Дьявол в бархате - Джон Диксон Карр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Моя дорогая, — вновь заговорил он, взяв ее за руку и незаметно пытаясь прощупать пульс, — ты помнишь былые дни? Как я в семнадцать лет получил степень magister artium[26] в колледж Парацельса и хотел изучать медицину, но мой отец решил, что это ниже моего достоинства?
Лидия кивнула в ответ на информацию, почерпнутую из рукописи Джайлса. Хотя у Фентона не было часов, он не нуждался в них для открытия, что ее пульс слабый, редкий и нерегулярный. Прикоснувшись к ее щеке, он почувствовал, что она холодная и влажная.
— Должен сообщить, — продолжал Фентон, — что я изучал медицину тайно и могу тебя исцелить. Доверяешь ли ты мне?
Голубые глаза широко открылись.
— Как же я могу не доверять тебе? Разве ты не мой муж? Разве я не… люблю тебя?
Она говорила с таким искренним удивлением, что Фентон заскрежетал зубами.
— Ну, тогда, — улыбнулся он, — еще несколько минут!
Фентон встал, ножны его шпаги ударились о борт кровати, прежде чем его туфли достигли пола. Подойдя к туалетному столу, он нашел чистое полотенце, окунул его конец в уже остывшую воду в кувшине и вернулся назад с полотенцем в руке.
— А теперь, Лидия, — продолжал Фентон, прикладывая влажную ткань к ее лбу, где была пудра, — нам придется…
— Нет! Никогда!
В тот момент, когда полотенце коснулось ее лба, Лидия резко тряхнула головой и отвернулась. Но Фентон успел увидеть то, что ожидал: сыпь, похожую на экзему, хотя и более слабую. Под пудрой на щеке оказалось то же самое. Осторожно прикоснувшись к икрам обеих ног Лидии, Фентон обнаружил, что они слегка раздуты и, очевидно, болезненны при прикосновении. Только выдержка молодой женщины и ее желание, чтобы муж ни о чем не догадывался, заставляло ее убеждать даже саму себя, что с ней все в порядке.
— Лидия! — резко произнес Фентон.
Она повернулась к нему лицом, слегка приподнявшись на подушке. Быстрым движением женщина развязала бант корсажа, после чего платье словно распалось надвое сверху. Гибким движением Лидия извлекла из него руки и плечи и разорвала мешающее ей шелковое белье. Оставшись обнаженной до пояса, она выхватила у Фентона полотенце и начала стирать пудру с левого плеча, руки и бока.
— Теперь ты видишь мой позор! — сказала Лидия. Хотя это была всего лишь небольшая сыпь, напоминавшая экзему, в глазах женщины блестели слезы. — Могу я появиться в обществе и не чувствовать, что надо мной смеются? Неужели ты не испытываешь ко мне отвращения?
— Ни в малейшей степени, — улыбнулся Фентон. — Лидия, что, по-твоему, происходит с тобой?
Но молодая женщина снова отвернулась и заплакала.
— Прошлой ночью, — бормотала она, — когда эта тварь сказала, что у меня французская болезнь, я едва не умерла со стыда. Она и раньше так говорила. А каким образом я могла ею заразиться? Видит Бог, я никогда… И все равно мне страшно!
Фентон приподнял ее за обнаженные плечи и усадил в постели.
— Лидия, ты сказала, что доверяешь мне. Тогда слушай!
Он отпустил ее, но она осталась сидеть, полуотвернувшись.
— У тебя нет болезни, которой ты боишься, и вообще никакой болезни, насылаемой природой. Я могу вылечить тебя меньше чем за день. — Фентон засмеялся но негромко, чтобы еще сильнее не напугать ее. — Позволь представить тебе доказательства моих знаний. Ты иногда испытываешь сильную жажду?
— Я пью столько ячменного отвара, что могу лопнуть. Но откуда ты знаешь?
— Ты часто страдаешь от болей здесь? — Он снова притронулся к ее икрам.
Лидия посмотрела на него. Затуманенные голубые глаза, короткий нос с расширившимися ноздрями, дрожащие губы свидетельствовали о почти благоговейном страхе.
— После того, как ты принимаешь пищу или питье — скажем, через четверть часа — ты чувствуешь, не всегда, но часто, сильные боли в животе и тошноту?
— Да, очень часто! По-моему, тебе известно все, что только может знать человек! Но что?..
Фентон боялся говорить ей правду, но у него не было выбора.
— Лидия, кто-то пытается постепенно отравить тебя мышьяком.
Глава 4
Мег в алом и кинжал
Он был прав, что боялся сказать ей об этом. Само слово «яд» внушало Лидии, впрочем, как и многим другим, непреодолимый ужас. От него веяло колдовством и чародейством, оно появлялось из ничего, словно ветер, воющий в трубе, и от него нельзя было спастись.
Фентону понадобилось немало времени, чтобы успокоить ее.
— Значит… я не умру?
— Конечно, нет! А разве ты чувствуешь себя умирающей?
— Откровенно говоря, нет. Просто мне немного не по себе — вот и все.
— Это потому, что отравитель давал тебе слишком маленькие дозы и через слишком большие интервалы. Если ты будешь принимать лекарство, которое я назначу, то тебе нечего бояться.
Лидия поднесла руку ко лбу.
— А эти… эти пятна?
— Они исчезнут. Это просто симптомы отравления мышьяком.
— Но кто может хотеть?.. — дрожащим голосом начала Лидия. Фентон остановил ее.
— Об этом мы поговорим позднее, — сказал он. — Сначала тебя нужно вылечить.
Лидия, обрадованная, что ей не надо ломать голову относительно личности убийцы, устремила на него радостный взгляд. Ее поведение стало более спокойным. Фентон попытался объяснить простейшими словами природу и действие яда. Но он видел, что она ничего не понимает, впрочем, тогда бы этого не поняло и Королевское общество[27]. Прошлой ночью Фентон заметил, что у Лидии весьма привлекательная фигура, а в ее теперешнем положении этот факт просто бросался в глаза.
— Легенды о крови летучей мыши, внутренностях лягушки и прочих, хотя и тошнотворных, но безвредных вещах, становятся смешными в свете… в свете… — Он сделал паузу. — Прошу прощения, о чем я говорил?
— Дорогой, — нежно ответила Лидия, слегка покраснев, — ты просто смотрел на…
— Ах да! Я отвлекся.
Фентон соскользнул с края кровати.
— Это меня устраивает, — заявила Лидия.
Фентон сделал последнюю попытку держаться по-отечески. Подойдя к изголовью кровати, он склонился над Лидией и быстро чмокнул ее в губы. Внезапно руки Лидии обвились вокруг его шеи, вернее, вокруг треклятого парика. Фентону пришлось поцеловать ее с определенной степенью интимности.
— Ник, — прошептала Лидия, оторвавшись от его губ.
— Д-да?
— Когда ты велел мне лечь, я подумала о том же, что и Джайлс. Но потом я решила, что кругом слишком много людей… Так может, отложим наше настоящее свидание до ночи?
Это
