Доказательство Канта - Елена Янова

— Неладно что-то в датском королевстве…

Кареглазый Нил обеспокоенно покивал, но вслух, чтобы не нервировать только пришедшее в себя и на работу начальство, не стал обозначать степень беспокойства. Как назло, именно в этот момент приспичило позвонить Александру. Мелкий неугомонный живчик от ученого мира поинтересовался, глядя на меня с плохо скрываемым нетерпением:

— Честер! Я слышал про ваши перипетии. Очень вам всем сочувствую, но не могу не полюбопытствовать. Ты говорил о кадровых перестановках…

— Давайте я переведу вас на Тайвина через пару минут. Он вам более подробно все расскажет, — тактично предложил я, и непоседливый координатор Ассоциации наук закивал так, что я испугался, как бы у него не оторвалась голова. Я свернул звонок и постучался под изучающим взором научного отдела Корпуса первопроходцев к их язвительному до сей поры руководителю.

— Войдите, — последовал негромкий ответ. Дверь отъехала в сторону, и я, как заправская фотомодель, встал в проеме, сложив руки на груди и опершись о переборку.

— Тай! — начал я. — Тебе не кажется, что слон в лесу сдох?

По-вампирски бледный ученый медленно поднял на меня взгляд, и я отметил сникшие плечи, общее состояние затравленного недоумения и беспокойной безысходности. Я хорошо знал такой коктейль чувств и не мог позволить ему туда скатиться окончательно.

— Мне кажется, я кого-то потерял. Знаешь, ехидный такой, в очках, гамадрилами всех обзывает, питается текилой и мозгом подчиненных. Не видел?

Тайвин скривил губы, выдав подобие улыбки, и ответил мне в тон:

— Нет, не пробегал. Очень неприятный тип, судя по описанию.

— Да? А мне нравился! — я отлип от переборки, закрыл дверь перед носом у любопытствующих лаборантов и внаглую уселся напротив ученого.

— Вернись, пожалуйста, — серьезно попросил я. — И мне, и твоим орлам тебя не хватает в твоей предыдущей итерации. Куда ты сам себя загнал?

Тайвин снял очки, отчего стал выглядеть намного моложе своих лет, и я прочел на его лице сомнения, усталость, печаль и неуверенность.

— А надо, Чез? Ты посмотри, что я наделал. Третий местный год заканчивается, а я действительно никого ни разу не похвалил, хотя вкалывают мои лаборанты как проклятые. Мы столько всего с ними вместе сделали, что на десять Нобелевских хватит, а я на них ору и заставляю порядок титрования повторять. Титрования! Это с их квалификацией! И ни разу, понимаешь, ни разу я не задумался за это время о том, чтобы дать им возможность блеснуть где-то еще, кроме моей лаборатории. А перед аварией, ты помнишь, я к сущим пустякам прицепился, чтобы точно обиделись. Я тебе говорил, что у тебя эмоциональный интеллект хромает, а у себя бревна в глазу не увидел. Я просто не знаю, что мне делать дальше. Как мне вообще теперь моим… научным сотрудникам в глаза смотреть? — он точно хотел сказать про гамадрилов, но сдержался.

Я хитро ему улыбнулся:

— Это ты можешь на меня спихнуть, мой же совет был. Идиотский, кстати. Знаю я, что тебе делать.

И я положил на стол смарт с притихшей голограммой заинтересованно слушавшего монолог Тайвина Александра. Звонок я незаметно развернул почти сразу, как закрыл дверь, и координатору хватило терпения, такта и сообразительности включиться в ситуацию и промолчать.

— Тайвин! — с плохо скрытым энтузиазмом в глазах и в голосе заявил Александр. — Мне позарез необходимо рассказать вам одну историю. Про интуицию, мотивацию и авось.

Ученый вздрогнул от своей собственной присказки, и я, хоть мне и было дико интересно, тихонько вышел, оставив ученых разговаривать. Вот уж кто-кто, а Александр тот, кто поможет направить чувства нашего гения в нужное эмоциональное русло. Ко мне подошли лаборанты, и Нил негромко спросил:

— Вы же нам его вернете?

Я хмыкнул:

— Успели соскучиться? Не все сразу, но да, он вернется. Постарайтесь быть с ним… как обычно. Он не хрустальная вазочка, не разбился, но ему сложно вдруг взять и осознать, что вокруг него не автоматы, а живые люди. Со своими мыслями, чувствами и потребностями. Но он справится. А вы ему поможете. А вот вам, — я укоризненно посмотрел на Гайяну, — должно быть стыдно!

— Это еще почему? — возмутилась она.

— Потому что вы сначала очаровали всех лаборантов, приручили, они чуть ли не с руки у вас едят, а теперь вертите ими как хотите. Вот за что вы вчера выговор Михаилу делали, а?

— За дело, — холодно сказала Гайяна, и я видел, как она сердится.

— А мне кажется, что вы просто пытались потешить свое эго, тыкая носом в маленькую ошибку специалиста своего дела, ученого практически с мировым именем, взрослого мужчину, в конце концов, ответственного за свои действия, равно как и за свои ошибки!

Она вспыхнула и попыталась оправдаться:

— Ваши претензии безосновательны, Михаил должен был…

— Стоп! — прервал я ее. — Вот отсюда поподробнее. Кому он, по-вашему, должен? Я вот думаю, что прежде всего себе, науке, научному отделу, Корпусу первопроходцев, колонии, да хоть человечеству, но не вам. Он и сам бы эту ошибку нашел, я уверен. Вы вот уйдете в свой «Авангард» обратно, а Тайвину останется штат морально загнанных и затюканных сотрудников, которые будут бояться лишний раз расчеты проверить, потому что их макают, как котят в лужу за