Отражения - Нора Робертс

 Не дожидаясь его ответа, Линдси направилась в соседнюю комнату.

Глава 4

Линдси хотелось с самого начала показать кто здесь главный, поэтому она сразу прошла за свой стол. Она чувствовала себя ловкой и компетентной, будто первая встреча с Сетом произошла много лет назад. Линдси села, жестом пригласив его располагаться поудобнее, но Сет проигнорировал приглашение и остался стоять, изучая фотографии на стене. Линдси заметила, что он остановил взгляд на той, где она и Ник Давыдов запечатлены во время финального акта Ромео и Джульетты.

 — Несколько лет назад мне удалось заполучить постер этого балета, и я послал его Рут. Он до сих пор висит у нее в комнате. — Он повернулся, но с места не двинулся. — Она невероятно восхищается вами.

Хотя его голос был ровным, Линдси понимала, что, по его мнению, восхищение налагает некоторую ответственность. Она нахмурилась, но не потому, что ей не хотелось брать на себя ответственность, а потому что он заставлял ее это сделать.

 — Я считаю, — начала она, обходя стороной его слова, — что вы, как опекун Рут, должны знать, чем она здесь будет заниматься, что от нее потребуется, расписание ее занятий и так далее.

 — Думаю, в этой области вы эксперт, мисс Данн.

Голос Сета был спокойным, но Линдси была совсем не уверена, что он действительно думает то, что сказал. В который раз он осмотрел ее лицо дюйм за дюймом. И как только его манеры и тон могут оставаться такими формальными, когда взгляд был настолько личным? Она повернулась, почувствовав себя не совсем комфортно.

 — Как ее опекун…

 — Как ее опекун, — прервал ее Сет, — я понимаю, что заниматься балетом для Рут так же жизненно необходимо, как дышать. — Теперь он подошел ближе, так что ей пришлось поднять голову, чтобы смотреть ему в глаза. — Еще я понимаю, что должен доверять вам… в определенной степени.

 Линдси любопытно приподняла бровь.

 — И до какой же степени?

 — Буду знать через пару недель. Прежде чем принимать решение, я предпочитаю иметь как можно больше информации. — Глаза, так внимательно наблюдавшие за ней, сощурились. — Вас я пока не знаю.

 Она кивнула, почувствовав раздражение, взявшееся неизвестно откуда.

 — Как и я — вас.

 — Это верно, — тут же согласился он, не меняя тона. — Полагаю, эта проблема со временем исчезнет. Мне достаточно трудно поверить, что та Линдси Данн, которую я видел в роли Жизель, настолько неуклюжа, чтобы свалиться в лужу.

 У Линдси перехватило дыхание, и она возмущенно уставилась на Сета.

 — Вы чуть не наехали на меня! — Вся ее тренированная сдержанность мгновенно испарилась. — Надо арестовывать любого, кто так гоняет по улицам в дождь.

 — Я бы не назвал пятнадцать миль в час большой скоростью, — возразил он. — Если бы я превысил скоростной лимит, то сбил бы вас. Вы сами не смотрели куда идете.

 — Большинство людей заботятся о том, чтобы изучить улицы в новом для них городе, — возразила Линдси.

 — Большинство людей не гуляют под дождем во время грозы, — ответил Сет. — У меня назначена встреча, — быстро продолжил он, прежде чем Линдси смогла что-то ответить. — Должен ли я сразу выписать чек за занятия Рут?

 — Я пришлю вам счет, — холодно произнесла она, пройдя мимо него, чтобы открыть дверь.

 Сет отправился следом, затем остановился, догнав Линдси в дверном проеме, и снова посмотрел на нее. Касание их тел было легким, но сопровождалось кратким мощным разрядом. В голове у Линдси тут же не осталось ни одной связной мысли. Наклонив голову, она уставилась на него удивленным вопрошающим взглядом, тело же ее реагировало, повинуясь естественным инстинктам.

 Сет застыл на мгновение, его глаза снова медленно прошлись по ее лицу, затем он повернулся и направился к Рут.

 На протяжении всего дня мысли Линдси время от времени возвращались к Сету Банниону. Что же он за человек? На первый взгляд он казался достаточно обыкновенным. Но в нем было нечто большее. Не просто вспышка крутого нрава, свидетелем которой она стала при их первой встрече. Она видела что-то в его глазах, чувствовала что-то при соприкосновении с его телом. Это была не просто физическая энергия. Линдси знала, что с виду вулкан обычно спокоен и тих, но внутри всегда скрывается что-то опасное.

 Она говорила себе, что это не ее дело, но мысли возвращались к Сету Банниону чаще, чем ей этого хотелось. Он интересовал ее. Как и его племянница.

 Оба занятия Линдси наблюдала за Рут, стараясь найти нечто большее, чем технику и движения. Ей хотелось узнать ее личное отношение, обнаружить индивидуальность. Линдси было сложно понять смысл той защиты, которую девушка выстроила вокруг себя. Она не пыталась сблизиться с кем-либо из своих новых одногрупниц. И не принимала подобной инициативы с другой стороны. Ее нельзя было назвать недружелюбной или невежливой. Она просто отстраненная. Линдси знала, что Рут будут называть снобом. Но это не снобизм, а лишь повышенная осторожность. Линдси вспомнила, как Рут напряглась, когда она дотронулась до ее плеч. А еще вспомнила, как девушка цеплялась за руку Сета перед утренним занятием. Сейчас он ее якорь. Интересно, знает ли он об этом? Как много он знает о ее сомнениях, страхах и об их причине? Насколько это его заботит?

 Линдси выполнила элемент, ее тело вытянулось на пуантах, руки медленно поднялись. Сомнения Сета по поводу ее компетенции казались для Линдси беспочвенными, после того, как он терпеливо просидел все утреннее занятие.

 Ее раздражало то, что он снова вторгся в ее мысли. Выкинув его из головы, она сконцентрировалась на занятиях. Но как только последняя ученица покинула студию, оставив ее в одиночестве, защита дала трещину. Она вспомнила его изучающий взгляд и тихий, вкрадчивый голос.

 «Проблемы, — подумала Линдси, подходя к проигрывателю. — Сложности. Я только-только начала наслаждаться жизнью без сложностей». Она оглянулась вокруг с довольной улыбкой.

 «Моя студия, — думала она покровительственно. — Я создала здесь нечто важное. Возможно, это маленькая школа, ученицы которой в шестнадцать лет будут танцевать лишь под современный рок, но она моя. Я занимаюсь тем, что мне нравится. Что еще нужно человеку?» Линдси посмотрела на диск, который все еще держала в руках. Не сомневаясь ни секунды, она вставила его в проигрыватель.

 Она любила своих учениц, ей нравилось обучать их, но еще она любила свою пустую студию. Все три года преподавания она была довольна своим занятием, но в танцах всегда оставалось что-то личное, что-то спасительное. Этого ее матери никогда не понять. Для Мэй танец являлся необходимостью, одержимостью. Для Линдси он был радостью и любовью.