Выбор Проклятого - Юрий Соломин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Валентина вцепилась в ее руку, пытаясь ослабить хватку, но тщетно. Ногти бессильно царапали кисть державшей ее руки, не оставляя там никаких следов. Ира некоторое время смотрела в ее глаза, усиливая натяжение, затем негромко произнесла.
— Еще раз прикоснешься к моему ребенку, смешаю с дерьмом. И съем.
Затем разжала руку, и Валя села на корточки, не зная за что хвататься — за волосы или грудь. Болело и там, и там.
Ира подняла плачущего сына и ушла, а Валентина еще пару минут сидела, восстанавливая дыхание, затем неуверенно поднялась, бросила полный ненависти взгляд на забор и дом за ним.
— Еще посмотрим, кто кого съест — прошептала она и побрела домой. Похоже, придется напрячься, но эту падлу она достанет.
***
Валик, который впервые узнал, что не все взрослые одинаково полезны, продолжал плакать. Поэтому, она не стала гулять с малышом на участке, а сразу пошла в дом. Постепенно ей удалось успокоить сына и усадить его обедать.
— Что случилось? — пришел вопрос от мужа, который видимо тоже услышал плач малого.
— Да он упал в грязь, — соврала Ира.
А заодно я нашла первого кандидата, чтобы делить с ней горести и беды — подумала ведьма. Рассказывать о том, что случилось, она не собиралась, зная, как болезненно ее супруг реагирует на все такие разборки.
Но если Мише не надо было заморачиваться ситуацией, то вот у нее не было такой возможности. Сегодняшний инцидент показал, что полоумная мамаша не планирует успокаиваться, а значит надо быть начеку. Стоило малышу заснуть, как Ира приступила к тренировке. Магия разделения и слияния. По словам Магреса, это один из мощнейших разделов высшего искусства. Ира прошептала фразу-ключ, которых в «Ваатке» было довольно много и они предназначались они для разных целей. В данной ситуации она решила проверить — сработает ли это на Земле. Сработало. Ее зрение изменилось, мир вокруг словно выцвел, и все краски поблекли. Ведьма взяла в руки лимон.
Чародей рассказывал, что любой предмет, причем под предметом имелось вообще все, что угодно, включая людей и природные явления, имеет свое излучение. На Этанийском языке этот термин звучал иначе, но сейчас, думая в земных терминах, Ира не нашла более подходящего перевода. «Ваатке» помогал менять это естественное излучение, меняя тем самым свойства самого предмета.
— Твоего мужа, уменьшило похожим способом, — говорил Магрес.
— А можно, как-то вернуть его обратно?
— Магией, точно нет, — отрезал чародей. — Даже не думай об этом.
— Да, мастер.
В основе «Дем-ди», которое она пыталась изготовить, заложено то, что абсолютно все ингредиенты и его составляющие предварительно трансформировались, а затем уже менялись. Менялись как сами предметы, так и связи между ними. Все это напоминало Ире некое визуальное уравнение, где вместо иксов и игреков, надо складывать геометрические фигуры, да еще и окрашенные во все оттенки цветового спектра. Пожалуй, без метки дочери, она бы вообще не добилась ничего.
Потому и необходимо многочисленные тренировки, благо малыш спит и есть время. Пока она еще не решилась выковыривать бриллиант из Мишиного подарка и собиралась поэкспериментировать с более дешевыми составляющими. Ну, что же — вот лимон. Набор серых, черных линий, и пятен, с легкими вкраплениями желтизны. Ира пробормотала короткую фразу, и с удовлетворением отметила, что ожидаемые изменения произошли.
— Так, хорошо, вроде получилось — пробормотала она, — ты умничка. А теперь попробуем так. Ира высыпала в чайную ложку щепотку соли, и продолжила свои эксперименты.
***
Вот и наступил вечер. Сегодня ему действительно было очень тяжело это ожидать. Миша не находил себе покоя, не мог нормально есть, не написал ни строчки о своих приключениях, и не запомнил ничего из трех просмотренных фильмов. Часы явно издевались над ним. А как иначе объяснить, что сегодня в часе было не менее трехсот минут, вместо положенных шестидесяти?
Но рано или поздно любое ожидание заканчивается, и постепенно Проклятого сморил желанный сон.
Боль! Впервые очнувшись в Этании, он испытывал столь сильную боль. Голова просто раскалывалась, словно пока он спал, ему в затылок вставили сверло, и включили дрель с функцией перфоратора. В горле пересохло, он не чувствовал ног, а левую руку словно жгло огнем.
Миша с трудом разлепил веки. Вокруг темнота, видимо тут еще была ночь. Но слегка повернувшись, он увидел, что сквозь дыры в стене проникало немного света, похожего на лунный. Проклятый приподнялся, хотя ноги при этом по прежнему не ощущались и покрутил головой. То, что он увидел, ему не понравилось, совсем не понравилось.
Около левой руки валялась тварь, очень похожая на паука, но размером с кошку. По всей видимости, она укусила Мишу, пока тот был на Земле. Проклятый осмотрел руку. На ней было несколько рваных ранок, видать от зубов твари.
— Что ж ты за чудо такое, неразборчивое? — прошептал он пересохшими губами. — И само сдохло, и мне подлянку подложило.
Миша посмотрел на ноги. Его без того отвратительное настроение окончательно испортилось. От середины бедра и до щиколоток они были обмотаны какой-то паутиной. Видать им планировали основательно полакомиться, так сказать уже подготовили да еще сервировали, но продукт оказался подпорченным.
Откуда-то из-за стены раздалось шуршание и Проклятый похолодел. Видать эта тварь была тут не одна, и как бы в подтверждение его невеселых мыслей, он заметил движение в соседней комнате. Что-то пробежало мимо дверного проема, а затем на Мишу уставилось несколько пар желтых глаз.
— Слышь, не стоит, — произнес он, — я очень ядовитый и совсем не съедобный.
Глаз стало больше, и Миша понял — он, как никогда близок к тому, чтобы обделаться в штаны. Судя по его теперешнему плачевному состоянию, эти твари ядовиты. И если они на него набросятся скопом, то никакая защита от яда не спасет. Хотя может и спасет от яда, а его банально загрызут. Но ночные гости не приближались. Может они обладали каким-то разумом и труп их собрата, как бы намекал — «кушать, не подано».
Глаза исчезли. Теперь о том, что он по-прежнему не один, говорило только шуршание за стенами. Миша осмотрелся, увидел рюкзак и превозмогая головную боль, подполз к нему. К счастью тот был цел, видимо ничем не заинтересовал
