Клан Кеннеди - Лариса Дубова

Книга «Стратегия мира» лишь косвенно касалась вопросов внутренней политики США. Сам факт наращивания военной мощи Соединенных Штатов Америки был связан с общим расширением промышленного производства и рынка труда, уделением большего внимания научно-техническим проблемам и т. д.

Однако это еще не была комплексная программа нового президента.

Таковую программу после проведения соответствующих исследований и консультаций со своим штабом Кеннеди попытался выдвинуть еще во время предвыборной кампании 14 июня 1960 года, выступая в сенате. Эта речь, получившая название «Время решений» (мы уже упоминали о ней в связи с самолетом У-2, сбитым над территорией СССР, а теперь рассмотрим по существу), содержала четко структурированный план действий на ближайшие годы.

Однако при подробном рассмотрении оказывалось, что опять-таки внешняя политика доминировала над внутренней. «Новые рубежи» Соединенных Штатов преимущественно рассматривались с точки зрения военной неуязвимости страны, расширения ее влияния в международных организациях. Подчеркивалась необходимость активных действий как в Европе, так и на периферии. Внутренних дел касался лишь один пункт общего характера, состоявший в развитии сильной Америки с развивающейся экономикой, способной полностью удовлетворить новые правительственные планы.

Что же касается мировой политики, то здесь особое внимание уделялось странам третьего мира, учету неминуемой победы национальных сил в Азии и Африке, неизбежному концу колониальной эпохи. Соответственно, намечалось посылать в страны Азии и Африки большое число технических специалистов в качестве советников и привлекать в американские университеты молодежь из развивающихся стран для подготовки высококвалифицированных специалистов.

Под пристальным вниманием находились и страны советского блока. Предполагалось наметить гибкие и реалистические средства, которые можно было бы «держать в состоянии готовности» в случае возможных «мирных изменений» в той или иной стране. Прежние доктрины освобождения Восточной Европы, «массированного возмездия» Советскому Союзу признавались неудачными, являвшимися «ловушкой и заблуждением». Особое внимание во взаимоотношениях со странами Восточной Европы Кеннеди призывал уделять Польше как самому слабому звену советского блока{561}.

Отлично понимая необходимость дополнить курс «новых рубежей», пока еще только намечавшийся в самых общих чертах, более или менее конкретной программой внутренней политики, Кеннеди выступил инициатором разработки программного документа Демократической партии, созданного в основном летом того же 1960 года, но дополненного и уточненного уже после выборов.

В значительной степени это был демагогический документ, ибо в нем содержались обещания самым разным слоям населения, которые было крайне трудно совместить и, главное, выполнить за счет государственных ресурсов. Основные обещания адресовались рабочим и фермерам. Первым давались заверения, что будут ликвидированы трущобы, понижены налоги и расширено субсидируемое государством жилищное строительство, а также обеспечена полная трудовая занятость. Обещания фермерам были еще менее конкретными — в разных формах повторялось обязательство повысить их доходы. Еще менее определенно звучало заявление, что на чернокожее население США будут распространены все гражданские права{562}.

Безусловно, на программные установки штаба Кеннеди повлияли новейшие социально-экономические взгляды и теории американских ученых либерального направления, прежде всего теоретические построения Джона Гэлбрейта. Профессор Гарвардского университета, в свое время учитель младших братьев Кеннеди Роберта и Эдварда, Гэлбрейт утвердил свое имя крупного научного авторитета мирового масштаба книгой «Общество изобилия», впервые изданной в 1958 году{563}.

Гэлбрейт критиковал мнение, что действующие на хозяйственном рынке силы находятся в состоянии реальной свободной конкуренции. Он считал, что «общество потребления» развивает экономический дисбаланс, направляя слишком много ресурсов на производство потребительских товаров и недостаточно — на общественные нужды и инфраструктуру. Он критиковал мнение, что государственные расходы не способны снизить безработицу, доказывал, что свободный рыночный капитализм в состоянии создавать «частное великолепие» и «общественную нищету», был убежден в необходимости, чтобы правительство в той или иной степени осуществляло экономическое планирование.

Ученый доказывал, что мотивация крупных корпораций зависит от влияния «техноструктуры» или ведомственного управления, что корпорациями управляет стремление к безопасности и расширению, а не только погоня за максимальной прибылью. Реклама виделась ему отчасти важным средством достижения власти на рынке и закрепления экспансии. Но в то же время корпорации сдерживаются «уравновешивающей силой» других фирм, профсоюзов, потребительских групп и правительств.

Будучи убежден в необходимости значительно укрепить государственный сектор экономики, профессор полагал, что при его помощи можно значительно повысить военно-промышленный потенциал США.

Познакомившись с работами Гэлбрейта, особенно с книгой «Общество изобилия», Джон Кеннеди нашел, что его собственные экономические предпочтения соответствуют теоретическим взглядам ученого. Гэлбрейт стал советником кандидата в президенты, а затем и избранного президента по экономическим вопросам и даже писал для него некоторые тексты выступлений.

Через много лет с обезоруживающей откровенностью Гэлбрейт сокрушался, что писать за кого-то другого — самый трудный литературный жанр: ведь надо всеми силами отрицать свое авторство. Зачем же так поступать? «Ни один экономист не имеет влияния, если он пишет только для других экономистов»{564}. Иначе говоря, когда пишешь «для начальства», есть надежда, что твои теоретические воззрения воплотятся на практике.

В формировании экономического мышления Кеннеди, в проведении его устами, статьями и действиями своих идей в жизнь Гэлбрейт видел реальную проверку правильности, практической применимости своих теоретических взглядов.

Рассматривая программу Кеннеди в области международных отношений, российские авторы А. Громыко и А. Кокошин усматривают противоречие между его здравыми высказываниями по проблеме разоружения и его же призывами к наращиванию военной мощи США. «Подобных противоречий в теории и практике “новых рубежей” было немало, они отражали настроения самых различных слоев американского общества, часто диаметрально противоположные»{565}.