От легенды до легенды (сборник) - Алексей Мороз

— Нашли, — отмахнулся принц. — Именно что нашли. Парень, ты едешь с нами. Будешь новой королевской Ошибкой.

— Ваше величество, его высочество вернулся. Ваше величество?

— Благодарю, Жан, можешь идти.

Рене оторвалась от созерцания медленно розовеющего над городскими крышами неба. Рассвет… Удалось ли Аделену найти нужного человека?

— Удалось. — Принц вошел без стука и принялся расстегивать мелкие пуговки рубашки. — Но если он тебе не понравится, то ты, сестрица, будешь бегать по улицам сама. Я в это пекло больше и шага не сделаю.

— Доброе утро. — Рене улыбнулась, глядя, как Аделен воюет с шелковым воротом. — Где он?

— Как ты и велела — сидит на ступенях твоего трона. Ждет тебя и мага, чтобы вступить в должность. Большой Совет подтягивается туда же. А я — освежусь!

— Благодарю. — Королева взяла со стола резной золотой обруч и водрузила поверх стянутых в хвост рыжих локонов. — Разрешаю тебе сегодня опоздать на Совет. Только не переусердствуй с холодной водой — простудишься.

— Вот спасибо, ваше величество! — издевательски поклонился Аделен, бросая рубашку на пол. — Можно подумать, у нас еще осталась действительно холодная вода…

Когда ее величество Рене Вторая быстрым шагом прошла в распахнутые двери тронного зала, глазам ее предстало поистине потрясающее зрелище: жмущиеся по стенам бледные придворные, рухнувшая с потолка люстра, засыпавшая мозаичный пол хрустальными осколками… Потом взгляд королевы упал на трон.

Массивное кресло из драгоценного черного дерева, покрытое искуснейшей резьбой и обитое золотым бархатом, было испакощено до неузнаваемости. По дереву разбежалась сеть тончайших трещинок, некоторые фрагменты резьбы были попросту выломаны и скалились щепками, распоротая обивка висела клочьями, заляпанными какой-то слизью. Развороченное сиденье обнажало свое нутро, до краев заполненное дрожащим ядовито-розовым студнем. Благородные топазы, украшавшие подлокотники и спинку, казалось, сперва расплавились в огне, а теперь застыли маслянистыми желтыми потеками.

От кресла несло паленым и еще чем-то тошнотворно-приторным…

Посреди всего этого безобразия, опустив руки, высилось долговязое чучело в лоскутном балахоне и несуразно огромных башмаках. Длинные волосы свисали нечесаной куделью, а из-под них посверкивали изумительно-зеленые глаза. Даже не зеленые — цвета морской воды в ясный полдень.

Рене открыла рот, но только и сумела произнести: «За что?!»

По толпе советников и придворных пронесся ропот, будто ветер по верхушкам сосен.

Чучело вскинуло голову.

— Мне придется сидеть на этих ступенях, а я не хочу, чтобы мою душу пятнала та мерзость, что тут пряталась! Плохие дела оставляют после себя чудовищ, мне пришлось их прогнать.

От стен послышался уже не ропот, а какое-то задушенное хрюканье.

Рене стояла столбом и растерянно переводила взгляд с чучела на собственный трон… и обратно…

Солнечный луч, вырвавшись из-за крыш, стрелой пролетел в распахнутое окно, отразился бесчисленными бликами от осколков люстры, метнулся к бирюзовым глазам…

Выглянувший из дверей Аделен едва успел подхватить падающее тело. Паскудное чучело грохнулось в обморок.

— Выпей. — Принц сунул в руки сестре кубок. — Пей!

Рене сделала глоток, закашлялась, вода из опрокинувшегося кубка пролилась на колени.

— Иди к тварям!

— Непременно, — кивнул Аделен. — Но сначала ты успокоишься. Что такого случилось?

— Ты еще спрашиваешь?! — Королева вскочила с кресла, в которое рухнула за минуту до этого, и снова принялась метаться по комнате. — Приволок мне… это… и смеешь утверждать, что он лучшее, что тебе удалось найти?

— Вообще-то я сказал «единственное», — невозмутимо поправил Аделен. — Но, в сущности, ты права.

— И ты предлагаешь мне взять на самую главную должность королевства заморыша, который за пять минут своего пребывания во дворце успел превратить мой трон в нечто настолько мерзопакостное, что мастера до сих пор спорят — стоит ли его вообще восстанавливать или проще сделать новый? Ты слышал, что он заявил в свое оправдание?

— Нет. Но мне передали.

— И как тебе это? При всем дворе ляпнуть, что он не желает сидеть на ступенях моего трона, поскольку там, видите ли, мерзость! А откуда мерзость взялась — от уборщиков и реставраторов? Нет, от неправедных деяний моих же собственных предков! И после этого твой «единственный кандидат» валится в обморок, поскольку он, оказывается, не переносит солнечного света. Мне теперь Совет в темноте проводить? Ночью?!

— Рене, но ты уже взяла его на должность, — пожал плечами Аделен. — Так что теперь злишься?

— Я не злюсь… — Королева устало махнула рукой. — Я не понимаю. Как ты мог… да и я тоже? Словно затмение нашло…

— Да почему? Послушай, условия соблюдены — это я тебе гарантирую, лично присутствовал при ошибке и ее исправлении. Чего еще желать? В законе нигде не сказано, что королевская Ошибка должна непременно весить как хороший бык. А что касается света… ты сама не любишь яркое солнце. Зато теперь у тебя будет повод занавесить окна тронного зала. Он же только прямой свет не выносит? А шторы будут рассеивать лучи, вот и вся проблема. Было бы из-за чего переживать.

— И это имя дурацкое — Алессио… — Рене вновь опустилась в кресло, потерла ладонью лоб. — Что это за имя?

— Обычное имя для южанина, — пожал плечами Аделен. — Он с юга, откуда-то с устья Вилин. А имя Алессио означает «защитник».

— Хорош защитничек, которого на руках надо таскать! — фыркнула королева.

— Амулет ты вообще на шее носишь. Кстати, ты его носишь?

— Да. — Рене поморщилась: она не любила ожерелья и цепочки.

— И правильно делаешь. Если бы не амулет, я бы сейчас с тобой не разговаривал.

— От проклятия все равно не поможет.

— Потому что его нет. — Принц поднялся на ноги. — Я не верю в эти сказки. А сейчас… могу я идти, ваше величество?

— Торопишься на очередное свидание? Когда ты уже женишься…

— Только когда у Кадены будет король. — Аделен ловко уклонился от летящей в него подушки и выскользнул за дверь.

Нахал… «Когда у Кадены будет король»… Нет уж, увольте. Насмотрелась довольно — и на родного отца, и на придворных петухов. Выйти замуж за принца чужой страны? Как будто это выход. Все они одинаковые.

А род Робертинов не прервется, когда Аделен женится, наследником можно будет сделать его сына.

Настроение оказалось нерабочим. И спать не хотелось.

Рене поправила на груди пеньюар и вышла из кабинета. Мрамор коридора холодил босые ступни, в саду за окнами гремел концерт цикад и лягушек — торец дворца выходил как раз на берег Вилин.

Двери тронного зала были чуть приоткрыты. Слуги уже успели смести все осколки и вымыть пол, так что Рене не боялась поранить ногу. Опустив голову, она медленно следовала прихотливым изгибам мозаичного узора, кое-где поднимаясь на цыпочки, чтобы не выйти за его пределы. Сегодня она выбрала бирюзовый цвет…

— Так вы зайдете в тупик, ваше величество.

Рене взвизгнула, пошатнулась и тут же была заботливо подхвачена под локоть.

— Кто здесь?!

— Я, ваше величество.

Чудесный ответ! Воображение уже успело нарисовать злобного призрака, тем более что прикосновение оказалось ледяным… Но, обернувшись, королева увидела всего лишь Алессио.

Вернее, в первое мгновение она увидела только глаза — по ним и узнала. За прошедший день утреннее чучело успело существенно измениться: место лоскутной робы заняли уставные темно-бордовые брюки и алая рубашка с золотой вышивкой по рукавам и вороту. Отмытые и расчесанные волосы приобрели темно-кофейный цвет, правда, длина осталась прежней — намного ниже лопаток. Великанские башмаки тоже исчезли — как и королева, он был босиком.

— Тут вы не пройдете. — Алессио выпустил локоть Рене и отступил на шаг. — Узор прерывается. Надо вернуться…

— Что ты тут делаешь? — Королева внимательно оглядела зал. Кажется, все в порядке — люстры висят, колонны стоят, кресло, которым спешно заменили пострадавший трон, мирно темнеет на возвышении.

— Сейчас тут спокойно. Я… люблю это время.

Ну конечно, если он не переносит солнечный свет, то должен любить ночь. Рене переступила с ноги на ногу, представила ожидающую ее огромную кровать под тяжелым балдахином или пустой кабинет, стол, бумаги…

— Пойдем, — подхватив подол пеньюара, она решительно направилась к выходу на заднюю террасу.

По белому мрамору танцевали ажурные тени листвы. Вроде бы стало чуть-чуть прохладнее. С реки задувал ветерок, маттиолы источали медовый аромат, на угловой фонарь слетались ночные мотыльки.

Рене устроилась в плетеном кресле, указав Алессио на банкетку напротив. Тихо вошел дежурный паж, расставил на столике кувшин с легким вином, бокалы, вазочку с печеньем и половинками персиков.