Поэзия США - Анна Брэдстрит

РОССИИ

© Перевод М. Зенкевич

За Россию, за русский народ,За все, что свершил он в этот год,За русские подвиги, русскую доблесть!Это было в июне, в воскресное ясное утро,Такие дни выбирают обычно фашистыДля погромов, убийств, для предательских нападений(Как другое такое же утро шесть месяцев позже,Как другое такое же утро…). И вдругУдар вероломный, и с неба посыпались бомбы,Обрушились смерчи стальные на мирный народ,На избы и хаты, на хлебородные степи,На пущи медвежьи, на реки с названием древним,На города, на узлы железных дорог,На детей, игравших в саду, на могучих женщин,На девушек, что стройнее берез белоствольных,На стариков, гревших кости свои на припеке.Такой же смерч мог взмести и наши равнины,Прерии наши безбрежные, словно небо,Такой же смерч взметал и другие страны,И сама земля содрогнулась от взрывов стали,И вот со своих равнин поднялся русский народ!Беспримерны подвиги русских.Враг занимал их города. НовостройкиВзрывая, они уходили, но не сдавались.Танки врага подползали к воротам Москвы,Но они не сдавались, сражаясь упорно.От вражеских танков они уходили в леса и сражались,Жгли на корню урожай, чтоб врагам не достался, —Вместе с ними воюет сама их земля.Беспримерные подвиги совершаютВ зной и в мороз, в дожди и в метелиМужчины и женщины России.Они встали все за родную землюИ отбросили назад машину нашествий.

Я не ищу одобренья или слез сочувствия,Я не хочу, как ораторы, рассыпатьБумажные цветы красноречияНа опаленную землю, где умирают бойцы.Это только факты, железные фактыО беспримерной доблести русских.

За Россию, за непобедимый народ,За народную непобедимую армию,За красноармейцев и партизан,За наших собратьев по оружию,За великий народ, что остановилОгромную машину, пожиравшую нации,Остановил, и порвал ее передачу,И отбросил назад, и борется с нейПламенем, сталью и кровью,Великан непоколебимого мужества!

Через моря, через растерзанные страныМы шлем салют и говорим: «Мы с вами!»А в Хартфорде, Гаре, Питтсбурге, ДетройтеЗаводы прокатывают сталь,И суда соскакивают со стапелей,Из цехов вылетают аэропланы,Это трудный шаг объединенных наций,Борьба будет долгой и тяжелой,Но принесет урожай, как наши равнины,И победа, как рассвет, неизбежна!

КАРЛ ШАПИРО

© Перевод В. Британишский

ПОД КУПОЛОМ ВОСКРЕСЕНЬЯ

Рисуя резко, как фламандский мастер,Лида людей, как бы покрытых лакомИли увиденных вдали сквозь линзу,Воскресный полдень сквозь кристальный воздухВдоль улицы глядитИ отражает у меня в глазуРяды жилищ и жизней:Окно в окно, дверь в дверь одни и те же,Лицо в лицо одни и те же,В их грубой зримости одни и те же;

Как если б жизнь из одного жилищаЗастыла и ее изображеньеВ двух зеркалах, друг к другу обращенных,Все время повторялось,Как будто здесь, в сверхскоростном глазу,Взгляд размножает фотоотпечатки.

Я вижу длинные автомобили,Из них, из теплых и стеклянных гнезд,Порхнут на тротуар, сверкая шелком,Крепкие ноги наших женщин.Все наши женщины — одна, все — в черном.Накрашенный кармином ротИ щечки нежные принадлежатМужчине в черном,Который щеголяет рядом с нею.К самим себе они идут с визитом:Весь день скользя от двери к двери,Ткут свой бессмысленный узор,Самих себя,Скользнув холодным взглядом, отражают.Из комнаты, что разогрелась за день,Весь день смотрю в окно и жду ее,Жду, как подсматривающий, ее,Ее, ту, что затмит всех этих женщин;Весь день мой взгляд фиксирует привычноРяды жилищ и жизней.

Но не случится ничего; не ляжетКосая тень на плиты тротуара:Не явится слепая негритянка,Не выползут из темных нор изгои,Не выронит бомбардировщик бомбу,Чтоб вдребезги разбить шары и призмы,Всю парфюмерию, все зеркала,Все яркие, в мильярд свечей, витрины,Не угодит прямое попаданьеИ не воткнет дрожащую иглуВ глаз, прямо в глаз узревшему ее,Ошеломленному ее сияньем.

ГОЛЛИВУД

Вдали от всяких войн, неповторимый,Как некогда Багдад или Афины,Город лежит между хребтом и морем.Воздух сухой и чистый, день сияет,Будто на глянцевой цветной открытке:          Виллы и виды. Ночь — рекламаЛюбви и музыки и звездных сфер.

Сердце Америки. Сердца здесь льнутДруг к другу на бульварах, там, где пальмыРастут в горшках, и дальше, на дорогах,Где выращены сказочные замки,Как пышные метафоры из камня,          И на площадках киносъемок,Где воскресают бредни старины.

Алиса или Золушка — реальны.Турист, уставший от иллюзий, можетЗдесь отдохнуть. Все ново, нет руин;Почтенье к прошлому здесь не взимают,Как пошлину; традиции не чтут.          Эксцентрика — вот здешний бизнес.И две индустрии: любовь и смех.

Успех — еще одна. Здесь богатеютТелохранитель, прихлебатель, техник,Здесь знахарь строит грандиозный офис,Дебил и гений пожинают лавры,Для мистика здесь — золотое дно;          Здесь сверх и супер повседневны,А красота — расхожий ширпотреб.

Так что это за город? И откуда?Блажь юной нации, еще растущей?Укромный уголок для тайных оргий?Чужой, как шахские гаремы? Наш,Как дым Чикаго и разврат Атланты?          Так что же? Молодость порочна,Как стиль ее домов и модных фраз?

И кто все это? Выскочки? Юнцы?Цвет нации, умнейшие из умниц?Да. Хоть невиданный и новомодный,Город наш-нашенский, американскийНасквозь. И если уж имеет душу          Цивилизация рассудка,То здесь душа, Флоренция ее.

НОСТАЛЬГИЯ

Моя душа — там, в комнате моей,А я вдали, за десять тысяч миль;И день за днем — лишь трубный рев морей,Соль, облака и водяная пыль.Дуй, ветер, дуй, ведь многих встретит смерть.

Самовлюбленной юности друзья,Книги мои с обрезом золотым;Цветы, самовлюбленные, как я,В окне уютом светятся былым.Дуй, ветер, дуй, ведь многих встретит смерть.

Твой день стал ночью мне, ночь стала днем,С этим ложусь я, с этим я встаю;День канул в море, звезды тонут в нем,Ход времени по небу узнаю.Дуй, ветер, дуй, ведь многих встретит смерть.

Укол — и память вновь кровоточит,А мир вот-вот взорвет нас, этот взрывЦветы и головы — все превратитВ ничто, мгновенным светом озарив.Дуй, ветер, дуй, ведь многих встретит смерть.

Смех и отчаянье сдружились. Что ж,Пусть будет тяжек сердца каждый шаг;Лицо в морщинах, как морской чертеж,Слезы в глазах, и моря шум в ушах.Дуй, ветер, дуй, ведь многих встретит смерть.

ВОИНСКИЙ ЭШЕЛОН

Стоп. Станция. Рабочие-путейцыМашут рукой: салют! и скалят зубы.Дети визжат, как в цирке, БизнесменыПроходят, поощрительно взглянув.А женщины стоят в дверях домов,Глядят нам вслед, словно прося вернуться,Словно слезой остановить войну,Железо наше растворить могли бы.

Как гроздь плодов из рога изобилья,Свисаем с переполненных платформ.Все дружелюбны к нам, готовым хлынутьУхмылками и гоготом вдоль улиц.Бутылка разбивается о буфер.Взгляд, растянувшись вслед улыбке женскойИ сжавшись, как резина, жалит губы,Что жаждут поцелуя, как воды.

И дальше, дальше — континенты, дни —Мы тащимся, чумазы и чуть пьяны,Лихие парни шанса и судьбы,Чьи «ведра»-каски в призрачном грядущемСтучат о стену наших мертвых телРядом с лежащим замертво оружьем.И горизонты сжавшейся землиНас обняли, как жесткие ремни.

Колода карт в твоих руках, сдающий;Сдай мне на счастье парочку получше,Валетика в придачу подшвырни.Черви червонны, пики сплошь черны,Пики и крести-крестики черны.Дай выиграть, дожить до торжества.Ведь арифметика игры проста:Не всем везет, не все придут с войны.

С вокзала на корабль, смерть или порт,Вокзал, на поезда, на фронт, и смерть,В грузовики, на марш и в бой, и смертьИли надежда жить: как знать, как знать.Смерть — путь назад, на поезд, на корабль,Жизнь — путь на фронт, о флаг! и наконецТа жизнь, что после поездов и смерти,Праздник людей всех стран после войны.

ВОЗВРАЩЕНИЕ