Балаустион - Сергей Конарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Проклятый Горгил. Его бы в садок с такими змеями!
— Дерьмо. Дерьмовое дерьмо!
Леонтиск отклеился от стены, встряхнул головой. Украдкой огляделся: не заметил ли кто, что он, как беременная женщина, чуть не потерял сознание при виде крови? Но, похоже, на него внимания никто не обратил. Одни суетились вокруг Аркесила, другие разглядывали дохлую змею, остальные окружили энергично натягивающего одежду Пирра.
Из коридора раздался шум, затем в комнату заглянул Тисамен (когда он успел выйти?):
— Командир, кажется, поймали того, кто подсунул тебе эту мерзость.
— Кто? — в один голос воскликнули Пирр и Лих.
— Один из ваших рабов….
— Идем, — решительно взмахнул рукой Пирр и направился к двери. Его желтые глаза встретились с глазами Леонтиска, на мгновенье задержались….
— Проклятье, командир, — Леонтиск протянул руку, словно хотел пощупать царевича и убедиться, что он действительно живой. — У них почти получилось….
— Потом, — бросил Пирр. — Потом поздравления. Во двор!
Бросив взгляд на распростертого на полу Аркесила, возле которого хлопотали Ион и Эвполид, Леонтиск, сделав над собой усилие, поспешил за Эврипонтидом. Еще только подходя к внешней двери, они услышали гул возбужденных голосов, перемежавшийся отдельными яростными криками.
— Держи-и!
— Бей поганца! Бей!
— Это он виноват. Он отравил Пирра!
И женский, самый громкий:
— Перестаньте! Оставьте его, сучья масть!
Когда Пирр, окруженный товарищами, вышел на крыльцо, граждане, заполнявшие двор, разразились радостными криками.
— Жив! Ура-а! Долгие лета Эврипонтидам!
Воспользовавшись этим замешательством, человек, которого толпа ожесточенно пинала, вырвался из державших его рук и помчался в глубину сада. Его догнали, сбили с ног, снова принялись избивать.
— Стойте, мне он нужен живым! — крикнул Пирр во всю мощь своих легких, перекрывая гомон толпы. Леонтиск едва не оглох от этого вопля.
— Дайте его сюда.
— Я говорила этим баранам… — проворчала тетка Арита, поднимаясь на ступени. Истинная лакедемонянка, она выразила радость по поводу того, что ее племянник жив и невредим, только одобрительным кивком и улыбкой.
Тем временем двое мужчин подтащили к крыльцу упирающегося невольника.
— Офит? — напряженно и удивленно спросил Пирр.
Представ перед ликом господина, раб моментально перестал сопротивляться. Его подбородок свесился на грудь, колени подогнулись, и он обвис на руках приведших его мужей. Из горла его вырвались истерические рыдания.
— Прости, господин. Пощады, — от раба шел концентрированный винный дух.
— Как же ты, Офит, дошел до предательства? — тихо спросил царевич. — Ведь ты служишь нам уже полтора десятка лет….
— Господин… этот человек… он сказал, что меня ждет то же, что Килика и Гранию….
— Какой человек? — выступил вперед Лих, схватил невольника за волосы и с силой потянул вверх. — Говори, подлый пес! Что за человек?
Рука Коршуна тряслась, уголки рта дрожали. Леонтиск подумал, что в последнее время товарищ все больше напоминает буйного сумасшедшего.
— Не знаю, — прорыдал невольник. — Он пришел ко мне прошлой ночью, уже под утро… В каморку под лестницей… мы там спим… спали вместе с Киликом, а теперь я один… Лица я не видел, он обвязал его тканью.
— Убийца был в доме! — ахнул Леонтиск, растерянно переглянулся с Эвполидом.
— Говори, сволочь! — Лих со злобой ударил раба кулаком в нос. Тот хрюкнул, потекла кровь.
— Он схватил меня за шею… сильно, словно тисками… сказал, что убьет… медленно… если не сделаю то, что он требует. Потом показал… он показал отрезанную руку! Я узнал кисть Килика, у него еще большого пальца не было… Господин, пощади, я так испугался!
— Дальше! — глаза Коршуна дико вращались.
— Он… он сказал, что если все сделаю, устоит мне свободу и гражданство в одном из ионийских городов… даст золота….
— И ты поверил, тупой урод? Свинья невежественная! — захохотал один из державших невольника спартиатов, грубо дернул его за руку.
— Он… он дал мне корзину. Сказал, чтобы я положил змею в твою постель, господин… под подушку. Обещал, что никто не догадается….
— Когда ты сделал это? — хмуро спросил Пирр.
— Вчера вечером, господин, перед тем, как ты пошел к себе. Змея не шевелилась, была… совсем как мертвая….
«Наверное, была одурманена чем-то, — подумал Леонтиск. — Проклятый Горгил наверняка знает толк в подобных демонских снадобьях».
— Усыплена, — кивнул головой Тисамен, подумав о том же, что Леонтиск. — Чтобы не уползла никуда раньше времени.
— Я так переживал, так раскаивался, господин! — снова заголосил Офит. — Ночью… я не мог спать… пошел на кухню….
Речь его прервалась взрывом бурных рыданий. Несчастный понимал, что крест или бичевание насмерть — самое меньшее, что ему грозит. Он попытался упасть Пирру в ноги, но его держали крепко.
— Пинар нашел его четверть часа назад, когда вышел на кухню. И сразу позвал меня, — громко заявила тетка Арита. — Этот сын ослицы выжрал половину нашего запаса феспийского, все обрыгал и лежал в луже блевотины, прося, чтобы его пощадили. Сучья масть!
— Как выглядел тот, кто дал тебе корзину? Волосы, рост, комплекция? Отвечай потрох, не вой! — видя, что раб продолжает всхлипывать и не реагирует, Коршун вцепился пальцами ему в шею и заорал:
— Говори! Изуродую! На куски порежу!
— Я… не… видел… — захлебнулся рыданьем несчастный. — Он схватил меня, когда я спал… там только маленький светильник был, но… я только краем глаза заметил, что лицо у него закрыто… и… а когда увидел руку Килика… о-о, пощады, пощады!
Невольник снова забился в истерике. Пирр молча глядел на него мертвыми глазами.
— Командир! — подбежал запыхавшийся Галиарт. На его лошадином лице читалась сдерживаемая тревога. — Тебе бы лучше отправиться к дворцу Агиадов… Немедленно.
— Что такое?
— Люди, когда услышали про тебя… про то, что на тебя было покушение… побежали по городу. Многие подумали, что ты погиб. Сейчас у дворца собирается толпа, требует подать им Леотихида. Все думают, что это он отомстил тебе за давешний погром на агоре.
— Вот глупость, ха-ха! — заржал Феникс. — Но все же… Может, не будем торопиться, командир? Пусть граждане еще раз попинают Рыжего. Может, кто из сердобольных проткнет ему пузо, а?
— Не дури, у нас могут возникнуть большие проблемы с Эвдамидом, — оборвал его Тисамен. — Командир?
— Идем немедленно, — кивнул Пирр, бросил тяжелый взгляд на невольника. — Этого… заприте пока в кладовой. Леонтиск, останься и охраняй его. Я еще хочу поговорить с ним, позже, но боюсь, что он может не дожить.
— Слушаюсь, командир! — отсалютовал Леонтиск. К своему стыду, он почувствовал облегчение, что не нужно идти на площадь.
— Эй, кто-нибудь… Феникс! Найди и приведи ко мне полемарха Брахилла.
— Будет исполнено!
— Остальные со мной, ко дворцу Агиадов.
Проводив взглядом удаляющиеся спины товарищей, Леонтиск развернулся и пошел в дом. Нужно было помочь Орбилу и тетке Арите перенести Аркесила в другие покои.
Сильное, упругое тело девушки содрогалось под порывистыми движениями Леотихида. Сжав зубы, он руками придерживал ее разведенные в стороны ноги, напряженные, как плечи натянутого лука, и яростно погружал красное от прилившей крови орудие в ее разгоряченное лоно. Оба тяжело дышали, ложе отчаянно скрипело. Дело явно шло к развязке.
— Быстрее, мой лев, о, быстрее! — стонала Арсиона, откинувшись на подушках и выставив вертикально вверх идеальной формы груди, увенчанные небольшими коричневыми сосками. — Только не останавливайся, слышишь? Слышишь?
В этот ответственный момент раздался стук в дверь, сначала несмелый, потом более настойчивый.
— Нет, не останавливайся! — она мгновенно протянула мускулистые руки, обхватила элименарха за шею. Он исступленно продолжал терзать ее своим переполненным силой мужским органом.
Стук повторился, еще более громко, чем прежде.
— Стратег! — донесся приглушенный голос Полиада.
Леотихид не обращал внимания, продолжая свое дело. Арсиона сладко стонала и двигала тазом навстречу его мощным ударам. На ее верхней губе выступили мелкие бисеринки пота, глаза были полуприкрыты….
— Стратег!
— Проклятье! — взорвался Леотихид, останавливаясь. — Какого пса тебе надо, Полиад?
— Это срочно, стратег! Очень срочно!
— Чтоб тебя демоны загрызли! — проворчал Леотихид, с досадой спрыгивая с кровати. Арсиона со стоном опустила ноги.
— Не двигайся! — велел ей младший Агиад, в три прыжка пересек спальню и распахнул дверь. — Говори, Полиад, что стряслось? Если какая-нибудь чепуха, будешь зубы по полу собирать!