От легенды до легенды (сборник) - Алексей Мороз

— Действуй, пожалуйста, действуй… пожалуйста…

— Идем, Туччо.

Шаг, еще шаг. Тьма колышется кругом, обнимает, заглядывает в глаза. Голова кружится. Шаг. И еще.

И, кажется, под ногами уже не мрамор ступеней.

— Рене-е-е!

— Ваше величество, я вас люблю!

Лампады вокруг статуи Владыки ослепительно вспыхивают. Свет рвется наружу сквозь распахнутые двери, в ту же секунду яблоневый листок в руках Алессио взрывается алым огнем. Лучи двух сияний сталкиваются, сплетаются… летят сквозь мрак, настигая уходящих…

Призрак оборачивается — и лучи бьют ему в лицо.

Страшная боль пронзила все тело Ньезе, бывшего старпома «Кадены». Он закричал — казалось, огонь выжег ему глаза! Но боль схлынула, и сквозь слезы он увидел, что стоит на каких-то ступенях, держа за руку незнакомую рыжую девушку.

— Где я?

Зрение вернулось еще не до конца — в нескольких шагах все сливалось в тумане. Кажется, какое-то здание… бегущие человеческие фигуры… что с ним случилось?

— Что со мной?

Рене в ужасе смотрела, как вновь обретший зрение призрак озирается по сторонам, словно проснувшись от долгого сна.

— Что со мной?

— Ты… умер.

— Правда? Не помню… и как это случилось?

Можно было солгать. Вдруг отпустит?

— Тебя убил твой друг.

— Туччо?

— Да.

— За что?!

— На тебя донесли… ему сказали, что ты его предал.

— Но я не предавал!

— Об этом узнали слишком поздно. Ты… ты уже умирал. И ты поклялся отомстить ему. Поэтому ты… забираешь меня с собой.

— Но ты не Туччо! Ты его дочь?

— Нет, и даже не правнучка. Ньезе… прошло больше тысячи лет. Роберт подменил себя другим человеком, и остальные короли — тоже. Ты забирал не тех. Но теперь… теперь можешь забрать меня.

— Зачем?

— Чтобы ты мог отомстить… чтобы моя страна смогла жить спокойно.

— Я умер… — повторил призрак, поднимая к лицу руку. — Предатель… как глупо… Туччо ведь мой друг, как он мог поверить?!

— Я не знаю! — не выдержав, Рене сорвалась на крик. — Хватит! Пожалуйста, забери меня и успокойся!

— Я не хочу забирать тебя. Мне нужен Туччо!

— Но у меня его нет! Он же умер тысячу лет назад, сколько можно?! Владыка, неужели мой предок был такой шелудивой крысой, что трусит появиться здесь даже после своей смерти?!

— Ньезе, отпусти ее.

— Туччо?

— Король Роберт?!

— Я сказал, отпусти. Хватит. — Рядом с Ньезе возникла еще одна фигура. Коренастая, с гривой волос, даже в посмертии не утративших медный цвет. С косой челкой пирата и в короне, лихо сползшей на один бок.

— Ты меня предал.

— А ты предал себя, Ньезе. Ты стал убийцей.

— Мы все были убийцами на «Кадене»!

— Мы даже тогда убивали без ненависти. И не беззащитных женщин и стариков.

— Ты отдал меня палачам!

— А ты продолжаешь пытки. Ты отказался уйти и тысячу лет чудовищем бродишь по забывшему тебя миру. Ты трус, Ньезе. Ты боишься смерти.

— Я уже умер! Ты убил меня!

— Дай мне руку. Я помогу тебе на Дороге. Ньезе, хватит, тысяча чертей каракатице под хвост, хватит дурить! Мы уходим. Давай руку — там совсем не страшно. Иногда скучно, но — правильно. Там день, там цветут яблони. А здесь для тебя — только ночь.

Рене смотрела, как Ньезе отпускает ее запястье. Неуверенно тянется навстречу ладони Роберта. Призрачные пальцы сплетаются в рукопожатии…

Тьма плеснула душной волной — но мягкий свет отстранил ее, окутав две удаляющиеся фигуры. Она видела, как они уходят, паря в воздухе, тают… на самой грани Роберт обернулся — и подмигнул ей из-под косой пиратской челки.

— Благородные горожане, слушайте! — Звонкий голос королевского герольда легко разносился над шумом площади. — Слушайте указ ее величества королевы Рене Второй и его величества короля Алессио Первого! Объявляется конкурс на должность королевской Ошибки! Объявляется конкурс на должность королевской Ошибки! Спешите во дворец!

— Простите меня, — обратился к торговке яблоками приезжий путешественник из Лануры.

— Что господину угодно?

— Я еще плохо знаю ваш язык… мне послышалось, что герольд только что объявил о должности королевской Ошибки…

— Все верно, господин, так и есть — новый человек, стало быть, нужен. Прежний-то теперь, как на королеве нашей женился, королем стал.

— Вот чудеса… — подивился приезжий. — Какая должность забавная! А зачем она нужна-то?

— Как зачем? Вестимо, чтобы верные решения принимать! Короли, чай, тоже люди, ошибаться могут, так вот чтоб безобразия не случалось — глянут, Ошибка на ступенях трона сидит, так и задумаются — а нужно ли новый налог вводить? И решат — не нужно, и правильно решат! Яблочка не желаете? У нас, сударь, в этом году такой урожай — и все яблоки сладкие да румяные, покупайте, не пожалеете.

«Чего только на свете не бывает, — думал приезжий, откусывая краснобокое яблоко. Торговка не обманула — действительно объеденье. — Надо же, должность королевской Ошибки… А впрочем, нам бы такое тоже не помешало. Тут порой не можешь решить, куда детей учиться отправить, а уж королям верные решения принимать не в пример труднее… Эх, хорошая все-таки здесь земля. Правильная».

— Алессио! Ты что делаешь?!

— Ваше величество? — Алессио, сидящий на подоконнике, блаженно жмурился от яркого солнца.

— Тебе же нельзя, слезь оттуда! — Рене потянула супруга за рукав. — Ты не выносишь солнечный свет, это опасно!

— Не-а. — Алессио, спрыгнув на пол, обнял свою любимую и королеву. — После той ночи я почему-то выздоровел. Ну да ничего удивительного, я ведь просто ошибка.

— Нет. — Рене уткнулась в родное плечо. — Ты не просто ошибка. Ты — моя лучшая ошибка!

А в трактире «Печь» кухарка замесила тесто для слоеных пирожков с телятиной и рисом. Во дворце-то телятину не жалуют, а ну как новый господин Ошибка лакомкой окажется? Придет вечерком, плащ свой алый на стул повесит, да закажет хороший ужин, да истории послушает… может, и сам расскажет. А что? Так люди добрые и живут. Днем дела делают, вечером — угощаются да сказки слушают.

Ольга Фаор

Первый снег

Глэкири ар-Эшшанг.

13 октября 838 г.

Высокое искусство списывания и изготовления шпаргалок есть неотъемлемое право и, честно говоря, в некотором роде обязанность любого студиозуса. Даже ежели ты и не совсем студиозус и прочие выученики разных там Высоких Академий и Королевских Университетов тебя ни в грош не ставят. И только потому, что ты умудрилась «родиться девчонкой, а все туда же — лезешь в науку». Нет, ну почему, почему считается, что раз ты женщина, то и мозги у тебя куриные, что у тебя нет и не может быть тяги к Знаниям?!

Вы, конечно, спросите, как совмещается эта тяга к Знаниям и шпаргалки? Ну… есть Знания и знания. Есть предметы, которые тебе по душе, а есть те, которых терпеть не можешь. Есть курс Мифов и Легенд, и есть пресная История: кто что не поделил и что из этого вышло. Есть Алхимия, где вечно что-то взрывается и не всегда приятно пахнет, но там так интересно, особенно когда прямо у тебя в руках (то есть в реторте, конечно) происходит очередное чудесное превращение. И есть Домоводство, ведь считается, что будущая хозяйка родового имения или замка сможет при желании практически из ничего организовать торжественный обед персон эдак на тридцать. Есть Литература, в которую входят не только те же Легенды, но также и занудные классики (нет, не всегда, конечно, но столь часто, что поневоле задаешься вопросом: а не специально ли эти произведения провозгласили классикой и внесли в обязательную программу обучения, ведь в противном случае лишь немногие добровольно прочли бы хотя бы один из многостраничных томов?). А еще есть азы Магии и Волшебства — это… я даже затрудняюсь определить. Но вот по этому предмету я бы с удовольствием сдавала экзамен хоть каждую неделю.

Хотя, конечно, многое зависит от преподавателя. Вот, например, наш «магик» Окьед, прошу прощения, профессор магических наук Окьед ар-Гиате, все очень толково объясняет; всегда поможет, если что не получается; никогда не орет (не то что экономичка, госпожа Алария ар-НесАк по прозвищу Труба), и — самое главное — Окьед дает такие интересные задания. В прошлую пятницу в качестве зачета по Иллюзиям он попросил соорудить «стр-рашенный морок». Я вообще-то не хвастаюсь, но в этом случае…

Я считаю, что за любимый предмет стыдно получить меньше «выше всяких похвал».

Начала я с того, что окружила весь Институт мраком (это, конечно, не совсем Иллюзия, но чего только не сделаешь ради создания соответствующего настроения). А дальше я крепко призадумалась: ведь сдавала я последней, и после целого ряда всевозможных привидений в кандалах, змей-мышей-пауков, зверских зубастых пастей и прочих кошмаров я поняла, что мои идеи неоригинальны и страшные завывания в темноте, летающие по классу горящие глаза, шорохи и прочие домашние заготовки не произведут должного впечатления. Все нервные особы нас покинули — кто выбежал, кто в обмороке. И тут меня осенило — каждый боится смерти. Нет, всерьез о ней в семнадцать лет не задумываются, но, с другой стороны, жить-то всегда хочется; так что смерти боятся все.