Ричард Длинные Руки – оверлорд - Гай Орловский

Я подъехал ближе, отец Ульфилла, не замечая меня, с кряхтением кантовал четырехугольную глыбу. Она не поддавалась, он боролся со всем усердием, страшно вздувая жилы на худом теле, сопел, шипел сквозь стиснутые зубы, постанывал, но каждый раз заставлял ее поддаться, уступить.

Оставив Зайчика наверху, я спустился в карьер, выбрал среди отколотых камней уже отесанный, попробовал катить, потом сумел поднять и, держа обеими руками у груди, понес.

Отец Ульфилла как раз переводил дыхание. Из-за шума в ушах не сразу услышал мои шаги. Я прошел мимо, ноги уже подгибаются от натуги, выронил глыбу к тем трем, которые ждут очереди на укладку. Когда обернулся, отец Ульфилла, тяжело дыша, смотрел злыми глазами.

– Приветствую, – сказал я миролюбиво. – Благослови, отче.

Он прошипел:

– Пусть в аду тебя благословляют! Я покачал головой:

– Отец Ульфилла, это тяжкий грех – отказать в благословении.

– Ты не нуждаешься в нем, – отрубил он. – Не говоря уже о том, что пришел не за благословением. Что ты хочешь сказать в оправдание, Антихрист?

Я вздохнул. Этот деревенский попик на диво умен, прозорлив и, хуже всего, честен. А каким затурканным казался в первые дни.

– Отец Ульфилла, – произнес я кротко, – разве, убив продавшего душу дьяволу Галантлара, я не совершил благое для церкви дело? Разве вы не получили возможность проповедовать, учить, вести и наставлять? Он покачал головой, в глазах горел злой огонь.

– Один сатанист убил другого, – сказал он непримиримо. -Что здесь удивительного?.. Вы все и между собой грызетесь… Стало еще хуже.

– Чем же?

– На смену явному сатанисту пришел скрытый, – заявил он. – Думаешь, меня обманет то, что принес камень к подножию монастыря?

Я распахнул рубашку и показал серебряный крестик на груди:

– А это? Он фыркнул:

– Ложь.

Я в сомнении потрогал цепочку:

– Да вроде настоящее серебро… нечисть его боится. И крест настоящий.

– Ложь, – повторил он. – Ложь! Дьявол искушает нас во многих ликах и образах. Это бесы страшатся серебра, бегут от креста, молитвы их бросают в корчи, а продавшие душу дьяволу люди терпят, не морщась, ибо человек может вытерпеть все! И притворяться, притворяться…

Я подумал, кивнул:

– Отец Ульфилла, вы глубоко правы. Я как-то не подумал об этом раньше. Молод ишшо… В самом деле, демоны – существа прямые и честные. Им глубоко противны как изображения креста, так и серебро, молитва, потому тут же исчезают. Человек – сволочь хитрая. Сцепит зубы и все вытерпит, да еще и улыбаться будет, гад! Человека выявить труднее, вы правы.

Он слушал настороженно, а едва я сделал ггаузу, тут же заявил:

– Но я тебя сразу увидел, Антихрист!.. Я сказал мирно:

– Вообще-то это слишком, отец Ульфилла. Антихрист должен быть равен Христу, а я пока что мелкая мошка… Плаваю как в догматах церкви, так и в антихристизме. Хотя, конечно, приятно, когда переоценивают. Все-таки я рыцарь, а рыцарство – это предельный маскулинизм… Но я пришел к вам, отец Ульфилла, по серьезному делу.

Он насторожился, в глазах вспыхнул злой огонек.

– Не поможет, посланник дьявола! Я уже написал, как ты освободил осужденную на очищение от грехов ведьму! Теперь тебя не спасут и стены твоего замка!.. Церковь разошлет указ, что ты – отлучен, и отныне под страхом отлучения тебе никто не подаст воды, не даст ночлега, а всякий встречный должен постараться убить, ибо убившему простятся все грехи земные! Даже если убьет разбойник или клятвопреступник.

Холод прокатился по моему телу. Я ощутил себя пусть еще не на краю темной бездны, откуда тянет могилой, но все-таки близко, слишком близко. Проклятие церкви – это не проклятие какого-то короля. Королей много, церковь одна, и на всех ее землях меня будет ожидать смерть. Разве что на Юге можно уйти от расплаты.

Я перевел дыхание, сердце уже колотится, а в зобу спирает, сказал медленно:

– Отец Ульфилла, вы задумали великое и… очень нужное дело. Поставить монастырь – это грандиозно и очень угодно Господу! Тем более что ближайший монастырь за тридесять не то что земель, а даже королевств. Ваше рвение выше всяких похвал, но, как вы сами видите, для строительства нужны не только камнерубы… а их тоже не хватает, но и каменотесы, каменщики, инженеры, архитекторы…

Он зябко повел плечами, разогретое тело остыло, холод начал пробирать до костей худое тело. Я выждал, пока он поднимет верхнюю одежду, старую и поношенную, явно получил в дар от крестьян. Он посматривал с угрюмой настороженностью, в каждом слове видя ловушку, в каждом движении выискивая подвох.

– С божьей помощью, – ответил он непреклонно, – все будет сделано!

– Господь сам не станет таскать камни, – заметил я, -для этого есть мы, люди. Одни строят, другие – рушат. Одни строят, другие – рушат. Я хочу помочь выстроить монастырь…

Он сразу же сказал резко, словно выплюнул раскаленное олово:

– От Антихриста помощь не приму!

– Я дам золота, – продолжил я, словно не слыша его слов, – на постройку монастыря. Если даже считать меня Антихристом, то это можете расценивать, как мою попытку подкупить вас. Но вы, если рядовой сын церкви, с негодованием отвергаете. Если же вы пламенный сын церкви, да еще облаченный саном священника, просто обязаны взять деньги, выстроить монастырь и тем самым посрамить дьявола!.. Или чуете, что не выдержите искушения?

Он прошипел:

– Искушения?

– Ну да, – подтвердил я. – Ощутив в руках много золота, велик соблазн тут же пойти в кабак, нанять гулящих женщин, заказать самое дорогое вино… Вместо монастыря отстроить себе роскошный дом, завести молодых служанок для половых нужд, винный погреб для чрева…

Он вспыхнул, сказал люто:

– Никогда!.. Слышишь, ты, никогда!…

– Так чего страшитесь? – спросил я с недоумением.

– Я погублю душу, – заявил он. – Свою бессмертную Душу.

Я сказал понимающе:

– А-а-а-а, так бы и сказали, святой отец. Я думал, вы – подвижник, а вы нормальный простой человек, который прежде всего печется о спасении души. Своей, конечно. Остальные… да пошли они все! Понятно же, что своя дороже всех остальных в королевстве. Я вас хорошо понимаю, отец Ульфилла.

Я умолк и, затаив дыхание, следил за той борьбой, что явственно читалась на его лице.

– И что, – проговорил он хриплым от душевной муки голосом, – что ты хочешь?

– Фриду, – сказал я. – Вы снимаете с нее обвинения… Нет, можно даже проще. В ее деле появились новые данные, которые надо проверить. Я забираю ее с собой для следственного эксперимента. Ну, посмотреть, где закопаны убитые ею трупы невинных младенцев… где зарезала девственницу для жертвы дьяволу… Это вы объявите в своей энциклике, или как там это называется, и на этом здесь закончится. А я увезу ее в далекие земли, и эту проблему буду решать там.