Богатство - Майкл Корда

– У меня нет никаких проблем.

– Я слышал… впрочем, неважно, что я слышал. – У двери он задержался. Взгляд его был серьезен. – Если Артур сделает то, что я думаю, не пренебрегайте этим, Алекса. Это был дар любви. Может быть, самый ценный из всех, что он вам ставил. Кто бы мог подумать, что старик способен на такой романтический поступок! – Он отвел взгляд. – Когда все будет кончено, – тихо сказал он, возможно, мы сможем узнать друг друга немного лучше, поговорить о чем-то ином, кроме состояния Баннермэнов. Я бы очень этого хотел.

И она тоже, подумала Алекса. Чем больше она узнавала Букера, тем сильнее он ей нравился, но ей трудно было даже представить, что насущные проблемы когда-то закончатся. Пройдут годы, прежде, чем они разрешатся, если они разрешатся вообще, как утверждает Стерн, а Букер, несмотря на его очевидную симпатию к ней, был на стороне противника.

– Возможно,– сказала она, позволив ему – и себе – мгновение надежды. – Но до этого пройдет много времени.

– Я человек очень терпеливый. И воспринимаю это, как проявление сдержанного оптимизма, если вы не возражаете.

Она улыбнулась. – Не возражаю.

– Хорошо.– Он помолчал. – Будьте о с т о р ж н ы, Алекса. Я знаю, что говорю.

Он вышел. В тот же миг, когда за ним захлопнулась дверь, она разрыдалась, как будто стремилась наверстать все годы, что она не плакала, словно сегодня был день похорон отца, и она делала то, что д е й с т в и т е л ь н о хотела сделать, словно она стояла над могилой Артура, и не сдерживала упрямо свои чувства, чтобы не выказать их перед его родными.

Теперь она знала, как сильно Артур ее любил. Она не предаст его, чего бы это ни стоило.

Букер мрачно разглядывал свои ботинки, избегая смотреть Роберту в глаза. Он больше не был уверен, на какой он стороне, впервые в жизни, и чувство, которое он при этом испытывал, было весьма тошнотворным.

– Похоже, она вела совершенно обычную жизнь, – сказал он по возможности твердо.

– Мне следовало послать кого-то другого.

– Роберт, никто бы не нашел того, чего я не нашел. Ничего важного.– Про себя Букер вздохнул. Никогда раньше он не обманывал клиента, тем более, члена семьи Баннермэнов. И он чувствовал себя так, словно шел по канату над Ниагарским водопадом.

– Никаких приятелей?

– Школьная футбольная звезда. Я с ним разговаривал. Довольно милый парень, желает ей добра. Послушай, какая разница, даже если бы она переспала с целой командой? Она – не кандидатка в святые.

– Ну, должен сказать, что на это не похоже. А ты ничего не скрываешь, приятель, так, на всякий случай?

– С чего бы я должен что-то скрывать? – Букер надеялся, что его вина не очевидна.

– Представления не имею.

– Я тоже.

– Надеюсь, что нет, – нетерпеливо фыркнул Роберт. – Расскажи мне об этом – как его ? – Ла Гранже.

– Что же, это, как тебе известно, типичный среднезападный маленький город…

– Оставь это для путеводителей, Мартин. Я не собираюсь его посещать.

– Я имел в виду, что это типичный маленький город… полный сплетен. Все друг друга знают.

– И каковы сплетни о прекрасной мисс Уолден?

– Ничего особенного. Я разговаривал с ее школьным возлюбленным, парнем по фамилии Цубер.

– И?

– Похоже, они убегали вместе.

– Ага! Это уже сексуальный скандал. Это кое-что.

– Ну, вряд ли это можно назвать с е к с у а л ь н ы м скандалом. Они успели удалиться только на сотню миль, прежде чем родители вернули их домой. Все были ужасно расстроены. Но я не вижу для этого никаких весомых причин. Все было совершенно невинно.

– Сколько ей было лет?

– Шестнадцать, или около того. Как раз в том возрасте, когда подростки творят такие вещи.

– Ты сбираешься выступить, как знаток детской психологии? Кончай с этим.

– Ну, вскоре после этого эпизода ее отец умер. Покончил с собой.

– И это ты называешь "обычной жизнью"? Как он это сделал?

– Застрелился. Похоже, это был человек, склонный к депрессии, то, что называется "Тип А".

– Ты выводишь меня из терпения, Мартин. Когда мне понадобится психологический анализ, я о нем попрошу. Он покончил с собой из-за того, что она убежала?

– Да, это могло быть решающим фактором.

– Вот почему она никогда не возвращается домой?

– Думаю, так, Роберт. Печальные воспоминания и сильная доза вины. Я говорил с ее матерью. Алекса восприняла смерть отца очень тяжело, но у меня не создалось впечатления, что ее кто-то обвинял, кроме нее самой. Я начал некоторые расследования, но не уверен, что они приведут к тому, что ты ищешь.

– Проклятье, – сказал Роберт. – Я надеялся на нечто большее. – Он вздохнул. – Ты видел газеты?

– Большую часть.

– Невероятный скандал, а? Мы на первой полосе каждой чертовой газеты с рассказом о ее браке. Господи Иисусе, позавчера эта история попала даже на первую полосу этой траханой "Нью-Йорк Таймс"! Мы не можем без конца повторять "Без комментариев". Тед Коппел приглашал меня выступить в "Ночной линии". Вокруг моей квартиры толпятся репортеры. По меньшей мере двое нацелились писать книгу об этом.. Между прочим, звонил президент.

– Президент Соединенных Штатов?

– К о н е ч н о, президент Соединенных Штатов, Мартин. У нас что, есть какой-то другой? Он хотел поблагодарить меня за то, что из-за нас газеты перестали кричать о бюджетном кризисе! Мы стали посмешищем в Белом Доме. Звонил даже этот ничтожный лицемер Бо Рэндольф, как будто он все еще член семьи! Подумать только, этот сукин сын, актеришка, без капли мозгов в его проклятой голове, выдвигается в губернаторы Калифорнии. И, вероятно, победит. Господи!

– А как это воспринимает Элинор?

– Не беспокойся об Элинор, Мартин. Побеспокойся лучше обо мне. Именно у м е н я настоящие проблемы, а вы все тревожитесь о чувствах Элинор.

– А Алекса? Что она делает?

– К счастью, она до сих пор не обратилась к прессе. По правде, она просто исчезла, но эта таинственность только подогревает аппетит газетчиков. Тем временем я узнал пару интересных вещей – о ч е н ь интересных. Конечно, если мы начнем забрасывать ее грязью, кто знает, не попадет ли грязь рикошетом на нас? – он рассмеялся раскатистым смехом Баннермэнов. – Богатая метафора, достойная политика! Я не должен упускать случая.

– К а к и х вещей?

– Ты когда-нибудь слышал о девице по имени Брук Кэбот?

– Нет, а что?

– Брук – мадам[40]. Весьма специфическая.

– Специфическая?

– Ну, я не хочу сказать, что она удовлетворяет специфические вкусы – хотя я думаю, что да, или использует их в своих целях. Истинная ее особенность в том, что она настоящая Кэбот, чистокровная наследница пуритан, с родословной достаточно длинной даже для старого придурка Бакстера Троубриджа. Между прочим, она училась в школе вместе с Сеси. Хорошее происхождение и отсутствие денег составляют печальную комбинацию, Мартин, и в этом проблема бедняжки Брук. Я давно с ней знаком. И вот пару дней назад она выплыла из тумана и позвонила мне. Брук не из тех людей, что звонят поболтать, во всяком случае, со мной, и она не обсуждает дела по телефону. Она сказала, что хочет повидаться со мной, что знает нечто, что, может быть – цитирую – "обоюдно выгодным". Если читать между строк, я бы сказал, что ей кое-что известно о мисс Уолден.

– Конечно, нет! Я в это не верю, – в голосе Букера явно слышалось потрясение.

Роберта, казалась, забавляла его реакция.

– А меня это нисколько бы не удивило. Ты шокирован? Мартин, ты как невинное дитя. Юрист не может позволить себе роскоши быть стыдливым. Позволь мне пояснить тебе, что в обществе полно совершенно уважаемых женщин, которые хоть раз да выкидывали штучки. Я не имею в виду ш л ю х, ты должен понимать, в полном смысле этого слова, хотя есть и такие тоже. Молодые женщины, работающие на Брук, хорошего происхождения и абсолютно респектабельны во всех отношениях, кроме того, чем они зарабатывают на жизнь – но тогда то же самое можно сказать о большинстве банкиров и практически обо всех, кто имеет вес на Уолл-стрит.

– Звучит так, будто ты ей восхищаешься.

– Пожалуй, да. Если это правда, это лучшее, что я услышал об Алексе за все время. Я – аморальный человек, Мартин, как ты неоднократно мог заметить – за исключением тех случаев, когда я произношу политические речи, где от человека требуется определенная доза лицемерия. И мне приятно узнать, что Алекса Уолден разделяет мои взгляды на мораль. Я бы мог даже полюбить ее, если бы она не стояла у меня поперек горла, – он пристально вгляделся в Букера. – С тобой все в порядке?

– Конечно.

– У тебя слегка потрясенный вид. Неужели малютке мисс Уолден удалось очаровать тебя, Мартин?

– Вовсе нет, – сказал Букер, удивляясь тому, как легко он лжет. – Я просто не думал, что это в ее стиле.

– А я думал. Это многое объясняет, если поразмыслить – как она познакомилась с отцом, например. Кто-то должен съездить и побеседовать с Брук.