Восход Эндимиона - Дэн Симмонс

Умирающий отхлебнул, закашлялся, отхлебнул еще раз. Когда Энея опускала его голову на подушку, он закрыл глаза.

– Крестоформ отвалится через двадцать четыре часа, – прошептала моя спутница.

Отец капитан де Сойя снова издал кашляющий смешок.

– Через час я умру.

– Вы будете в автохирурге через пятнадцать минут, – улыбнулась Энея. – А теперь – поспите… но только не умирайте, Федерико де Сойя!.. Не умирайте. Нам о многом надо поговорить. А вы еще должны оказать мне… нам большую услугу.

Сержант Грегориус подошел поближе.

– Мадемуазель Энея… – Он замялся, переступил с ноги на ногу и попробовал снова: – Мадемуазель Энея, а мне можно… э-э-э… причаститься этой водой?

– Да, сержант. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Но если вы выпьете хотя бы глоток, вам уже никогда не носить крестоформ. Никогда. Воскрешения не будет. А еще проявятся другие… побочные эффекты.

Грегориус решительно отмахнулся:

– Я десять лет во всем следовал за капитаном. Последую и теперь. – И сержант сделал большой глоток розоватой воды.

Глаза де Сойи были закрыты, я думал, он спит или просто потерял сознание, но он приоткрыл веки и сказал Грегориусу:

– Сержант, принесите месье Эндимиону сверток, который мы вытащили из катера.

– Есть, капитан.

Порывшись в хламе, сваленном в углу комнаты, он вручил мне запечатанный тубус.

Я взглянул на священника.

– Открою, когда ему станет получше, – сказал я сержанту.

Грегориус кивнул, поднес кружку к губам Карела Шана и влил ему в рот немного воды.

– Карел может скончаться до подлета корабля. – Сержант поднял глаза. – Или там два автохирурга?

– Нет, – покачала головой Энея, – автохирург один. Но в нем три ячейки. Вы тоже можете залечить свои раны.

Пожав плечами, Грегориус подошел к Жаберу и протянул кружку ему, но тот лишь тупо уставился на сержанта.

– Может, в другой раз, – спокойно сказала Энея.

Кивнув, Грегориус вернул ей кружку.

– Старпом был у нас на корабле пленником, – пояснил сержант. – Он шпионил за капитаном. Отец капитан рискнул жизнью, чтобы вытащить Жабера из каталажки… тогда и обгорел. Вряд ли Хог до конца понимает, что произошло.

И тут Жабер посмотрел на Грегориуса вполне осмысленно.

– Я понимаю, – тихо проговорил он. – Я только не понимаю.

– Рауль! – Энея встала. – Надеюсь, ты не потерял коммуникатор.

Пошарив в карманах, я быстро отыскал комлог.

– Выйду наружу, – сказал я, – и наведу луч визуально. Воспользуюсь разъемом гермокостюма. Инструкции Кораблю будут?

– Вели ему поторопиться, – попросила Энея.

Перетащить де Сойю и Карела Шана оказалось не так-то просто. Скафандров у них не было, а снаружи – почти абсолютный вакуум. Сержант Грегориус перенес друзей в храм Нефритового Императора в надувном спасательном мешке, но мешок, как выяснилось, тоже был поврежден. До появления корабля еще оставалось минут пятнадцать, и я нашел выход. Я велел Кораблю сесть прямо перед шлюзом храма, трансформировать трап в стыковочный модуль и накрыть силовым полем и шлюз, и лестницу. Мы принесли из медотсека летающие носилки. Шан так и не пришел в сознание. Когда мы подняли капитана де Сойю, он вздрогнул и открыл глаза, но не издал ни стона.

Внутри корабля все было родным и знакомым и в то же время каким-то нереальным, словно навязчивый сон о доме, в котором жил давным-давно. Мы уложили де Сойю и канонира в ячейки автохирурга, и я наконец огляделся. Странно было стоять на устланной коврами палубе голографической ниши, странно видеть рядом с древним «Стейнвеем» обожженного великана со штурмовой винтовкой и бывшего старпома, горестно размышлявшего о чем-то на ступеньках лестницы.

– Автохирург завершил диагностику, – доложил Корабль. – Наличие узлов крестообразного паразита в данный момент препятствует проведению лечения. Отменить лечебные процедуры или перевести раненых в режим криогенной фуги?

– Давай криогенную фугу, – распорядилась Энея. – Автохирург сможет прооперировать их через двадцать четыре часа. А пока, пожалуйста, до того времени погрузи их в стазис и поддерживай в них жизнь.

– Принято к исполнению. Мадемуазель Энея! Месье Эндимион!

– Да? – откликнулся я.

– Вам известно, что с того момента, как я покинул третий спутник, за мной следят радары дальнего обзора? Пока мы с вами беседуем, сюда направляется не менее тридцати семи боевых кораблей Имперского Флота. Один уже находится на стационарной орбите вокруг данной планеты, а другой совершил крайне необычный маневр – прыжок на двигателе Хоукинга в пределах планетной системы.

– Ладно, – кивнула Энея. – На этот счет не беспокойся.

– Полагаю, они имеют намерение перехватить и уничтожить нас, – не унимался Корабль. – И они способны нас перехватить еще до того, как я выйду за пределы атмосферы.

– Знаю, – вздохнула Энея. – Повторяю, на этот счет не беспокойся.

– Принято к исполнению, – отрапортовал Корабль. – Место назначения?

– Лесистая расселина в шести километрах к востоку от Цыань-кун-Су, Храма-Парящего-в-Воздухе. И побыстрее. – Энея бросила взгляд на хронометр. – Держись пониже, Корабль. Не выше облаков.

– Фосгеновых или из водного конденсата? – осведомился Корабль.

– Чем ниже, тем лучше. Если только фосгеновые облака не представляют для тебя трудностей.

– Разумеется, нет. Не хотите ли, чтобы я проложил курс по кислотным морям? Для дальнего радара Флота разницы никакой, но это потребует минимального дополнительного времени и…

– Нет, – оборвала Энея. – Только облака.

Корабль бросился в пропасть со Скалы Самоубийц и камнем пролетел десять километров, пробив сперва серые, а затем и зеленые тучи. До расселины оставалось пять минут.

Мы сидели на покрытых ковровой дорожкой ступенях голографической ниши, и тут до меня дошло, что я все еще сжимаю в руках запечатанный тубус – подарок де Сойи. Я повертел его в руках.

– Валяйте, открывайте, – сказал сержант Грегориус, медленно снимая с себя – слой за слоем – обгорелую боевую броню. Нижние слои от лазерных лучей просто расплавились. На его грудь и левую руку было страшно смотреть.

Я медлил – ведь я обещал не открывать тубус, пока де Сойе не станет получше.

– Валяйте, – повторил Грегориус. – Капитан девять лет дожидался возможности вернуть его вам.

Интересно, что же там такое? И откуда он знал, что мы вообще когда-нибудь увидимся? У меня не было никакого имущества… Как же мне можно что-то вернуть?

Взломав печать, я заглянул внутрь. Какая-то туго свернутая ткань. Боясь поверить догадке, я вытащил ее и раскатал на полу.

– Боже мой! – рассмеялась Энея. – Этого не было ни в одном моем сне! Как здорово!

Ковер-самолет… летающий ковер, который унес нас с Энеей из Долины Гробниц Времени почти десять лет назад. Я потерял его… Где же я его потерял? Ну да, конечно, на Безбрежном Море, девять лет назад, когда лейтенант, с которым я боролся, выхватил нож, порезал меня и столкнул в море. Что же было дальше? Тогда, на плавучей платформе, вместо меня по ошибке убили лейтенанта, в него выпустили тучу игл, труп свалился в лиловое море, а ковер-самолет… полетел дальше? Нет, кто-то на платформе перехватил его.

– А как он оказался у отца капитана? – спросил я, уже заранее зная ответ: де Сойя тогда еще был моим безжалостным преследователем.

– Отцу капитану ковер был нужен, чтобы получить образцы вашей крови и ДНК. Именно так мы и нашли ваше личное дело в имперских архивах на Гиперионе. Будь у нас скафандры, я бы воспользовался этой чертовой штуковиной, чтобы выбраться с безвоздушной горы.

– То есть как? Неужто он работает? – Я коснулся управляющих нитей. Ковер-самолет, куда более потрепанный, чем мне помнилось, завис в десяти сантиметрах от пола. – Вот это да!

– Поднимаемся в расселину по указанным вами координатам, – раздался голос Корабля.

Образ в голографической нише стал более четким: мимо нас пронесся Йо-кунь, мы сбросили скорость и зависли над той самой рощей, где Корабль высадил меня больше трех месяцев назад. Только теперь в роще стояла целая толпа народу: Тео, Лхомо и многие-многие другие из Храма-Парящего-в-Воздухе. Корабль аккуратно спустился и снова завис, ожидая дальнейших указаний.

– Опусти трап, – распорядилась Энея. – Прими всех на борт.

– Позвольте напомнить, – возразил Корабль, – что у меня имеются криогенные фуги и системы жизнеобеспечения только на шесть человек. Я же насчитываю здесь не менее пятидесяти…

– Спусти трап и прими всех на борт, – решительно перебила его Энея. – Немедленно.

Корабль молча выполнил указание.

Первой по трапу и винтовой лестнице поднялась Тео, за ней – монахи, Тромо Трочи из Дхому, отставной солдат Гьяло Тхондап, Лхомо Дондруб (значит, долетел благополучно! Дельтаплан не подвел!), Чим Дин и многие-многие другие. Только далай-ламы и Дорже Пхамо не было.