Презумпция невиновности (СИ) - "feral brunette"

— Кажется, у меня скоро снова начнутся панические атаки, — Гермиона плюхнулась на светло-голубой диван, позабыв о своём мокром платье. — Я снова стала плохо спать, у меня какие-то тревожные мысли и всё время хочется вскрыть себе вены.

— Я говорила, что бросить таблетки будет непросто. Твоему организму нужно время, чтобы научиться справляться самому с твоим положением.

— В задницу моё положение, — гневно выплюнула девушка. — Мне нужна помощь, Скарлетт, или же в следующий раз мы встретимся у меня на похоронах.

Год назад Гермиона открыла для себя прелести походов к магловскому психологу, однако, как оказалось, это мало помогает, но зато с его помощью можно оформить себе рецепт на хорошие антидепрессанты. Порой она удивлялась тому, что в обычном мире могут придумать что-то получше, чем в магическом.

— Тебе снова снятся кошмары?

— И они тоже, — сухо ответила Грейнджер и начала копаться в своей сумочке. — У тебя есть зажигалка?

— Ты вернулась к сигаретам? — строго спросила Скарлетт. — Что ещё вернулось в твою жизнь, кроме кошмаров и сигарет?

— Тебе стоило бы спросить, что так и не ушло из моей жизни, — саркастически произнесла Гермиона. — Кошмары, сигареты, выпивка и работа, которая является единственной причиной, почему я ещё могу себе позволить оплачивать эти сомнительные сеансы.

— Ты сама приходишь ко мне.

— Сама, но только потому что мне нужен рецепт.

— Ты могла бы заплатить за то, чтобы тебе его просто так выписали, но ты всё ещё продолжаешь ходить ко мне, — Питерс закинула ногу на ногу. — Так действительно ли дело только в таблетках?

— Ну ты и сука, Скарлетт, — она щёлкнула пальцем и сигарета зажглась. — Были бы мы в Лондоне — меня бы уже повязали за это, но видит Бог — ты сама меня на это спровоцировала.

Гермиона не знала, почему она продолжала приходить в эту квартиру и обмениваться «любезностями» со своим психологом. Возможно, что это помогало ей оставаться нормальной для своих друзей, хотя на деле она таковой не была уже очень много лет. Её жизнь была слишком цикличной и очень часто кидала Гермиону из крайности в крайность. Сама бы она не справилась с этим — ей нужно было с кем-то разговаривать, чтобы не сойти с ума окончательно.

— Как твоя работа? Есть новое дело?

— Нет. Неделю назад я отказалась защищать одного ублюдка, который насиловал девочек, — она запнулась на секунду. — Им было всем по четырнадцать лет.

— Мало денег предложили? — Скарлетт внимательно наблюдала за каждым движением своей пациентки. — Или подзащитный оказался недостаточно хорош личиком?

— Говоришь так, словно я защищаю только тех, у кого есть деньги или смазливая мордочка. У меня есть принципы…

— Были, — перебила её психолог. — Когда-то они у тебя были, Гермиона.

Она чувствовала, как сердце норовит вылететь из груди. Одно присутствие этого человека рядом заставляло чувствовать себя каким-то дерьмом. Гермиона буквально ощущала запах смерти, исходящий от мужчины, который пришёл к ней с «интересным и выгодным предложением».

— Простите, мистер Миллер, — процедила с трудом девушка, — но я не берусь за подобные дела. Мне это неинтересно.

— Но мы с Вами не дошли к самому интересному — вопросу оплаты, — ехидно протянул мужчина. — Поверьте, мисс Грейнджер, я Вас не обижу.

— Мне неинтересно, мистер Миллер! — Гермиона встала со своего места и гневно посмотрела на собеседника. — Прошу Вас покинуть мой кабинет.

— Умейте извлечь пользу, а потом забыть, моя драгоценная мисс Грейнджер, — рассмеялся посетитель. — Вы же адвокат, а не мать Тереза.

Дело Миллера-младшего стало её первым делом, когда Гермиона закрыла глаза на свои принципы. Она больше не смотрела на обвинения, а лишь на чек, который выписывали на её имя. В ней не осталось больше ничего от прежней гриффиндорки Грейнджер. Почти ничего, помимо кошмаров.

— Я просто хотела спать, — наконец-то ответила Гермиона. — Они прислали мне письмо слишком рано, а мне хотелось выспаться.

— Ну что же, я рада, что ты с такой лёгкостью можешь игнорировать высокооплачиваемую работу только из-за чувства недосыпа, — саркастически протянула Скарлетт. — Ты не думала всё же взяться за какое-то дело? Тебе бы помогло это отвлечься.

— Короче, таблеток мне не видать? — она докурила сигарету.

— Тебе не нужны таблетки, Гермиона, — мягче произнесла девушка. — Когда ты в последний раз виделась с Гарри? С Роном? С Рольфом?

— С Гарри — пару недель назад, с Роном тогда же, а с Рольфом — позавчера.

— Я не верю, что они не замечают того, что с тобой происходит.

Конечно же, её друзья прекрасно видели, что с ней творится. Но что они могли сделать, если Гермиона отвергала любое проявление их заботы или помощи? Она просто-напросто запретила себе помогать. Девушка привыкла рассчитывать только на себя, когда дело доходило к её собственному безумию.

Если бы она открылась хотя бы на сотую часть своим близким людям, то с грустью осознала бы, что они больше её не узнают. Теперь Гермиона предпочитала дорогой алкоголь и хорошие сигареты душевным вечерам; деньги и беспорядочные половые связи прежним принципам. Она давно потеряла себя, свою лёгкость и свою жизнь.

— А кто сказал, что я им хоть что-то рассказываю о себе настоящей? — Гермиона встала на ноги, понимая, что на этой ноте пора прощаться. — Они знают лишь то, что им положено знать и довольствуются тем, что людям свойственно меняться.

— Ты уходишь?

— Ты снова принялась за старое, и пытаешься копаться в моей душе.

— Для этого люди и ходят к психологу, — не отступала Скарлетт. — Гермиона, я ведь хочу помочь тебе.

— Мне не нужна помощь, мисс Питерс. Помощь была нужна той Гермионе, которую ты, к сожалению, не знаешь.

— Ты даже не стараешься помочь себе. Существует куча лекарств, которые излечивают людей.

— Да что ты говоришь? — Гермиона вскинула бровь. — Снова будешь пропагандировать любовь?

— Да!

— Ты слишком её переоцениваешь, Скарлетт, биохимически это как съесть большое количество шоколада, а у меня на него аллергия. Мне интересны деньги, за которые можно купить и любовь, и шоколад, и таблетки, и много чего другого, — Грейнджер послала воздушный поцелуй, подойдя к двери. — Пока!

Полчаса бессмысленного разговора, но она почувствовала какое-то облегчение. Грейнджер никогда не призналась бы Скарлетт Питерс в том, что эти разговоры в какой-то степени помогали ей. Что-то всё-таки в них было, что сдерживало плотину в голове девушки и не позволяло сорваться с цепи.

Она забрела за первый угол, чтобы аппарировать в свою квартиру.

Судя по новому букету и приятному аромату сырников — миссис Харди уже успела побывать тут. Гермиона вышла на балкон, потупив взгляд себе под ноги, рассматривая педикюр. Она не знала, чем ей заняться, и теперь предложение Скарлетт не казалось уже таким бессмысленным — возможно, что ей действительно нужно было взяться за дело, чтобы отвлечься.

Она скурила пару сигарет и вернулась в гостиную, собирая волосы в пучок. Стоило девушке только освободиться от платья, которое успело просохнуть на ней, как в окно постучалась сова с конвертом в клюве. Гермиона переступила через скомканное платье и подошла к птице.

— Какой ты красавец, — она легко коснулась крыла филина. — Что ты там мне принёс?

Девушка забрала конверт и птица тут же взмыла воздух, на минуту очаровав Гермиону своим свободным полётом. Наверное, ей тоже иногда хотелось просто взмыть в небеса, чтобы прикоснуться к солнцу и оставить там хоть немного своих печалей.

Но только Гермиона снова вернулась к письму и прочитала имя того, кто ей его прислал, как в сердце больно закололо, а к горлу подступил ком.

Мисс Гермионе Джин Грейнджер

от Нарциссы Малфой

Она пошатнулась, как только поняла, что это не сон, и ей не мерещится. Девушка со злостью и ненавистью отшвырнула от себя письмо, ощущая, как внутри всё обожгло от одной только ненавистной фамилии. Столько лет Гермиона приравнивала её к своему кошмару, что даже не могла представить, что случиться, получи она подобное письмо.