасью. И, хоть Ян и будет ещё проводить с ней собеседование, я уже была готова бороться с ним, если он запретит ей быть моей помощницей. Она моя. Она мне нужна.

Ещё утром, за кофе, Ян обмолвился, что мне нужно выбрать себе платье и, если бы не его слова, то я бы совсем об этом забыла. Платье должно было быть непростым, для торжественного выхода в новой роли я должна была выбрать что-то особенное. Я почему-то вспомнила, что Ян впервые увидел меня в чужом платье, в платье моей сестры. И это резануло меня до слёз.

Нищета — ужасная вещь. Увы, я родилась не в самые лучшие годы, мама воспитывала меня совсем одна, не было даже бабушки или ещё кого-то, на кого можно было положиться. Дядя, мамин брат, жил в Киеве ещё со времён своего студенчества, и его мало заботили материальные проблемы сестры. Хорошо, что мама тогда ещё поддерживала хоть какие-то приятельские отношения с другими женщинами, коллегами, которые могли передать уже ненужные детские вещи. А потом и не совсем детские. Так что я привыкла к обноскам. Привыкла носить одно и то же, пока вещь не станет мала или окончательно не превратится в тряпку. Привыкла к постоянным насмешкам со стороны одноклассником, хотя, по правде, нас таких было много. Нищету ничем не скрыть. Она торчит нитками плохого шва, или усмехается отклеившейся подошвой ботинка, или скатывается на губах дешёвой помадой…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я не смогла сдержаться. Так и сидела на мягком пуфе перед зеркалом, держала в руках безлимитную платиновую карту и заливалась горькими слезами, такими ядовитыми, что если бы я не выпустила их, то задохнулась бы. А я ведь всего лишь хотела вызвать водителя, чтобы поехать за покупками! Но теперь придётся взять паузу хотя бы для того, чтобы успокоиться, чтобы привести себя в порядок. Исчезнет ли это чувство третьесортности? Чувство, что ты никто и ничто? Что ты не достоин ничего лучшего? Даже работая, зарабатывая свои собственные деньги, я не могла себе позволить купить то, что действительно хотела. Я вспомнила свои спонтанные покупки с Максом и поняла, почему он был так изумлён моим выбором: имея возможность купить действительно хорошие вещи, я по привычке покупала самое дешёвое!