Забег на невидимые дистанции. Том 2 - Марьяна Куприянова

– Офицер… Вы же понимаете, что когда я уеду на учебу, мы не будем видеться. А такая связь, как правило, истончается временем и в итоге рвется. У каждого из нас начнется своя жизнь. Хорошо это или плохо.

– Поэтому попросила заехать?

– Хотела провести с тобой время. Я предпочла тебя одноклассникам и лучшему другу.

– И даже Сету Ридли.

– И даже Сету Ридли, – подтвердила она. – А ты переживал, что мы с ним…

– Да. Очень.

Написав ему, Нина действовала скорее спонтанно и не планировала выяснения отношений (это еще более скучно, чем пить и танцевать), но предчувствовала, что тема назревает давно и будет неизбежна сейчас, когда они видятся, вероятно, в последний раз. Она решила с этим разобраться лицом к лицу. Похоже, этой ночью все точки будут расставлены над i не только в отношении Сета.

– Когда я видел тебя с ним, у меня было чувство, будто меня обокрали. Я знал, что он подбивает к тебе клинья.

– Надо же, а я не знала.

– Мне хватило одного взгляда.

– Ты говоришь о вещах, на которые я не обращаю внимания.

– Твое незнание их не отменяет.

– Смотря для кого. В моей реальности многого просто не существует.

– А что насчет меня?

– В смысле? – насторожилась Нина.

– Что, по-твоему, я к тебе чувствую?

Он отложил пакет и повернулся к ней корпусом. Невозмутимый, но возмутительно красивый в своей форме, абсолютно черной в мягких предрассветных сумерках, стирающих границы дозволенного. Да, здесь точно будет посложнее, чем с Сетом. Ларс не так простодушен и послушен, он будет идти до конца. Да и опыта в общении с женщинами у него больше. Пока Нина глазела на него, застигнутая врасплох, Клиффорд словно прочитал ее мысли.

– Не спеши с ответом, – попросил он, – дай мне сначала кое-что сделать.

И снял фуражку. Сукин сын. Прямые белые волосы рассыпались вокруг лица. С ними офицер Лоуренс Клиффорд, которого боялись стажеры и уважал сам Лиотта, а проститутки и наркоманы называли не иначе как «капитан Клифф» [31], становился просто Ларсом, которому она заплетала косички, пока он писал рапорт. Но главная хитрость состояла в том, что он дал ей насытиться, прежде чем задавать подобные вопросы.

– Когда уеду, так и будешь их отращивать?

– Пари есть пари. Я все еще не обыграл тебя трижды. Не уходи от ответа.

– Ты спросил прямо, а я отвечу прямо, – предупредила она.

– Со всей честностью, которой славится Нина Дженовезе.

– Хорошо. – Она помолчала, собираясь с мыслями. – Представить тебя влюбленным в кого бы то ни было в принципе трудно. Конечно, мы флиртовали время от времени, потому что оба молоды, потому что разного пола и потому что это весело, но для меня в этом не было ничего серьезного. Я не воспринимала полудружеские подтрунивания как потенциальные отношения. Поэтому удивлена, что ты об этом заговорил.

– Значит, между нами ничего не может быть.

– Ларс, я уезжаю из Мидлбери лет на пять и не хочу давать никому ложных надежд…

– Я говорю не о возможностях, а о чувствах.

Прямолинейность офицера заставила ее растеряться.

– С каких пор тебя волнуют эмоции, а не объективные обстоятельства? Не узнаю тебя.

– А может, ты меня и не знаешь?

Он слез с машины, прошел несколько шагов и стал к ней спиной, спрятав ладони в передние карманы кителя.

– Поясни.

– Я хочу узнать, как ты видишь свое будущее и есть ли там место для меня. Сможем ли мы видеться, общаться. Я понимаю, что это будет не каждый день. Но не уедешь же ты на Аляску, черт возьми. Да и я в состоянии приехать в другой город на выходные. Но все это лишь при условии, если ты что-нибудь ко мне испытываешь. Понимаю, я не самый приятный человек, которого ты знаешь, но…

– Что – но?

Клиффорд обернулся, просканировал ее силуэт.

– Но ты не должна принадлежать никому, кроме меня. Особенно Сету Ридли. Я этого не вынесу.

– [Ni khuya sebe], – обронила Нина спустя несколько секунд тишины.

Он знал, что значит эта фраза. Знал слишком хорошо.

– Ты шокирована?

– А чего ты, блядь, ожидал? Что я брошусь тебе на шею или засмущаюсь? Единственная моя реакция на такие заявления – ступор.

– Почему?

– Ты коп, а я только что окончила школу!

– И?

– Господи, да неужели нельзя было выбрать кого-то более подходящего, чтобы до ревности помешаться? Не ожидала от тебя таких глупостей. Хотя нет, знаешь, давно подозревала, просто верить не хотела. Это не в твоем амплуа, но… это же реально многое объясняет. Вот почему ты возненавидел Сета! Пытался угробить его репутацию, даже задержание организовал. Поверить не могу, что это в том числе из-за меня.

– Так он тебе нравится?

– А если да? Убьешь его?

– Не знаю.

– Ларс, ты меня пугаешь. Не становись монстром в моих глазах.

– Я всегда им был, Нина, – устало и как-то обреченно ответил он, как будто сжигал все мосты с мыслью «будь что будет». – Ты одна делала меня человечнее. И мне нравилось это чувство. Оно вызывает привыкание. Быть мягким. Эмоциональным. Дорожить чем-то. Как все.

– Ларс, ну нельзя же привязать к себе человека, с которым тебе комфортно.

– Почему? – спросил он, словно робот, и Нина ужаснулась: он действительно не понимает. Это вне системы его моральных ценностей.

– Потому что люди не вещи. – Она осторожно слезла с капота, сложила пустой пакет в карман, чтобы не мусорить в таком прекрасном месте. – Никто никому не принадлежит.

– Я был бы рад принадлежать тебе.

– Ларс, погоди… а давно это у тебя? Давно ты что-то ко мне испытываешь? И не связано ли это с тем, что я попала в программу?!

Вместо ответа он криво ухмыльнулся одними губами и отвернулся к воде, будто стеснялся своего лица. Неужели я приглянулась ему еще на первом задержании, лихорадочно размышляла Нина. Неужели молодой красивый офицер положил глаз на девочку-подростка, которую сбила машина? Вел себя враждебно, а на самом деле… да ведь он же с такими предпочтениями… он же, получается…

Нина отчетливо помнила, как он привел ее в свой кабинет и устроил осмотр, явно не обязательный, как трогал ушибленные части тела, пытаясь проникнуть под кофту, и ужаснулась. Волосы на висках приподнялись. Вся история их взаимоотношений теперь виделась в новом свете, вызывая крупные мурашки на шее, заставляя ежиться. Как к этому всему относиться? Кто он такой?

Последняя роль, в которую Ларс только что перевоплотился, нравилась ей меньше всего. Ревнивый, внезапно сексуально активный, едва ей исполнилось восемнадцать, превышающий полномочия мужчина. Из тех, что готовы улучить