Приключения Оги Марча - Сол Беллоу

- Да, - согласился я и оглянулся.

Она истолковала мое движение так, будто я проверяю, нет ли поблизости Оливера, и заверила:

- Он появится не раньше чем через полчаса.

Но меня-то тяготила еще и мысль о Tee. Однако когда Стелла, взяв за руку, повела меня в гущу зарослей, ее прикосновение отозвалось током крови в моем теле, и никогда мысль о последствиях, даже в период моих краж, не казалась мне столь далекой и несущественной. Я страстно хотел узнать о неприятностях Оливера, но и он был для меня сейчас лишь пушинкой, незначительной личностью.

- Вам, должно быть, известно, что здесь находится чиновник из Вашингтона, прибывший за Оливером, - сказала она. - Это все знают. Но известно ли вам, почему он приехал?

- Нет. Почему?

- Еженедельник «Уилморс уикли» был куплен на деньги итальянского правительства. Один тип из Нью-Йорка провернул сделку. Фамилия его Мальфитано. Он купил журнал и поставил Оливера редактором. Политика журнала и основные публикации планировались в Риме. Пару месяцев назад этот Мальфитано был арестован. Вот почему мы застряли здесь и не возвращались. За что его арестовали, мне неизвестно. Но сейчас прислали человека за Оливером.

- Но почему?

- Этого я не знаю. Вот про индустрию развлечений мне все известно. Если бы вы меня спросили о чем-то касающемся «Верайети», то я, вероятно, ответила бы на ваш вопрос.

- Может, он нужен им для дачи показаний против этого итальянца. Думаю, правильнее всего было бы вернуться. Оливер же всего-навсего журналист старого склада, которому нет дела до политики; ему все равно, кто будет у власти - те или другие.

Она меня не поняла.

- Оливер не такой уж старик!

- Он должен дать согласие на возвращение и, вернувшись, выступить свидетелем.

- Нет, у него другой план.

- Другой? Только не говорите мне, что он намеревается бежать! Куда?

- Этого сказать я вам не могу. Это было бы нечестно.

- В Южную Америку? Он сумасшедший, если считает, будто ему это удастся. Он только все себе испортит, вынудив их пуститься в погоню. Да и зачем? Он же мелкая сошка!

- Напротив. Он считает, что дело против него очень серьезное.

- А вы что считаете?

- Считаю, что с меня хватит. - Она глядела на меня своими огромными влажными озерами глаз, в которых отражался свет фонариков и поблескивал огонек многозначительности. - Он хочет, чтобы я ехала с ним.

- Нет, невозможно! Ни в Гватемалу, ни в Венесуэлу! Куда же…

- Это единственное, чего я не могу вам открыть. При всем моем к вам доверии.

- И на что он там собирается жить? Он что, припрятал денежки? Нет! Вы будете бедствовать с ним! Может, он считает, будто вы так его любите, что все выдержите? Это правда? Вы так его любите?

- О, не так, не до такой степени, - сказала она раздумчиво, словно взвешивала свое чувство. Наверно, она заговорила о любви только из упрямства и желания получше выглядеть в собственных глазах. Еще бы! Этот несчастный, костлявый, с маленькой головкой, романтически настроенный паяц, воображающий себя богатым и любимым, счастливый владелец роскошной машины, возлюбленный этой красотки-и вдруг все рушится! Мне даже стало жаль Оливера, когда я представил себе, как это будет. Но жалость к нему оказалась мимолетной. И так же мельком я почувствовал ее неблагодарность, поскольку порицать ее достаточно долго попросту не мог. Стоя с ней в тени деревьев, в удалении от беснующихся гостей и шума вечеринки, я чувствовал, как в мое существо вползает нечто, чему невозможно противиться.

- Эта вечеринка задумана как прикрытие, - сказала она. - Он сейчас прячет машину, а потом вернется за мной. Он говорит, что копы вот-вот нас арестуют.

- О, так он и вправду сумасшедший, - убежденно произнес я. - И сколько миль он надеется проехать незамеченным в этой своей красной машине с откидным верхом?

- Утром Оливер собирается бросить машину. Он настроен очень решительно. При нем оружие. И он немного свихнулся. Сегодня наставил его на меня. Кричал, что я собираюсь его предать.

- Несчастный кретин! Воображает себя каким-то беглым каторжником! Вам надо поскорее с ним расстаться! Как получилось, что вы оказались рядом?

Я понимал, что задаю глупый вопрос. Ответить на него она не могла. В жизни бывают такие пути и повороты, о которых можно только догадываться. О них не рассказывают. Глупо было спрашивать. Однако о скольких дурных деяниях мне приходилось слышать от тех, кто их совершал! Как часто я знал о них и не мог предотвратить!

- Ну, это долгая история. Мы знакомы довольно давно. Он был вполне симпатичный и при деньгах.

- Ладно, вам вовсе не обязательно все это мне рассказывать.

- Разве вы сами попали в Мексику не таким же образом, как я? - спросила она.

Вот, оказывается, что, по ее мнению, нас сближало.

- Я попал сюда, потому что влюбился.

- Да, конечно, тут есть разница - ведь она такая красивая. Но все же, - с внезапной проницательностью произнесла она то, о чем я мог бы и сам догадаться, - это ведь ее дом, правда? И все вещи в нем принадлежат ей. У вас ведь ничего нет?

- Чего у меня нет?

- Вы же не имеете собственных денег, правда?

Я, конечно, не собирался лицемерить и с ней спорить, притворяясь, будто никогда в жизни не придавал значения деньгам и не думал о них. А иначе каким образом появилась бы в моих карманах иностранная валюта, выигранная в харчевне у китайца, - все эти разноцветные бумажки вплоть до царских рублей? Их, я полагаю, бросили на стол хористы казачьего хора. Нет, не беспокойтесь, деньгам я цену знал и потому понял, что она имеет в виду.

- Нет, деньги у меня есть, - сказал я. - И я могу дать вам в долг сумму, достаточную, чтобы выбраться отсюда. А у вас совсем нет денег?

В этот момент мы очень хорошо понимали друг друга.

- У меня есть счет в нью-йоркском банке. Но сейчас какой мне в этом прок? Я могу дать вам чек на песо, которые вы мне одолжите. Но денег добыть не сумею. Мне надо поехать в Мехико и оттуда известить банк.

- Нет, чека мне не нужно.

- Он будет оплачен, не думайте. Об этом вы можете не беспокоиться.

- Нет-нет, мне достаточно вашего слова. Никакого чека не требуется.

- Я хотела попросить вас отвезти меня в Мехико, - сказала она.

Этой просьбы я ожидал, хотя ничего подобного и не планировал. Но, прозвучав, она произвела на меня впечатление. Я задрожал, словно от прикосновения судьбы. Мне никогда не удавалось скрывать свои чувства и помыслы; как же окружающие ухитрялись так редко их понимать? Загадка, да и только!

- Ну… довольно неожиданно, - сказал я, чувствуя, что это не столько план спасения, сколько попытка вовлечь меня в интригу.

Шум и крики веселившихся на празднике стали громче, и узкая полоска апельсиновой рощи, в которой мы скрывались, казалась последней несжатой полосой, до которой вот- вот доберутся жнецы. Каждую минуту можно было ожидать вторжения какого-нибудь пьяницы или пылкой парочки. Я знал, что мне пора отправляться на поиски Теи, но сначала надо было разобраться с просьбой.

- Незачем так ставить вопрос. Я помогу вам в любом случае.

- Вы несколько забежали вперед. Винить вас в этом было бы неправильно, но это так. Возможно, я бы даже обиделась, если бы вы этого не сделали, но… Нет, я не настолько самонадеянна, чтобы считать, будто заслуживаю наилучшего выхода из создавшегося положения. Вы же даже меня не знаете. Поэтому сейчас мне следует думать только о том, как спастись, как скрыться от этого обезумевшего бедняги.

- Простите, виноват, я сказал глупость.

- О, не надо извиняться. Вы слишком хорошо понимаете ситуацию. Должна признаться, я часто поглядывала на вас, размышляла, и один из моих выводов сводится к тому, что мы с вами принадлежим к людям, которых другие вечно стараются использовать в собственных целях и переделать на свой лад. Ну а если мы сопротивляемся, не вписываемся, тогда как? Но сейчас не время вдаваться в рассуждения.

Эти ее слова я воспринял всей душой. Они тронули меня. Я был ей благодарен за умение так просто выразить то, что долгие годы окутывало меня точно пеленой, оставаясь неназванным и непознанным. Людям всегда удавалось манипулировать мной. Я слушал ее с волнением, чувствуя, что она права. И это было главным. Поскольку среди разнообразных мыслей и ощущений, которые она во мне вызывала, присутствовала уверенность, что эта женщина не станет меня испытывать и судить. Я слишком устал от ударов по голове, которыми меня награждали судившие. Хватит. Довольно.

Но времени углубляться в это действительно не было. В любую минуту мог возникнуть Оливер. Вещи Стеллы он собрал и взял с собой. Осталось лишь то немногое, что ей удалось припрятать.

- Послушайте, - сказал я. - Уехать с вами в Мехико нереально, но я могу увезти вас из города на безопасное расстояние. Встретимся на zycalo возле фургона. В каком направлении он собирается удирать? Вы можете довериться мне. Я вовсе не хочу видеть, как его схватят. Мне это ни к чему.