Забег на невидимые дистанции. Том 2 - Марьяна Куприянова

Episode 1

ОТСТУПИТЬ ОТ ЖЕЛЕЗНЫХ ПРИНЦИПОВ и привычной модели поведения мужчина способен только в том случае, когда влюбляется. В иных условиях это равносильно слабости, предательству самого себя и разрушению личности.

Сильное чувство к той женщине, кроме которой он больше никого не видит и не хочет, может преобразовать внутренний мир мужчины, побудив стремление оберегать, находиться рядом, производить впечатление, проявлять свои лучшие качества и вести себя так, как ранее было несвойственно его темпераменту.

Только по-настоящему влюбленный мужчина готов к радикальным переменам нрава и жизненного уклада. И ни в чем он так не нуждается, как в капле взаимности. Что же случается с этим добрым, сильным, благородным порывом, когда он не находит встречного течения? Ведь базовый закон физики гласит: энергия, исчезнувшая в одном месте, обязательно появится в другом.

Сет Ридли заново ожесточился: откат много времени не занял. Больше никто, кроме Бродяги, не получал от него доброго слова и теплого взгляда. Мама с ужасом понимала, что наступают старые деньки, как понимала и то, почему они наступают. Она пыталась поговорить об этом, но в ответ получала угрюмое игнорирование. Или пассивную агрессию, если продолжала настаивать на своем.

Без сомнений, то, что на время смягчило ее сына, теперь исчезло из его жизни. И Сет снова становился таким, каким долгое время был после трагедии. Уязвимым, а потому постоянно злым. На себя в первую очередь. И замкнутым. Миссис Ридли не знала, что делать, и слезы украдкой стали ее постоянными спутниками.

Сет почти не ночевал дома, возвращался под утро и никогда не рассказывал, где пропадает и чем занимается. Огрызался, больше не ужинал вместе с ней и не помогал по дому. На нем теперь постоянно виднелись следы драк: ссадины, синяки и царапины; разбитые в кровь кулаки стали нормой, как и вечно рассеченная переносица или припухший нос. Раны не успевали заживать, но ему было все равно. Он относился к повреждениям как к родинкам. Маме оставалось только молиться, чтобы он вновь не спутался с теми людьми, из-за которых им пришлось бежать из Саутбери. К сожалению, ее молитвы опоздали.

Сет Ридли больше не виделся и не общался с Ниной Дженовезе.

Во-первых, потому что сам этого не хотел (и с каждым днем убеждался: она тоже не горит желанием), во‑вторых, потому что вскоре после выпускного девчонка укатила на остаток лета к дедушке в Бостон, видимо, и собиралась поступать. Сет не знал подробностей и запрещал Отто говорить об этом. Любое упоминание о Нине причиняло ноющую боль в груди, будто заживо гнила диафрагма. Хотелось поскорее выбросить девчонку из головы, вычеркнуть из жизни эпизод, ныне кажущийся бессмысленным и с самого начала обреченным на провал.

Кто ты и кто она. Опомнись. Вы из разных галактик.

Чтобы забыться, Сет вернулся к работе на организацию и нырнул туда с головой. Это помогло с неожиданной эффективностью. Отчаяние, которое он испытывал, без труда преобразовывалось в гнев, необходимый для выполнения поручений. Как раз это от него и требовалось. Пока грек готовил подчиненного к переводу в новый город, куда тот подал документы на поступление и где планировал осесть на ближайшие пять лет, сам Ридли разорвал дружеские контакты и пустился во все тяжкие.

Он со вкусом выбивал долги и с упоением наказывал тех, кто решил кинуть организацию на деньги или неосторожно сливал информацию копам, а также разбирался с редкими конкурентами. Его практически не использовали как курьера, больше в этом не было необходимости. Доставлять и продавать наркотики может кто угодно, а вот взять на себя функцию карателя, да еще идеально подходить на нее нравственно и физически – далеко не каждый.

Сет старался подходить.

Имея теперь неплохие деньги, он записался в спортзал, где много и усердно тренировался, повышая свою выносливость. Это тоже помогало очистить голову. И в какой-то момент, стоя в наушниках перед зеркалом с тяжелой штангой в руках, весь в поту и с дрожащими мышцами, юноша понял, что на самом деле с ним не произошло ничего ужасного. Наоборот, очень даже банальная история, которую в своей жизни переживает каждый: безответное чувство и потеря человека, которому так и не набрался смелости признаться, а если бы и признался, еще не факт, что исход ожидался другой.

Как только Нина исчезла из поля зрения (как и все, что о ней напоминало), стало полегче. Да и карьерный рост здорово отвлекал. Саул больше доверял ему и посвящал в дела картеля, позволяя узнать много нового об изнанке этого бизнеса. Выполнение приказов стало основной задачей, а сопутствующие травмы ничуть не пугали Сета. Ему казалось, он их вполне заслуживает.

Лелеять в себе тягу к жестокости, раз за разом высвобождать ее, не думая о последствиях, как в старые добрые времена, было дурманяще приятно. Организация нуждалась в таких людях, как и сам он нуждался в безнаказанности благодаря ее покровительству. Не стоило игнорировать такой удачный симбиоз. Если в пятнадцать лет Ридли попал на эту работу от финансовой нужды, теперь, три года спустя, все произошло осознанно. Ментально он нуждался в этом. Его натура требовала насилия, чтобы внушить себе силу.

Без особого труда Сет поступил в ближайший колледж с пожарно-спасательной программой обучения, находящийся в Поукипзи к западу от Мидлбери, сразу за границей штата Нью-Йорк, всего в полутора часах езды. На вступительных экзаменах невероятная физическая подготовка сыграла на руку (крепких ребят брали в первую очередь), поэтому доплачивать не пришлось. Поукипзи был пригретым местечком за пределами Нью-Хейвена (организация расширяла границы своих владений), так что все складывалось как нельзя удачно.

В конце лета он перебрался на новое место, без сожалений оставив маму в Мидлбери (договорился, чтобы за ней присматривали и обеспечили безопасность) и даже позволив ей обнять себя на прощание. Колледж предлагал общежитие, но у Сета были деньги снимать собственное жилье и даже приобрести средство передвижения. Что он вскоре и сделал, купив мотоцикл, о котором давно мечтал – подержанный Triumph Bonneville 2003 года выпуска.

Черный матовый красавец в отличном состоянии и с небольшим пробегом, без излишеств и ярких наклеек, собранный из хрома, резины и черного глянца, мотоцикл визуально подходил неоднозначному характеру нового владельца: единство мрака и доблесть серебра. Впервые прокатившись на нем, Ридли ощутил себя свободным и даже улыбнулся. Кажется, у него начиналась абсолютно новая жизнь, в которой прошлое будет беспокоить меньше и меньше, отступая, как и положено, в небытие. С той скоростью, с которой он помчится вперед.

Но