Торлон. Война разгорается - Кирилл Шатилов

— Ты можешь идти, дитя мое, — сказала она с неожиданной для себя самой мягкостью. — Если понадобится, я еще позову тебя.

— А бабушка…

— О ней не беспокойся. Она знает, что ты делаешь быстрые успехи в занятиях, и просит не отвлекаться на пустяки. С Кауром и его сыновьями, думаю, мы тоже скоро справимся наилучшим для всех образом. Я просто хотела услышать, что ты знаешь о том человеке. Потому что его появление в ваших местах само по себе удивительно, и нам нужно в этом обязательно разобраться. — Ей показалось, будто Пенни собирается что-то сказать, но резко передумывает и только послушно кивает. — Ты что-то хотела?

— Я? Да нет. Я все поняла. При случае передавайте привет бабушке, если можно.

— Конечно, можно. Надеюсь, ты тут у нас по дому не слишком скучаешь?

— Да нет, что вы, тут так интересно! — Пенни преобразилась. — Я вам очень благодарна!

— Я вовсе ни при чем, — улыбнулась Корлис. — Ну ладно, ступай, ступай.

О чем-то девочка недоговорила, размышляла она, оставшись наедине с собой и чувствуя, что давно пора заново растапливать печь. Надо завтра с самого ранья отправить к Радэлле еще кого-нибудь для присмотра. Не очень это, конечно, хорошо: сестры не должны просто так объявляться среди людей, тем более когда их мало и любое новое лицо сразу оказывается на виду, — но в происходящем непременно нужно разобраться. Избы стоят совсем на отшибе, до сих пор до тамошних обитателей никому сроду дела не было, а тут сразу тебе и Сима собственной персоной объявляется, и мерги, которые почему-то именно туда забрались в поисках не то попавшего в плен, не то сбежавшего Гийса, сына еще одного из нынешних правителей Вайла’туна. Который, кстати, тоже перепугал всех своим внезапным исчезновением. Вчера, правда, под вечер до Обители дошли слухи, что он, мол, нашелся, однако в скверном состоянии, не то пьяный вусмерть, не то побитый настолько, что его иначе как в лежачем положении до дома не довезешь. Где именно его обнаружили, не сообщалось, но нервы Корлис были настолько на пределе, что она бы не удивилась, если бы оказалось, что тело этого Демвера покоится сейчас где-нибудь неподалеку от места столь странного появления Симы, дядя которого, Томлин, богатейший, а теперь еще и влиятельнейший человек Вайла’туна, ну просто не может при складывающихся обстоятельствах не начать свою собственную игру за пошатнувшуюся власть. А любая игра в Вайла’туне традиционно сразу сказывается на посвященных во все обитательницах Айтен’гарда.

Хочется им этого или нет. Кому-то хочется. Та же Дония, Мать Белой башни, которая при Ракли оказалась почти не у дел, в последнее время буквально воспряла духом, почувствовав, что новым хозяевам, как и в былые времена, понадобились ласковые услуги ее красавиц. Взамен ты получаешь влияние здесь, в Обители. Влияние, которое раньше определялось внутренними нуждами, а вовсе не близостью к замку. Ну, с Донией отдельная, всем понятная история. Кто знает, вполне возможно, что без Белой башни давно не стало бы и самой Обители. Говорят, что даже подземные ходы рылись специально для незаметных свиданий важных мужчин из Вайла’туна с юными фриясами. Хотя уж кто-кто, а Корлис имела точные сведения из первоисточников, откуда следовало, что Обитель возводилась много позже того, как предками вабонов была создана сложная система подземелья. Однако это обстоятельство вовсе не умаляло важности фрияс в поддержании интереса замка и сохранении до сих пор хотя бы внешнего вида независимости Обители. Независимости, которая на поверку, увы, оказывается не более реальной, чем истории об извечной вражде вабонов и шеважа…

— Дилис! — позвала Корлис.

Ей никто не ответил, однако через некоторое время в приоткрывшуюся дверь заглянула та, кого она меньше всего ожидала и хотела сейчас видеть.

— Не помешаю? — чуть заискивающим тоном спросила скромная чернявая женщина со сбившейся прической, придававшей ей вид самозабвенный и слегка дурашливый.

— Конечно, нет, Иегота, заходи, — изобразила на лице приветливую улыбку Корлис. — Тебе тоже кажется, что здесь стало холодно?

Длинноватый нос гостьи принюхался, и она утвердительно кивнула, протискиваясь в дверь и замирая на пороге.

— Вот я и думаю, что пора очаг растапливать.

Корлис устало поднялась со своего высокого кресла, заглянула в печь, поворошила кочергой угли, убедилась в их полной непригодности и первым делом пошарила в коробе, где у нее хранилась специальная береста для розжига. Обычно этими нехитрыми действиями занималась приживалка Корлис, но сегодня она девушку отпустила, решив, что справится сама.

Иегота стояла в дверях, не торопясь предлагать свою помощь. Сюда она пожаловала явно не за этим.

Корлис сложила кору горкой, накрыла сухими прутиками, приперла со всех сторон коротенькими баклушами и запалила длинный завиток бересты от фитилька постоянно горящей на печи масляной лампы. Огонь весело вспыхнул и сразу же прожорливо охватил всю кладку. Начало было положено.

— Я тебя слушаю, — сказала Корлис, выпрямляясь.

— Я пришла сказать, что выполнила… что мы выполнили ваше поручение. — Иегота очень естественно разыгрывала волнение, и от этого ее глаза то и дело выкатывались из орбит двумя испуганными белыми шарами. Она торопливо развязала шнуры на плечевой сумке и достала несколько свитков. — Вот то, что вы мне давали, а вот то, что у нас в итоге получилось.

— Хорошо. Положи на стол. Я потом посмотрю.

Иегота с нескрываемой радостью избавилась от ноши.

С такой же радостью Корлис сейчас выпроводила бы гостью за дверь, но, увы, она не могла этого сделать при всем желании. Вступать в прямое противостояние с замком сегодня не отважится ни одна из Матерей. Поэтому она лишь вежливо поинтересовалась:

— Ну и как, много нашлось, чего править?

— Не так чтобы много, но я считаю, что наш перевод все-таки больше соответствует нынешнему пониманию и языку.

«Готова побиться об заклад с кем угодно, что она даже не заглядывала в свитки», — подумала Корлис и подложила в печь первое настоящее полено.

— Очень хорошо, Иегота. Я в этом не сомневаюсь. Меня саму последнее время смущало особенно то место, где говорится, как Великая Асса была, по сути, прекращена Благородными Арлегами, которые, не желая в ней участвовать, просто взяли и растопили Купол Ледяного Безмолвия, после чего и они, и Темные силы, кто хотел, ушли от борьбы.

— Совесть, — пожала плечами Иегота.

«Можно подумать, это слово тебе знакомо», — пристально посмотрела на нее Корлис, а вслух сказала:

— Скорее всего. Вот только как они по ту сторону вообще оказались? Что их заставило откликнуться на призыв Чернобога?