Индиговый ученик - Вера Петрук

– Иман хочет, чтобы я добрался до подножья Гургарана, – тем временем, продолжил Сахар. – Мне нужно найти отряд Белой Мельницы, который охраняет Царские Врата от возвращения Подобного. До сих пор я думал, что Стражи Гургарана – это только легенда. Учитель встревожен, что от них уже много месяцев не поступало вестей, а на границах Карах-Антара замечены незнакомые керхские племена. В общем, я отправляюсь туда вместе с группой керхов, которые служат Белой Мельнице. Оказывается, есть и такие. Если найти стражей не получится, нам придется завоевать доверие новых племен. Иман считает, что исчезновение отряда как-то связано с их появлением в тех землях. Задача непростая. Восточные племена сильно отличаются от западных. Кучеяров они презирают, так же как и тех керхов, которые торгуют с сикелийскими городами. Нам придется притвориться кочевыми племенами с Холустайского плата, иначе восточные керхи нас к себе близко не подпустят. Я почти забыл их диалект, но до Карах-Антара путь долгий, должен вспомнить. «Будешь моими глазами», – сказал мне иман сегодня. Вот так. Не знаю, что ищу и когда вернусь, но чувствую, встретимся не скоро.

Быть глазами учителя… Почему-то эти слова ранили больнее, чем новость о том, что из школы уходил его последний товарищ. Вот и у Сахара появился свой путь. А его собственная цель по-прежнему была лишь размазанной по небу тучей. Скоро поднимется ветер, и от облака не останется ни следа. Кажется, он уже слышал его свист и жаркое дыхание. Приближались перемены, и они были неизбежны.

– Знаю, тебе будет тяжело, – вздохнул Сахар, положив руки ему на плечи. – Но ты нужен иману, Ар. Больше, чем кто-либо из нас. Он ведь тоже совсем один.

Арлинг сжал зубы и снял ладони керха с плечей. Медленно, чтобы не обидеть, но настойчиво. Из сегодняшних новостей ему не понравилась ни одна, и он не собирался это скрывать.

– Ведь все уже решено? – спросил он, надеясь на отрицательный ответ.

А может, попроситься с Сахаром? Отправиться в далекий Карах-Антар на встречу с пустынным ликом смерти было не менее желанно, чем уехать в Пустошь, чтобы пройти древнее испытание. Диалект восточных племен он тоже мог выучить, ведь Сахар сам сказал – дорога дальняя.

Но ответ друга прозвучал безжалостно.

– Да, – серьезно кивнул керх. – Все решено. Завтра с утра я уезжаю в Муссаворат, чтобы встретиться со своей группой. Но буду писать. Обещаю. Думаю, с этим проблем не будет. Читаешь ты лучше нас.

«Да, читать я умею», – хотел огрызнуться Арлинг, но благоразумно промолчал. Сдержать эмоции и убрать краску с лица было труднее. Он многое что умел, пусть ему и понадобилось шестнадцать лет, чтобы овладеть тем, о чем зрячие даже не задумывались. Он научился владеть своим телом лучше, чем до потери зрения, мог о себе позаботиться, свободно читал и писал на кучеярском, шибанском и керхар-нараге, знал местные обычаи, свободно держался в седле, умел готовить, стирать, работать в саду и столярной мастерской при школе, а также, что было немаловажно в городе, окруженном песками, находить воду в пустыне. Конечно, Арлинг мог немного больше обычного кучеяра – например, убить человека одним касанием пальцев, но почему-то это умение ему не помогло. Иман выбрал не его.

– Ладно, я понял, – наконец, ответил он, понимая, что ему оставалось только смириться. – Постараюсь скрасить старость имана. Если у Сохо это не вышло, может, получится у меня.

– Вот и славно, – отозвался Сахар. – А Сохо ты зря вспомнил. Я с ним вчера столкнулся. Готов поспорить, он звал имана на Бои Салаграна. Бесполезное занятие. Ты и сам знаешь, как иман относится к подобным развлечениям. Хотя, конечно, Бои Салаграна – это не просто спортивные соревнования. Ты слышал, что в этом году они пройдут у нас?

– Угу, – кивнул Арлинг, стараясь не выдать внезапного волнения. Он уже решил для себя, что бои его не интересуют, однако, отчего вдруг на душе стало так неспокойно?

– Бои запрещены, – негромко заметил он.

– Ерунда, – отмахнулся керх. – Уверен, серкеты свое не упустят и соберут народу еще больше, чем пять лет назад. Ну и деньжат загребут немало.

– Серкеты? – удивился Регарди. – А они тут причем?

– Как причем? – усмехнулся Сахар. – Да это же их детище до последней капли крови. Салагран был Скользящим. Если верить слухам, то сначала бои проводились только между воинами Нехебкая для того, чтобы выбрать самых лучших и достойных бойцов Солукрая. По другой версии, эти бои были посвящением, которое проходили молодые жрецы, мечтающие получить статус воина Нехебкая. Как бы там ни было, когда серкеты ушли из городов, про бои на какое-то время забыли. Но пару столетий назад Скользящих возглавил некий Салагран, который решил возобновить традицию, а заодно и улучшить материальное положение серкетов, погрязших к тому времени в нищете и забвении. Никто не ожидал, что Бои Салаграна станут популярными. Кто-то объясняет это тем, что их проводили серкеты, которые сами по себе – живая легенда, другие думают, что приманкой стал солукрай. Где еще можно увидеть бой, придуманный богом? Лично мне кажется, что правда где-то посередине. Скрытое и запретное всегда манит. Впрочем, есть и другое мнение. К примеру, Джайп считает, что бои Салаграна не имеют ничего общего с древними мистериями Скользящих, и настоящего Солукрая на них уже не увидишь. Может, он прав. Сегодня в боях может принять участие любой, у кого есть деньги и желание поиграть со смертью.

– Разве бойцы тоже должны платить?

– Наивный. Сегодня за все надо платить. Даже за смерть. Бои Салаграна не каждому по карману. Обычно школы, которые выставляют своих учеников, обращаются за поддержкой к купцам. А те выбирают их, как породистых жеребцов для скачек. Или птиц для петушиных боев. Это как игра. И настоящие игроки в ней – не те, кто убивают друг друга на сцене, а торговцы с толстыми кошельками.

Сахар замолчал, уступив место звенящей тишине ночи. В школе она всегда была особенная. Арлингу не хотелось ее нарушать. Все, что можно сказать, было сказано.

Из-за курчавых кустов сирени лениво выполз истекающий холодом край ночного светила, заставив его плотнее закутаться в куртку. Регарди никогда не любил луну. Ему было трудно улавливать ее равнодушный свет, но с этим еще можно было смириться. Гораздо хуже были чувства, которые она вызывала. Тревога, бесконечное ожидание, крах надежд и глубокое разочарование в мире и самом себе. Обычно он прятался от нее под кронами деревьев или козырьками крыш, но сегодня луна его подловила. Ядовитый свет щедро облил его с ног до головы, поселив в мыслях хаос.

– Почему иман не хочет отпускать меня? – слова вырвались невольно и прозвучали жалобно, словно нытье прокаженного на мостовой. – Чем я хуже вас?

– Может быть, вопрос в том, что ты лучше? – задумчиво протянул Сахар, разглядывая ползущую по краю неба луну. Арлинг еще не чувствовал ее полноты, но догадывался, что сегодня полнолуние. В такие ночи тоска, не имеющая имени, обретала над ним безграничную власть, хороня под руинами прошлого и до самого рассвета завывая на свежей могиле.

Регарди промолчал, не желая привлекать внимание врага, затаившегося в голове. Однако тишина была недолгой, потому что некстати заскулил Тагр. Это было странно. Обычно крысолов боялся луны, предпочитая прятаться от нее в будке. Впрочем, мир менялся. Давно менялся.

– Ты ведь не зря вспомнил о боях, – произнес вдруг Сахар.

– Да нет, просто так спросил, – пожал плечами Арлинг, стараясь казаться равнодушным. – Все о них сейчас говорят.

– Я слишком хорошо тебя знаю, – серьезно произнес керх. – Может быть, лучше тебя самого. Не делай глупостей.

– Не волнуйся, – постарался успокоить его Арлинг, гадая, как так получилось, что он стал оправдываться. – Я знаю о последствиях и не хочу, чтобы школу закрыли.

– Я сейчас не об этом. Сохо говорил с тобой, верно? Звал участвовать без школы, под маской?

– Если честно, то не помню, – осторожно ответил Регарди.

– Я вижу тебя насквозь, драган, – керх крепко схватил его за плечи, словно одних слов было недостаточно. – Ты хоть и с севера, но кровь бежит в тебе быстрее, чем у кучеяров. Я понимаю, что ты чувствуешь. Тебе кажется, что иман тебя предал, друзья забыли, а жизнь проходит мимо. Ты думаешь, что участие в боях Салаграна станет тем глотком воздуха, который поможет сделать шаг вперед. Это не так. Послушай меня, а не того пайрика, который живет в твоей голове. Выгони его сейчас, Ар, потом будет поздно.

Странно, но Регарди ни о чем таком не думал. Его, конечно, заинтересовали эти бои, но лишь потому, что в последнее время слишком много людей уделяли им внимание. Он и не собирался принимать в них участие. И уж тем более не связывал с ними будущее. Хотя, возможно, Сахар озвучил мысли, которые были зачаты, но не успели родиться… Или он обманывал самого себя?