Сбытчик. Плата за шантаж. Топор - Эван Хантер

ГЛАВА IX

Допрашивать Тони Лэссера было мучением, какого Хейвз и Карелла надеялись никогда больше не испытать, но мучение это надо было пережить — в конце концов, человек признается в убийстве.

Они допрашивали его в комнате сыскной группы, сидя возле забранных решетками окон, в которые ударял январский ветер, и стекла были затянуты инеем, и радиаторы гудели. Лэссер сидел перед ними и трясся. У полицейского стенографа был сильнейший насморк, притом его одолела скука, поэтому он уставился в блокнот и не поднимал глаз на Лэссера, который дрожал, делал глотательные движения и, казалось, вот-вот мог потерять сознание. Полицейский стенограф шмыгнул носом.

— Почему вы его убили? — спросил Карелла.

— Не знаю, — ответил Лэссер.

— У вас, наверное, была причина.

— Да, да, была причина.

— Какая?

— Я не любил его, — сказал Лэссер, и его опять затрясло.

— Расскажите нам, как все произошло, по порядку, — попросил Хейвз.

— Что вы хотите знать?

— Когда вам пришла в голову мысль сделать это?

— Где-то… на прошлой неделе.

— На прошлой неделе? — спросил Хейвз.

— Нет, разве я сказал на прошлой?.

— Да, вы так сказали.

— Я хотел сказать на той неделе, когда я это сделал.

— Когда это было, мистер Лэссер?

— До той пятницы.

— Какой пятницы? .

— Тр… третьего, до пятницы третьего числа.

— Продолжайте, мистер Лэссер. *

— Тогда мне пришла мысль убить его. На той неделе.

— Примерно под Новый год?

— Раньше.

— Когда же? На рождество?

— Между рождеством и Новым годом.

— Хорошо, мистер Лэссер, продолжайте. Вам пришла такая мысль, и что потом?

— Я уехал из дома в пятницу после ленча.

— Мы считали, что вы никогда не выходите из дома, мистер Лэссер.

В течение нескольких минут Лэссер не мог побороть дрожь, его зубы стучали, руки тряслись. С большим трудом он поборол себя и проговорил:

— Я… я… обычно не выхожу. На этот раз я… я вышел. Чтобы у-у-бить его.

— Как вы собирались убить его, мистер Лэссер?

— Что?

— Как вы собирались убить своего отца?

— Топором.

— Вы его привезли с собой?

— Нет. Я… я… на… на… нашел его, когда приехал сюда. В подвале.

— Топор был в подвале?

— Да.

— Где именно?

— Возле топки.

— Он не был в сарае для инструментов?

— Нет.

— Вы знали, что топор будет лежать там?

— Что?

— Вы когда-нибудь до этого бывали в подвале?

— Нет.

— Тогда, как вы могли знать, что топор будет лежать там?

— Что?

— Мистер Лэссер, как вы могли' знать, что топор будет лежать в подвале?

— Я… я не знал.

— Тогда, как вы собирались убить своего отца?

— Я не про… про… продумал это так точно.

— Вы собирались решить это, когда приедете сюда, так?

— Так, — сказал Лэссер.

— Ты записываешь, Фил? — спросил Карелла стенографа.

— Уту, — ответил стенограф, не поднимая глаз.

— Продолжайте, мистер Лэссер, — сказал Хейвз.

— Ч… ч… что вы хотите, чтобы я сказал?

— Что вы сделали после того, как убили его?

— Я… я… я… я… — он заклинился на первом слове. Сглотнув слюну, он сделал новую попытку. — Я… я… я… — но он так отчаянно дрожал, что слова буквально застряли у него в горле. Лицо его побледнело, и Карелла был уверен, что он либо потеряет сознание, либо его стошнит в ближайшие минуты. Он с жалостью наблюдал за Лэссером и испытывал желание чем- нибудь помочь ему.

— Мистер Лэссер, — спросил он, — может быть, выпьете кофе?

— Н… н… нет, — сказал Лэссер.

— Мистер Лэссер, в тот день, когда вы убили своего отца, у вас было такое же состояние, как сейчас?

— Ч… ч… что?

— Я хочу сказать, когда вы выехали из дома?

— Нет, я ч… ч… чувствовал себя нормально.

— Мистер Лэссер, — прервал его Хейвз, — зачем вы обманываете нас?

Лэссер внезапно поднял глаза, заморгал и снова начал дрожать.

— Почему вы уверяете нас, что убили своего отца, когда вы этого не делали? — спросил Карелла.

— Я убил.

— Нет, сэр.

— Я убил! В ч… чем дело? В… в… в… вы с… с…

— Успокойтесь, мистер Лэссер.

— Вы сомневаетесь, что я г… г… говорю правду?

— Мистер Лэссер, человек, который нанес удар топором, был очень сильный и метил точно. Вы же едва можете удержаться на стуле. Зачем…

— Я это сделал, — сказал Лэссер, и его забила дрожь. — П… поверьте мне. Я с… с… сделал это.

— Нет, мистер Лэссер.

— Да.

— Нет. Зачем вы приехали сюда?

— Потому что я у… у… у… у… у…

Он не мог выговорить слово. Они мучительно ожидали, пока он произнесет его, и после конвульсии, скрутившей его тело, он выплюнул это слово, отвратительное существо, злобно усевшееся на его языке.

— Убил! — прокричал он. — Я убил своего отца!

— В таком случае, мистер Лэссер, — сказал Карелла, — вы не будете возражать, если мы сличим ваши отпечатки пальцев с тем, который мы обнаружили в подвале?

Лэссер молчал.

— Так как, мистер Лэссер?

Он не ответил.

— Мистер Лэссер, — проговорил Хейвз мягко, — почему вы уехали из дома сегодня?

Лэссер внезапно разрыдался. Полицейский стенограф с удивлением поднял глаза, и Карелла сделал знак, чтобы он вышел. Стенограф колебался. Карелла тронул его за локоть и заставил встать.

— Вы не хотите, чтобы я записывал? — спросил стенограф.

— Нет, — сказал Карелла. — Мы позовем вас, если понадобится.

— О’кей, — сказал стенограф и вышел из комнаты, так и не поняв, в чем дело.

Тони Лэссер, сидевший на стуле у заиндевевшего окна, дрожал и плакал.

— Что случилось, мистер Лэссер?

Лэссер снова мотнул головой. .

— Что-то должно было произойти, если вы решили приехать сюда, сэр.

Лэссер мотнул головой.

— Пожалуйста, скажите нам, — тихо попросил Хейвз, и Лэссер вытащил носовой платок дрожащей рукой, высморкался, и, наконец, заикаясь и всхлипывая, рассказал, что произошло.

Кто-то на тихой улочке Нью-Эссекса, застроенной домами в стиле поздней английской готики, кто-то из соседей Тони Лэссера…

— Может быть, миссис Мэскин, что живет напротив вас? — спросил Карелла.

— Нет, нет, — сказал Лэссер, — нет, не миссис Мэскин. Она надоедливая женщина, но не злая. Нет, другой, неважно кто, в общем, один из соседей.

— Ну, хорошо, продолжайте, так что случилось? — спросил Хейвз.

Кто-то пришел к Тони Лэссеру накануне. Этот кто-то говорил от имени своего рода группы линчевателей в северном стиле, потому что никого не собирались повесить или вымазать смолой и обвалять в перьях, нет, этого не будет, если только все «будут действовать сообща». Именно такое выражение употребил сосед Лэссера. Он сказал, что все будет в наилучшем виде и все будут довольны, если только все «будут действовать сообща».

Лэссер не понимал, что сосед хочет от негоГ Его вызвали из кабинета, расположенного в задней части дома, где он