Иголки да булавки - Ворон Эн

— Марина Всеволодовна, не принимайте скоропалительных решений, — полетело ей вслед. — Разговор еще не окончен. Вернитесь, пожалуйста, на место.

То спокойствие, с которым звучал голос Платона, стало худшим из раздражителей.

«Непробиваемый!» — негодовала Марина, сжимая кулачки и не останавливаясь.

Она распахнула дверь кабинета. В приемной уже никого не было.

— Марина Всеволодовна, вернитесь, — настаивал Платон, — мы не договорили. Марина Всеволодовна!

С особым удовольствием и смачностью Марина оглушительно хлопнула дверью директорского кабинета, рассчитывая навсегда оставить в прошлом невыносимого Платона и иже с ним. Она зло процокала по затихшим коридорам двух этажей, стремительно вошла в опустевший конструкторский отдел и здесь громко, со всего размаха, хлопнула дверью, подтверждая свою решимость уйти навсегда. А потом еще и заперлась на ключ, для верности.

В родном кабинете, где ее уже никто не видел, Марину накрыл нервный озноб, сердце барабанило в груди, пальцы мелко тряслись, но она не стала дожидаться, пока успокоится. Ринулась к компьютеру, попыталась с наскока хоть что-то доделать, потом бросила, переключилась на сбор личных вещей из ящиков стола, из тумбочки с посудой, но не доделала и это, опять вернулась к компьютеру. Завершить модель, которую сегодня не успели, ей показалось важнее, чем сбор чашек и записных книжек.

Однако, негодование и прочие чувства продолжали бушевать, вмешиваясь в рабочие размышления и заставляя думать совсем о другом.

«Хотел меня обескуражить своим предложением! — гневно думала Марина, резкими движениями вырисовывая выкройку на компьютере. — Не удалось! Думал, что я поверю! Рассчитывал, что поведусь! Растаю, как любая девчонка! А потом что?! Начал бы веревки из меня вить?! Кормил бы обещаниями, что не уволит?! Чего-нибудь бы добивался!»

В дверь кабинета постучали.

— Марина Всеволодовна, мне нужно с вами поговорить! — раздался из коридора голос Платона, затем дверь дернули, но она не поддалась. — Откройте, пожалуйста. Мне нужно с вами поговорить.

Марина не стала не только открывать дверь, но даже откликаться.

— Я знаю, что вы там, — не отступал Платон. — Откройте, пожалуйста. Давайте не будем превращать все в детские игры. У меня к вам серьезный разговор.

«Кто еще тут играет, — зло подумала Марина, выстукивая на клавиатуре описание деталей. — Это вы любитель психологических игр! Специалист поиздеваться! Но я в такие игры не играю! Как он вообще мог подумать, что я соглашусь?! Вот так вдруг! Ни с того, ни с сего! Хотя чему я удивляюсь?! Он уверен в себе и своей неотразимости!»

— Марина Всеволодовна, я знаю, что вы меня слышите! — повысил голос Платон. — Зачем вы заперли дверь? Я хочу только поговорить! Но разговор важный! Откройте, пожалуйста!

«Не зря запирала, — усмехнулась про себя Марина. — Предполагала, что примчится, начнет уговаривать! Не ожидал, что я не соглашусь! А еще строит из себя потомственного интеллигента! Сорский, например, тоже всегда в себе уверен, но он в облаках не витает, а трезво смотрит на вещи. И понимает, где шансы есть, а где и время тратить не стоит. В моем случае точно не стоит!»

— Марина Всеволодовна! — Платон начал активно дергать дверь. — Откройте, пожалуйста! У меня действительно важный разговор! Я не могу вести его через дверь! В конце концов, это глупо — запираться и молчать! Не будете же вы сидеть здесь до утра? Я, например, могу себе такое позволить! Меня никто не ждет! Но у вас-то не так! Давайте не будем тянуть время! Откройте дверь!

Марина перестала печатать и озадаченно подумала: «Меня тоже никто не ждет, потому что… — Марина представила свою пустую темную квартиру. Да, конечно, недалеко жили ее родители и другие родственники, но ведь тут другое, а потом растерянность сменила новая вспышка гнева. — Что это вообще за методы? Сначала вывести из себя, а потом в любви признаваться! Добиваться! Ломиться в запертые двери! Ах, нет, в такой глупости, как любовь, он даже признаваться не стал! Сразу решил меня огорошить: выходи за меня! Бред! Бред рассчитывать, что я хотя бы задумаюсь над таким предложением!»

— Марина Всеволодовна! — продолжал атаковать дверь Платон. — Проявите благоразумие! Нет смысла в том, чтобы затягивать эту ситуацию! Откройте дверь! Мы спокойно поговорим! И я отвезу вас домой!

— Оставьте меня в покое! — нарушила молчание Марина, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и уверенно. — Я работаю! Мне еще много нужно сделать! Это как раз в ваших интересах! В ваших и бесчеловечной «Альянс-Текс-Ко»!

— Я как раз хочу с вами поговорить о предприятии! Об интересах! — оживился Платон. — Откройте дверь! Пожалуйста! Не вынуждайте меня ее взламывать!

— Будет очень интересно! — язвительно бросила Марина. — Что вы скажете вызванным специалистам? Что строптивая работница не пускает вас, своего директора, в кабинет? А зачем вам так срочно нужно в него попасть, тоже скажете? И что именно?

Разговор продолжался на повышенных тонах для того, чтобы собеседники слышали друг друга через преграду.

— Я только скажу, что замок опять сломался и дверь не открывается!

— А если я не поддержу вашу версию?

— Надеюсь, вы не станете доводить до такого!

— Согласна! Не будем доводить! Уходите! Я занята! Работаю! А вы меня отвлекаете! Всего хорошего!

— Марина Всеволодовна! Прекратите это ребячество! Хватит! Мы должны вести себя, как взрослые люди! А взрослые люди всегда могут договориться!

— Только не с вами! Уходите! Не мешайте мне работать!

Платон от слов перешел к делу и принялся не только дергать дверь и ручку, но и принялся атаковать деревянную преграду плечом, пробуя на прочность.

Несколько минут Марина лихорадочно работала, в горячем возбуждении быстро выполняя то, на что раньше уходило немало времени. Ее мысленный гневный монолог также продолжался, от чего ей казалось, что собеседник рядом, слушает, но не смеет возразить. Только спустя некоторое время, когда напряжение спало, Марина поняла, что в дверь больше никто не ломится.

— Ушел? — спросила сама у себя Марина. — Ну и хорошо.

Она хотела вернуться к работе, но исчезновение настойчивого Платона ее слишком зацепило. Марина прислушалась. Никаких звуков из коридора не доносилось. Не поверив, что Платон отступил, Марина подошла к двери и снова прислушалась. По ту сторону царила тишина.

— Странно, — проговорила Марина. — Но разумно. Молодец.

Однако именно после этого Марине стало не по себе. Ее снова бросили? С таким жаром рвались, уговаривали, а потом отчаялись и отступили?

Марина вернулась к компьютеру, влилась мыслями в работу, но продолжала помимо воли прислушиваться. Никаких звуков из коридора так и не донеслось. Усилием воли Марина заставила себя сконцентрироваться на работе. На некоторое время это удалось, а потом в окно вдруг постучали. В окно третьего этажа!