Последняя из Лунных Дев - Барбара Дэвис

где держать пчел и растить зелень с овощами. И да, моя деточка, – мне он нравится. Он хороший человек.

– Будем надеяться, – угрюмо сказала Лиззи. – Вы были так добры ко мне. И к Альтее, и к Ранне. Вы стали частью моей семьи. И я хочу, чтобы вы были счастливы.

– А Эндрю?

– Что – Эндрю?

– Ты хочешь, чтобы он был счастлив?

– Хочу, Эвви. Вот потому-то я и не могу остаться. Он не будет со мною счастлив, учитывая то, чего я не способна ему дать. Он только думает, что будет с этим счастлив. Но рано или поздно он об этом сильно пожалеет. И я тоже. А я не желаю этого ни себе, ни ему.

– Когда ты уезжаешь? – сменила тему Эвви.

– Не знаю точно. Через пару-тройку дней. Как только закончу все здесь окончательно. – Лиззи опустила голову, чувствуя, как внезапно горло сдавило. – Я понимаю, что вас разочаровала.

Лицо Эвви смягчилось.

– Нисколько – если это и правда то, чего ты хочешь. И только тебе это решать. Ты молодчина, деточка. То, что ты сделала для своей бабушки – и для всей своей семьи, – многого стоит. А теперь тебе пора жить собственной жизнью. Даже если эта жизнь будет не здесь. Так что иди к себе наверх и делай то, что тебе необходимо.

* * *

Наверху красноречивым доказательством воскурений Эвви в воздухе еще висел ароматный дым от белого шалфея. Прихватив в коридоре пару пустых коробок, Лиззи отнесла их в комнату Альтеи, сразу прошла к книжному шкафу и опустилась на колени.

С тихим металлическим щелчком провернулся в замке ключ, и глухо заскрипели старые медные петли, когда она потянула стеклянную створку на себя. Лиззи вытащила с полки первую книжку – «Книгу Сабины» – и на мгновение почувствовала искушение ее открыть. Вместо этого Лиззи опустила книгу на дно коробки, затем, по одной, вытянула из шкафа остальные и бережно сложила их. Всего книг оказалось восемь – не совсем полный комплект. Книга Альтеи с рецептами снадобий по-прежнему находилась в лавке. Временно Лиззи оставит ее Ранне – пусть пользуется, пока не покинет ферму. А как насчет книги самой Ранны? Появится ли когда-нибудь в этом фамильном собрании книга с ее именем на переплете? С полезными рецептами и мудрыми изречениями вместо ужасающих зарисовок?

И как насчет ее собственной книги?

Лиззи встала и вытащила из угла свой чемодан. Ее именная книга для записей по-прежнему лежала в переднем отделении, так и не тронутая с самого приезда. Лиззи вытянула книжку из чемодана, большим пальцем пролистнула пустые белые страницы.

«Книга Эльзибет».

Но что это за книга в самом деле, если у нее пустые страницы? При этой мысли Лиззи вдруг почему-то расстроилась. Неужели такой и запомнится ее жизнь? Совершенно пустой? И если на то пошло – запомнится ли вообще? Хотя, в конце концов, какое это имеет значение? Ее все равно будет некому читать. И никому не будет дела до того, что она сделала, а чего не сделала. Это было неотъемлемой частью сделки, которую она заключила с самой собой. Оставить после себя чистый лист, раз и навсегда покончив с родом Лун.

Лиззи опустила свой пустой дневник в коробку к остальным книгам, после чего взгляд ее скользнул к «Книге воспоминаний», лежавшей на тумбочке в изголовье кровати. А что делать с этим? Положить к остальным книгам, увязать коробку и задвинуть в глубь какого-нибудь стенного шкафа у себя в квартире? Еще даже не сформулировав этот вопрос, она уже знала ответ: разумеется, нет. Может, эту книгу и сунули на полку к остальным, но она была совершенно иной. Она писалась Альтеей не для будущих поколений, а для нее, Лиззи, для нее одной.

И как быть с остальными вещами Альтеи? С эбонитовой шкатулкой для разных безделушек на комоде, с ручным серебряным зеркальцем на туалетном столике, со старинным лоскутным покрывалом в стиле «дрезденской тарелки», лежащим сейчас в ногах кровати? Со всеми вещицами, что так любовно собирала ее бабушка в течение жизни? Как она должна всем этим распорядиться?

Изначально планировалось, что Лиззи упакует книги и кое-какие личные вещи, затем свяжется с агентом по недвижимости и препоручит ему все остальное. Теперь же она поняла, что это невозможно. Потому что это был не просто скарб. Это были самые ценные для бабушки вещи, которыми она очень дорожила, которые большей частью передались ей от прежних представительниц рода Лун: от Авроры, Сильвии, от Оноре и Доротеи. А возможно, от кого-то и до них.

Внезапно Лиззи почувствовала их всех вокруг себя, точно оказавшись перед их портретами в гостиной. Это коллективное присутствие предков словно напоминало ей, что они тоже жили здесь когда-то и оставили свой неизгладимый след. Они храбро бросали вызов условностям, выдерживали все стихии, добывали себе пропитание на каменистом клочке земли, творили искусство, растили дочерей, исцеляли целые поколения жителей Сейлем-Крика и, без сомнений, сносили всевозможные сплетни и пересуды, прежде чем в итоге предать свой прах земле.

Таков был удел каждой из рода Лун.

До сей поры.

И она, Лиззи, будет последней из них. На ней закончится род. Но разве такое не предполагалось ею всегда? Покончить с этим навеки – и окунуться в новую жизнь, в полнейшую безвестность, о которой она всегда так мечтала. Стать последней из Лунных Дев.

Как вроде бы просто это звучало – и какой отдавалось пустотой.

Настигнутая внезапным приступом клаустрофобии, Лиззи резко поднялась на ноги. В комнате с ней рядом вдруг оказалось слишком много людей – тени всех предыдущих женщин рода Лун, хоть и невидимые глазу, плотно обступили ее душу.

Однако сейчас ей необходима была лишь одна из рода Лун.

Оставив перед шкафом наполовину сложенную коробку, Лиззи метнулась к тумбочке, сунула под мышку «Книгу воспоминаний», вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. Проходя мимо кухни, она не заметила там ни Эвви, ни Ранны, чему оказалась только рада. Ей сейчас требовался покой и свежий воздух, и пространство, свободное от укоризненных напоминаний.

Лиззи устроилась на скамейке под любимой старой ивой Альтеи и, положив книгу на колени, с удивлением обнаружила, что дошла до последней главы. Хотя, возможно, так оно и должно было быть.

В книжку, как она и ожидала, был вложен очередной пакетик из вощеной бумаги. Остро сознавая, что он уже будет последним, Лиззи вскрыла его и в недоумении уставилась на то, что лежало внутри: обычный одуванчик с целым, неповрежденным корневищем.

«Одуванчик… Для жизнестойкости.

Дорогая моя