Итальянские маршруты Андрея Тарковского - Лев Александрович Наумов

играть Маргарита Терехова, а Рогожина — Александр Кайдановский, что лишний раз подтверждает — именно Парфён являлся ключевым героем. В данном случае мы говорим о позднем распределении ролей, поскольку изначально Тарковский предполагал Кайдановского на роль Гани Иволгина, а Валентину Малявину — на роль Аглаи Епанчиной.

Как известно, сразу несколько режиссёров увидели в Кайдановском именно князя Мышкина. Впрочем, он не сыграл ни его, ни Ганю, ни Парфёна. Лев Кулиджанов пробовал актёра на роль Раскольникова, но и это не сложилось. Александр внешне походил на героя Достоевского, но всё-таки был иным. Единственный, кто верно увидел и оценил эту разницу, отличавшую Мышкина от Сталкера — это Тарковский.

Что до «любимого» Анатолия Солоницына, ему режиссёр отвёл роль того самого Лебедева, а Николаю Бурляеву — Ипполита. Последнее особенно примечательно, поскольку позволяет заключить, что Андрей намеревался продолжать сотрудничество с Николаем. В плеяду «основных» артистов Тарковского Бурляев всё-таки не входил. Он был единственным возможным кандидатом на главную роль в «Ивановом детстве», но для создания образа Бориски в «Рублёве» режиссёр рассматривал уже множество кандидатов. Например, Евгения Стеблова, и это был бы удивительный литейщик с печатью не юности, но юродивости. Однако склонялся Андрей к выбору Сергея Чудакова — «поэта, маргинала и сутенёра», как отрекомендовала этого человека одна из газет[289]. Чудаков — личность незаурядная. Именно ему посвящено стихотворение «На смерть друга», которое Иосиф Бродский написал в 1973 году. Правда, умер Сергей в 1997-м — до поэта дошли ложные слухи о его кончине. Бориска в его исполнении вышел бы, очевидно, совсем другим.

Кстати сказать, близость Чудакова к Тарковскому привела к одной любопытной исторической коллизии. В качестве корреспондента Агентства политических новостей Сергей опубликовал статью[290] под названием «Страсти по Андрею»… в 1962 году, то есть задолго до начала съёмок фильма. В тексте довольно точно описывается не только содержание, но и концепция будущей картины, приводятся слова режиссёра, очевидно, сказанные Чудакову лично. В частности, сообщается, что идею ленты подсказал авторам Василий Ливанов[291].

Бытует мнение, будто сюжет «Идиота» волновал Тарковского ещё и потому, что он видел в нём отражение своей семейной жизни. Отношения с Ларисой были порой довольно напряжёнными и, по слухам, полными измен. Оттого Андрея интересовал образ такой женщины, как Настасья Филипповна. По той же причине Рогожин его занимал ничуть не меньше, а может и больше Мышкина. Одно время режиссёр обдумывал отдельный сценарий, в котором герой, отказываясь мириться с распутством супруги и не видя другого выхода, убивал её. По сути, это был купированный роман Достоевского с позиции Парфёна.

В Москве, когда Тарковский приносил очередную заявку, Ермаш, откладывая или отклоняя её, напоминал именно о постановке «Идиота». 22 августа 1979 года режиссёр отметил в дневнике, что необходимо «написать Достоевского», поскольку они договорись об этом с главой Госкино ещё в апреле. Требуемый сценарий Андрей сделал стремительно, находясь в Италии, но не отвлекаясь от основной работы с Гуэррой. Запись о том, что он готов, появится уже 30 августа. Конечно, как и в иных подобных случаях, это вовсе не означало, будто творческие метаморфозы этого сюжета прекращаются. Более того, к написанию данного сценария подключится[292] и Тонино.

Достоевский интересовал Тарковского сильнее всех других писателей. По крайней мере количество задумок, связанных с его произведениями, судьбой и даже философией огромно. По мнению режиссёра, он был первым автором, кто ощутил и выразил проблемы бездуховности. Тем более жаль, что ни биографический фильм о нём, ни «Идиот», ни «Подросток» — «великий роман… о становлении характера, стремящегося к любви» — так и не были сняты Андреем. Писатель поучаствовал в творчестве Тарковского лишь подспудно. Зачастую он проступает в поступках или диалогах героев. Например, в разговоре Феофана Грека с Кириллом из «Андрея Рублёва». Вспоминается и заявление Станислава Лема о том, что в «Солярисе» режиссёр экранизировал Достоевского, а не его.

Именно с планов снять картину о писателе начинается самая первая тетрадь «Мартиролога», открывающаяся заметкой от 30 апреля 1970 года: «Это [сценарий о Фёдоре Михайловиче], конечно, следует прежде всего писать. Не думать о режиссуре. Вряд ли есть смысл экранизировать Достоевского. О самом Ф. М. нужно делать фильм. О его характере, о его Боге и дьяволе и о его творчестве. Толя Солоницын мог бы быть прекрасным Достоевским… „Достоевский“ может стать смыслом всего, что мне хотелось бы сделать в кино». Долгое время рабочее название картины было «Голгофа»[293]. В интервью[294] 1971 года Тарковский так пояснял задумку: «Фильм о Достоевском, в духе эссе, куда бы вошли не только проблемы личности, времени, творчества, но также и его персонажи и его идеи. И меньше всего этот фильм должен быть биографическим или искусствоведческим. Мне хочется рассказать о Достоевском так, как я его воспринимаю, а именно — как часть природы, часть опыта. Для меня было бы большой радостью сделать такой фильм, поскольку я не сумел бы рассказать о Достоевском так, как показал бы это в фильме. В нём должен действовать, безусловно, сам Достоевский, и я даже знаю, что играть его должен актёр Солоницын, который сыграл главную роль в фильме „Рублёв“. Актёр этот как-то внутренне похож на Достоевского. У него очень подвижная психическая структура, и я думаю — он мог бы очень хорошо его сыграть. Возможно, если бы не было Солоницына, мне не пришлось бы и думать о таком фильме».

За девять лет режиссёру ни на шаг не удалось приблизиться к воплощению этого замысла. Всякий раз, когда о нём заходила речь с чиновниками, даже Сизов склонял его не к биографической картине, а к экранизации. Как реакция, возникла идея постановки «Идиота», в которой Солоницын, с одной стороны, должен был играть Достоевского, ведущего рассказ, а с другой стороны — упоминавшегося Лебедева.

В понимании Тарковского экранизация была не столько «переводом» текста на язык кино, сколько погружением в проинтерпретированный режиссёром художественный мир писателя, включавшим, в том числе, и элемент анализа творческого процесса. Заметим: Сизов, по крайней мере, отдавал себе отчёт в том, что хотел и мог снять Андрей, тогда как, например, Ермаш периодически предлагал Тарковскому поставить биографическую картину о Ленине.

Так или иначе, в 1980 году на экраны выйдет фильм Александра Зархи «Двадцать шесть дней из жизни Достоевского», в котором роль классика русской литературы исполнит Анатолий Солоницын. Сценарий напишут Павел Финн и Владимир Вайншток. Можно предположить, что до поры Тарковский об этой работе не подозревал, но, поскольку картина выпускалась на «Мосфильме», разумеется, Сизов был в курсе