Царица Тамара - Кнут Гамсун

Священникъ беретъ ключъ и выпускаетъ плѣнниковъ. Они падаютъ на колѣни передъ царицей.

Царица. Жестокость не помогаетъ. Фатиму тоже не надо вѣшать. Фатима пошла только погулять въ горы съ Георгіемъ, скоро они оба вернутся. Пойди и одѣнь подобающую тебѣ одежду, игуменъ, и будь мнѣ совѣтникомъ, какъ былъ раньше… Вы здѣсь, грузины? Вы не должны бѣжать съ поля битвы — вѣдь вы это сдѣлали? Пойди съ ними, священникъ, и вели снять съ нихъ цѣпи, И потомъ пусть они идутъ искать въ горахъ моего сына; пусть ищутъ всѣ, кто есть въ замкѣ. Кидается на диванъ и всхлипываетъ.

Второй грузинъ. Благодаримъ тебя за нашу жизнь, царица!

Царица машетъ рукой, чтобы они ушли. Священникъ ведетъ ихъ въ глубину сцены.

Игуменъ. Князь Георгій пошелъ искать своего сына. Онъ, навѣрное, его найдетъ.

Царица. Да, неправда ли? Ужъ князь-то Георгій найдетъ его, если только его можно найти! Онъ могучій воинъ. Благочестивый отецъ, ты такой мудрый, скажи, онъ найдетъ его?

Игуменъ. Я буду молить Бога объ этомъ.

Царица. Да, молись! Я сама пойду искать его.

Встаетъ и идетъ въ глубину сцены.

Игуменъ. Я пойду за царицей и верну ее.

Всѣ уходятъ.

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ

На слѣдующій день. Все еще покрыто туманомъ. Дѣвушки стоятъ и болтаютъ. Вначалѣ, въ глубинѣ сцены на лѣстницѣ стоитъ первый слуга и послѣ уходитъ.

Зайдата. Что жъ, начнемъ?

Юаната. Да, начнемъ, только мнѣ жалко.

Мецеду. Мнѣ больше жаль царицу.

Священникъ входитъ въ первый входъ. Что вы тутъ дѣлаете, дѣвушки?

Зайдата. Мы убираемъ цвѣты. Такъ велѣла царица.

Священникъ. А гдѣ царица?

Мецеду. Тамъ у себя. Все груститъ.

Священникъ. Если я хорошо знаю князя Георгія — онъ найдетъ и освободитъ своего сына. Вы не видѣли игумена?

Зайдата. Нѣтъ.

Священникъ. А вчера вы видѣли игумена, дѣвушки? Здѣсь сидѣлъ онъ у ногъ царицы, какъ простой писецъ. Жаль было смотрѣть на него. Вѣдь онъ старый человѣкъ.

Первый слуга кричитъ. Кто-то идетъ!

Священникъ. Что онъ тамъ кричитъ?

Первый слуга. Эй, вы, кто-то идетъ! Священникъ идетъ въ глубину сцены.

Зайдата. Кто-то идетъ, кто-то идетъ. Пойди и доложи, Мецеду. Это, можетъ быть, Георгій. Идетъ въ глубину сцены.

Священникъ кричитъ. Это Георгій!

Мецеду, ликуя. Георгій! Выбѣгаетъ наружу.

Зайдата, возвращаясь. Такъ, пожалуй, оставимъ цвѣты.

Юаната. Да, пускай ихъ стоятъ. Священникъ возвращается въ сопровожденіи перваго слуги.

Священникъ. Вотъ будетъ радость здѣсь въ замкѣ!

Царица входитъ и идетъ въ глубину сцены, бормоча, какъ лунатикъ. Георгій, Георгій, Георгій, Георгій.

За ней Русуданъ, слуги, любопытные.

Священникъ. Я говорю, что теперь радость будетъ въ замкѣ. Тебѣ не помѣшало бы хорошенько порадоваться, Зайдата! И тебѣ, Софіатъ.

Зайдата. Почему?

Священникъ. Вы этого заслужили, дѣтки. Вамъ нужно немного радости.

Зайдата. Ужъ вѣрно ты насъ можешь чѣмъ-нибудь потѣшить, священникъ? Смѣхъ.

Священникъ. Я? Ай, Зайдата, ты совсѣмъ, какъ жгучій огонь!

Зайдата. Ну, ужъ ты-то насъ ничѣмъ не можешь потѣшить. Слишкомъ ты старъ!

Священникъ. Вовсе нѣтъ, вовсе нѣтъ! Молчи. Только смотри, Зайдата… Снова смѣхъ.

Царица встрѣчаетъ Георгія на лѣстницѣ, обнимаетъ и долго сжимаетъ его въ объятіяхъ; Георгія сопровождаютъ офицеръ и солдаты. Царица входитъ въ залъ, держа за руку Георгія и Русуданъ.

Царица. Священникъ, Георгій вернулся! Видите, дѣвушки?

Мецеду. Добро пожаловать снова къ намъ, Георгій. Беретъ его за руку.

Священникъ. Я вѣдь говорилъ, что князь Георгій найдетъ его.

Царица. Да, а гдѣ же князь Георгій?

Гетманъ, выступая впередъ. У товинцевъ, царица, онъ остался у нихъ.

Царица. Князь Георгій остался? Зачѣмъ?

Гетманъ. Вчера, когда мы искали уже около часа, насъ окружили товинцы. Они были разсѣяны кругомъ въ горахъ, они взяли насъ въ плѣнъ.

Царица. Тутъ, возлѣ моего замка?

Гетманъ. Да, совсѣмъ вблизи замка. Да, туманъ скрывалъ ихъ; они могли бы подойти еще ближе къ замку, и ихъ нельзя было бы найти, даже если бы искать ихъ. Они взяли насъ и отвели къ шатру, въ которомъ былъ твой сынъ. Они разбудили его, чтобы онъ всталъ и шелъ съ нами.

Царица, улыбаясь. Такъ ты спалъ, Георгій? Фатима была съ тобой ласкова?

Георгій. Да.

Царица. Охраняла тебя, пока ты спалъ?

Георгій. Да.

Царица. И всѣ они были съ тобой ласковы?

Георгій. Нѣтъ, не всѣ.

Царица. Не всѣ?

Георгій. Фатима сказала, чтобы никто не подходилъ ко мнѣ.

Царица. Фатима сказала, чтобы никто не подходилъ?

Георгій. Да, и у нея въ рукѣ былъ кинжалъ.

Царица. У нея въ рукѣ былъ кинжалъ? Это вѣрно, чтобы не пришли медвѣди?

Георгій. Да, вѣрно для того.

Царица. Теперь ступайте, дѣти. Смотри за ними, Мецеду! Вы всѣ, дѣвушки, смотрите!

Зайдата. Такъ оставить цвѣты?

Царица. Цвѣты? Улыбаясь. Да, теперь, пожалуй, здѣсь и недостаточно цвѣтовъ, Зайдата!

Мецеду уходитъ съ Георгіемъ и Русуданъ. Остальныя дѣвушки и слуги идутъ за ними.

Царица, садясь. Насколько я понимаю, мое дитя было въ большой опасности. Фатима защищала его кинжаломъ. Гетману. Когда вернется князь Георгій?

Гетманъ. Онъ… Я не знаю… Они не выдали бы намъ твоего сына, если бы…

Царица медленно встаетъ, предчувствуя бѣду. Что.

Гетманъ. Князь Георгій остался вмѣсто сына.

Царица порывисто. Этого не можетъ быть!

Гетманъ. Онъ самъ предложилъ себя.

Царица. Что они съ нимъ сдѣлаютъ?.. Ты молчишь, офицеръ. Вели позвать игумена. Священникъ уходитъ. Царица падаетъ на кресло.

Царица. Вотъ отчего онъ пошелъ съ непокрытой головой. А я думала, что онъ и стараться не будетъ найти сына, я даже это сказала. Качаетъ головой.

Гетманъ. Мы думаемъ, что будетъ лучше, если онъ останется вмѣсто сына.

Царица. Нѣтъ, это, въ сущности, не лучше. А, можетъ быть, и лучше. Что за несчастіе охватываетъ меня? Я отошлю къ товинцамъ тѣло хана, велю богато украсить его, пошлю имъ богатые дары, чтобы смягчить ихъ… Нѣтъ… не лучше это… Это, пожалуй, хуже. Почему они согласились обмѣняться?

Гетманъ. Князь Георгій просилъ.

Царица. Пришелъ съ непокрытой головой и просилъ?

Гетманъ. Да… и товинцы очень охотно согласились. Твой сынъ — ребенокъ, отъ котораго имъ не было бы никакой пользы, а князь Георгій — твой главный военачальникъ — и они могутъ его уничтожить. Священникъ возвращается съ игуменомъ.

Царица. Да, такъ. Теперь они уничтожатъ моего главнаго военачальника… Товинцы возвратили мнѣ моего сына, игуменъ, но вмѣсто него они взяли его отца.

Игуменъ. Это на нихъ похоже.

Царица. И онъ имъ послужитъ для кровавой мести; что мнѣ дѣлать? Я сама пойду къ товинцамъ и отдамъ себя вмѣсто него.

Игуменъ. Тебя они не взяли бы вмѣсто него.

Царица. Что ты говоришь?

Игуменъ. Для товинцевъ князь Георгій значитъ больше, чѣмъ ты. Прости, что я не скрываю этого отъ тебя.

Царица. Значитъ больше, чѣмъ я? Что это означаетъ? Вѣдь я же царица? Да, да, онъ значитъ больше. Всегда онъ стоилъ больше, только я была слѣпа и не видѣла этого. Безконечно больше. Теперь я ничто, я, какъ сирота, и нѣтъ у меня силъ. Онъ былъ такъ великъ и могучъ! Ломаетъ руки.

Гетманъ. Царица, у меня со вчерашняго дня осталось донесеніе. Оно, можетъ быть, утѣшитъ тебя.

Царица. Что такое?

Гетманъ. Вотъ: если бы мы вчера ночью не напали на хана Карскаго и не разбили его, онъ самъ бы напалъ на насъ.

Царица. Что жъ, это возможно.

Гетманъ. И въ твоемъ собственномъ войскѣ у него былъ помощникъ.

Царица. Въ моемъ войскѣ! Качаетъ головой. Нѣтъ. Откуда ты знаешь это?

Гетманъ. Изъ письма. Этотъ помощникъ повелъ бы солдатъ хана на насъ ночью, когда бы мы спали — и перебилъ бы насъ.

Царица. Правду ли ты говоришь?

Гетманъ. Я говорю правду.

Царица. Кто жъ этотъ помощникъ?

Гетманъ. Князь Георгій!

Царица, вспыхнувъ. Берегись, ты! Берегись, говорю тебѣ!