Московский лабиринт Минотавра - Наталья Солнцева

Смирнов молча поехал к бару «Червовый король».

Москва. Год тому назад

Феодора вернулась в Москву. Раскаленный асфальт, каменные глыбы домов, пожелтевшие деревья, сухая листва под ногами, запах выхлопных газов и вездесущая пыль быстро отрезвили ее. Лазурное море, шелест олив, скользящие по блестящей морской глади рыбачьи баркасы, искристое критское вино остались там, в другой жизни.

Поездка на Крит удалась во всех отношениях. Госпожа Рябова не могла без умиления вспоминать, какое выражение застыло на лице Владимира при виде ее в наряде минойской модницы, а клубок золотых нитей, которые она протянула ему, и вовсе лишил молодого человека дара речи. Все-таки она - гениальная женщина! Мысль прикинуться Ариадной, восставшей из дымки мифического прошлого, пришла ей на ум в последний момент. Вопреки мучившим ее сомнениям, Корнеев клюнул на довольно примитивную, в общем, приманку.

Все сложилось удачно, даже охранник вовремя приотстал. Окажись он рядом, сцена потеряла бы львиную долю очарования и драматического напряжения.

Накануне утром Феодора обдумывала завершающие штрихи: когда следует отправиться на развалины, придет ли туда Владимир, как он поведет себя. Знаки внимания, томные взгляды, направляемые ею на телохранителя Корнеева, сослужили свою службу - неважно, по какой причине, но молодой красавец заметил Феодору. Она понимала, как важно первое впечатление, и умела произвести его. Годами оттачивая свое искусство обольщения, госпожа Рябова значительно преуспела в нем. Не столько внешность женщины, сколько ее способность уловить движения мужской души и подстроиться в такт позволяют ей приобрести власть над ним, запасть ему в сердце. Возраст тут не помеха, а скорее подспорье, ибо опыт порой превосходит свежесть и привлекательность молодости. Зеленый плод кисловат на вкус и не сравнится со зрелым.

Камнем преткновения стала для Феодоры только одна деталь предстоящего эпизода: говорить ей что-либо или промолчать? Вначале она склонялась к загадочному молчанию, но в конце концов все же сделала выбор в пользу интригующей фразы, призванной возбудить любопытство Владимира и внушить ему неосознанную жажду новой встречи. Потратив пару часов в Интернет-салоне, перелопатив античную лирику, Гомера и другие источники, госпожа Рябова остановилась на стихах аргентинского писателя Борхеса. Она выбрала несколько подходящих строк, переделала их на свой лад, выучила, раз двадцать произнесла перед зеркалом, меняя интонацию, пока качество сценки не удовлетворило ее.

Феодоре понравилась ее роль. Дочь царя Миноса Ариадна - это, пожалуй, то, о чем она мечтала. Не имеет значения, что до поездки на Крит Феодора Евграфовна только краем уха где-то что-то слышала о «нити Ариадны», злобном Минотавре и афинском герое Тесее. В нужный момент эту вскользь услышанную или прочитанную информацию подбросила ей сама судьба. А судьба ничего не совершает бесцельно.

Помолившись Зевсу, как и подобает минойской царевне, Феодора отправилась в парикмахерскую, объяснила мастеру, какую ей нужно сделать прическу, затем накинула на голову легкий шарф и вернулась в номер переодеваться. Облачившись в приобретенные одежды и украшения, она с удовольствием смотрела на себя в зеркало. Лучшего приключения ей еще переживать не приходилось! Главное, чтобы намеченное не сорвалось. Для этого сегодня в сумерки господин Корнеев непременно должен прийти к развалинам Кносского дворца. Ведь именно там, согласно мифу, тысячелетия назад проживала Ариадна. Только бы Владимиру ничто не помешало!

Откуда-то появилась уверенность: все получится. Она так горячо, так страстно желает его увидеть, что он не может не откликнуться на этот призыв. Но если вдруг сегодня встреча сорвется, Феодора будет приходить сюда вновь и вновь, пока не осуществит задуманное.

Кносский дворец находился за городом, и госпожа Рябова вызвала такси. Водитель изумленно поглядывал на нее, цокал языком. Когда она вышла, таксист не торопился уезжать, наблюдая за странной пассажиркой. «Эти туристы совсем свихнулись!» - подумал он. Перед тем как выйти из машины, женщина дала ему денег и пояснила знаками - отъезжай и жди. Ее английский, дополняемый жестами, был ужасен, но таксист понял.

Очертания руин оживали в закатных лучах солнца, они казались золотыми останками свернувшегося окаменевшего чудовища. Феодора спряталась и стала ждать. Созерцание жалких осколков былой роскоши наводило на мысли о времени. Его приговор неумолим. Когда-то между этими красно-черными колоннами шествовали всесильные владыки, теперь же ветер носит стебли сухой травы… Что же остается неподвластным бегу столетий?

Шуршание шин по дороге отвлекло госпожу Рябову от идеи вечности и вернуло ее к проблеме насущной. Она почти не удивилась, узнав в приехавших мужчинах Корнеева с охранником. Предугадывая маршрут, который у Владимира был неизменным, мнимая Ариадна заняла заранее выбранную позицию.

Все разыгралось как по нотам, видно, Зевс еще не утратил своего могущества: он услышал мольбы новоявленной минойской дамы и внял им. Наверное, громовержец соскучился по прошлому, ведь боги бывают так похожи на людей. Зевсу порядком надоели бестолковые шумные туристы, и он с удовольствием включился в игру. Почему бы не развлечься? Если верить мифу, то грозный Зевс приходился дедушкой Ариадне… так что она имела полное право рассчитывать на его помощь.

- О ужас, эти каменные сети…

Феодора не узнала собственнго голоса - словно все ожило: Кносский дворец; Минотавр, блуждающий во мраке нескончаемых коридоров подземной ловушки, роняя с губ клочья пены; Ариадна с волшебным клубком в руке…

Черноволосый красавец Владимир застыл как вкопанный. Кем он почувствовал себя? Время дрогнуло, повернуло вспять, оно послушалось Феодоры - или Ариадны? Или тоскующего Зевса?

- Владимир Петрович!

Неуместный, лишний здесь крик телохранителя разрушил колдовской миг. Прошлое померкло и отступило в небытие. Феодора метнулась прочь, в спасительную тень, укрылась от взгляда Корнеева. На сегодня достаточно, большего не требуется. Если человеку изменяет чувство меры, он проигрывает. Точно рассчитанное усилие - вот секрет успеха. Перебор, недобор - и тщательно спланированное действие трещит по швам, рассыпается в прах.

- Благодарю… - прошептала Феодора, и ветер унес ее слово неведомому адресату.

Владимир взял у нее клубок! Это залог будущей встречи.

Она переоделась, связала наряд Ариадны в узел - пора было возвращаться в отель. Корнеев с сопровождающим уехали, вокруг быстро темнело. Госпожа Рябова, обессиленная после пережитого волнения, кое-как добрела до ожидающего ее такси. Водитель уснул.

- Эй, шофер! - воскликнула она на ломаном английском. - Поехали.

Теперь, в задымленной, многоголосой, запруженной людьми и транспортом Москве изрезанное голубыми гаванями побережье Средиземного моря, иглы минаретов на розовеющем небе, узкие улочки венецианских кварталов и прочие экзотические красоты Крита казались Феодоре далеким сном. Продолжение этого сна она надеялась досмотреть в Москве.

Неделю пришлось потратить на выяснение, где живет и любит бывать господин Корнеев-младший. Феодора Евграфовна задействовала старые связи. Один из бывших высокопоставленных чиновников был дружен с Корнеевыми, он и поведал ей, что у этой семьи есть просторная квартира в городе и два загородных дома. Поместьями их не назовешь, но земли много, коттеджи выстроены по современным проектам, добротно, без экономии средств. Старший Корнеев живет за городом, на свежем воздухе, а сын курсирует то туда, то сюда. Он любит путешествовать, в Москве бывает наездами и время от времени уединяется в своем доме, живет отдельно от родителей.

- Жена Петра Даниловича - простая, пожилая уже женщина, не из нынешних финтифлюшек, - говорил чиновник. - Владимир у нее поздний ребенок, она его опекает с излишним усердием. Здоровье у Корнеевой смолоду хлипкое, да и возраст берет свое. Так что сын все больше отдаляется от нее, живет своими интересами.

- А где он бывает? - спрашивала госпожа Рябова. - Чем занимается?

Чиновник развел руками.

- Не знаю, драгоценнейшая Феодора! Сдается, ничем - ловелас, жуир. Зачем ему утруждать себя? Папиных денег на три жизни хватит.

- Ловелас? Я, наоборот, слышала, что он равнодушен к женщинам.

- Да? - поднял кустистые брови чиновник. - Ну, жениться он не торопится, это точно. Может, он из голубых? Как их нынче называют-то? Геи?

«Только не это! - мысленно взмолилась Феодора. - Иначе все мои старания насмарку!»

Она уволилась с работы, деньги таяли, и промедление с заключением выгодного брака для нее было смерти подобно. Надо ковать железо, пока горячо.

- Даже у геев есть увлечения, - через силу улыбнулась госпожа Рябова. - Неужели молодой Корнеев живет затворником?