Отражения - Нора Робертс

 Она любила своих учениц, ей нравилось обучать их, но еще она любила свою пустую студию. Все три года преподавания она была довольна своим занятием, но в танцах всегда оставалось что-то личное, что-то спасительное. Этого ее матери никогда не понять. Для Мэй танец являлся необходимостью, одержимостью. Для Линдси он был радостью и любовью.

 Рут заставила ее вспомнить о Дульсинее. Это всегда была любимая роль Линдси из-за ее энтузиазма и силы. Сейчас, когда музыка наполнила комнату, она четко вспомнила все движения.

 Музыка была быстрой и истинно испанской, и Линдси с радостью отвечала ей. В ее теле проснулось желание танцевать. История накрыла ее с головой, выражаясь в резких движениях рук и стремительных прыжках. В коротких быстрых шагах чувствовалась энергия и молодость.

 Пока она танцевала, в зеркалах отражался шифон, но в воображении Линдси на ней была надета жесткая пачка из черных кружев и красного атласа. Пышная роза за ухом и испанский гребень в волосах. Она была Дульсинеей, по духу и по роли, она могла бесконечно танцевать с неукротимой энергией. Музыка подходила к концу и Линдси начала фуэте. Она делала круг за кругом с огромной скоростью и изяществом. Казалось, она может делать это вечно, как балерина в музыкальной шкатулке, которая вращается, пока играет музыка. Без музыки игрушка тут же останавливается. Точно так же сделала и Линдси. Одну руку она подняла к голове, другую — к талии, изображая последнюю нахальную позу.

 — Браво.

 Линдси резко обернулась, прижав обе руки к бьющемуся сердцу. На одном из ее маленьких деревянных стульев сидел Сет Баннион. Она с трудом дышала от быстрого танца и шока, что находилась в студии не одна. Ее глаза были огромными, все еще темными от возбуждения, кожа пылала.

 Этот танец Линдси танцевала только для себя, но ее не волновало нарушение уединенности. Она не чувствовала ни капли возмущения из-за того, что он разделил с ней этот момент. На смену удивлению пришло осознание — он понимает, что она делала и почему. Линдси не ставила под сомнение данное чувство и лишь стояла в ожидании, пока Сет поднимется с места и подойдет к ней.

 Он не отрывал он нее взгляда, и Линдси почувствовала в груди что-то большее, чем простую отдышку. Его взгляд был настолько долгим и интимным. Ее кровь, уже разогревшаяся от танца, закипела. Она ощущала покалывание под кожей, сухость в горле. Линдси отняла одну руку от сердца и прижала ее к губам.

 — Великолепно, — пробормотал Сет, продолжая смотреть ей в глаза, затем взял ее руку, которую она прижимала к губам, и поднес к своим. Он почувствовал, как бешено бьется ее пульс и легонько погладил кожу запястья большим пальцем. — Вы выглядели настолько естественно, — заметил он. — Я даже не думал, что вы можете запыхаться.

 Улыбка, которой он одарил ее, была настолько же впечатляющей, насколько неожиданной.

 — Мне кажется, я должен поблагодарить вас, даже несмотря на то, что танец был не для меня.

 — Я не… Я никого не ждала. — Ее голос был таким же натянутым, как и нервы, и Линдси постаралась успокоить и то, и другое. Она хотела высвободить руку и удивилась, почувствовав сопротивление. Сет удерживал ее пальцы еще несколько секунд, и только потом отпустил.

 — Да, вижу, что не ждали. — Он в который раз внимательно осмотрел ее лицо. — Я бы извинился за вторжение, но я ничуть не сожалею, что стал вашим зрителем. — В нем намного больше очарования, чем предполагала Линдси. Ей было сложно отделить чувства связанные с танцем от чувств, связанных с Сетом. На концах его бровей были небольшие крылья, которые казались ей обворожительными. Когда его левая бровь поползла вверх, Линдси осознала, что разглядывает его, и ему это кажется забавным. Раздраженная своей неспособностью скрывать чувства, она повернулась к проигрывателю.

 — Я не против, — небрежно сказала она. — На публике я всегда работаю лучше. Вы хотели еще о чем-то со мной поговорить?

 — Мои знания балета достаточно ограничены. Откуда этот танец?

 — «Дон Кихот». — Линдси убрала диск обратно в коробку. — Рут напомнила мне о нем прошлым вечером. — Она снова повернулась к Сету, держа диск между ними. — Она намерена однажды танцевать партию Дульсинеи.

 — И у нее получится?

Сет забрал у нее из рук диск и отложил в сторону, будто убрав ненужный барьер.

 — Я думаю, что получится. — Линдси строго посмотрела на него. — Зачем вы вернулись?

 Он снова улыбнулся той медленной, ослепительной улыбкой перед которой — Линдси в этом не сомневалась — трудно устоять любой женщине.

 — Чтобы увидеть вас, — ответил он, продолжая улыбаться, когда на ее лице ясно отразилось удивление. — И поговорить о Рут. Сегодня утром это было просто невозможно.

 — Понятно. — Линдси кивнула, приготовившись снова стать учителем. — Нам нужно обсудить очень многое. Боюсь, этим утром я решила, что вы не сильно заинтересованы в занятиях Рут.

 — Я очень заинтересован. — Он снова посмотрел ей в глаза. — Поужинайте со мной.

 Линдси отреагировала не сразу, так как все ее мысли уже были заняты будущими планами по поводу Рут.

 — Ужин? — Она открыто посмотрела на него, пытаясь понять, как она относится к идее быть с ним. — Не уверена, что хочу ужинать с вами.

 Его брови удивленно поднялись от ее прямого ответа, но он кивнул.

 — Значит, особых возражений у вас нет. Я заеду за вами в семь. — Прежде чем она смогла что-то ответить, Сет уже был у дверей. — Адрес я уже знаю.

 Покупая это серое платье, Линдси думала о простоте и утонченности. Оно было сделано из тонкой, мягкой шерсти, приталенное, с небольшим воротником-стойкой. Критично осмотрев себя в зеркале, Линдси осталась довольна результатом. Это был другой образ, отличающийся и от мокрой грязнули, сидящей в придорожной луже, и от мечтательной, увлеченной балерины. Женщина, смотрящая на Линдси из зеркала, казалась зрелой и уверенной в себе. Ей было так же комфортно в этом образе, как и в других своих ролях. Она решила, что с Сетом лучше всего справится именно такая Линдси Данн. Размышляя о нем, Линдси перекинула волосы на одну сторону и заплела свободную косу.

 Он заинтересовал ее, возможно, потому что она была не в состоянии как-либо классифицировать его, как делала это с другими людьми. Она чувствовала, что Сет — цельная личность, такие всегда ее интересовали. А, может быть, все было из-за того, что он купил Клифф-Хаус, думала она, вдевая в уши тонкие серебряные кольца.

 Подойдя к шкафу, Линдси достала куртку Сета и свернула ее. Она вдруг осознала, что с ее последнего настоящего свидания прошло уже много времени. Конечно, были короткие ужины и походы в кино вместе с Энди, но их вряд ли можно считать свиданиями. «Энди мне как брат» — размышляла она, бездумно играя с воротником куртки, которая до сих пор хранила запах Сета, слабый, но определенно мужской.