Милицейские истории: невыдуманные рассказы о милиции и без милиции. Миниатюры - Михаил Борисович Смоленский

пальцев. Ну, ничего. А как потом доказывать вину подозреваемого, если в результате оперативных разработок будет установлена личность вора?

Эксперт-криминалист Юрий Нафтулин

От негласного аппарата или путем разведывательного опроса узнать мы о его «подвигах» смогли, а вот как это доказать? Следов нет, украденное с места преступления имущество им давно уже продано неизвестно кому. И что в таком случае прикажете делать? Вот часто опера и пытались запугать или выбить показания. Я в начале своей работы сразу столкнулся с подобной практикой. И быстро понял, что это неэффективно. Да и опасно. Много очень хороших оперативников сели за решетку за подобные действия. Это явно не выход. Надо думать не кулаками.

Эксперт-криминалист Анна Калайдова

Укрепили меня в этом мнении слова одного старика, которого я с Сашей Бочкаревым вез с Главного автовокзала в наш Ленинский райотдел милиции. Его там постовые милиционеры задержали с краденым чемоданом и вызвали нас. Мы забрали его и потерпевшего и по дороге начали с дедом беседовать. Он клялся, что нашел чемодан и «хотел отнести в милицию». Но якобы не успел. Естественно, мы понимали, что он врет. И «грозно» пообещали, что вот приедем — дадим ему «прикурить», и он все расскажет. Дед хитро посмотрел на нас и сказал: «Ничего вы, сынки, не понимаете. Вот во время войны я у немцев ящик гранат спер и сразу спрятал. Они меня в этом заподозрили, задержали и отправили в гестапо. Там следователь требовал признаться, что это я украл. И они меня так зверски там били, что я кровью харкал. Но я не признался. И они меня отпустили. А вы пару раз по шее ударите, чтоб, не дай бог, следов не было, — и тоже отпустите». Я задумался. А ведь он прав. Побои — это их, преступников, уровень. Они к ним часто с детства приучены и не боятся, а только делают вид, что напуганы.

Поэтому надо быть умнее их, а не казаться умным. Наоборот, надо создать у них мнение, что ты недалекий простачок. Надо уметь их переигрывать. Это трудно, хлопотно, но зато победа приносит непередаваемое удовлетворение.

О «мелочах» и внимательности

Иногда слышишь, что все вроде сделали, но мелочи остались. Вот, кстати, о «мелочах» и пойдет речь. Опытные сыщики меня учили, что в деле вообще ничего нельзя считать мелочью. Любая обгорелая спичка, клочок бумаги и даже плевок могут оказаться серьезными вещественными доказательствами. И на месте происшествия ходить надо на цыпочках и ничего руками не трогать.

Однажды на ул. Красноармейской произошло убийство. Вроде всё просто — сосед зарезал соседа, нанеся ему множество ножевых ранений. Услышав шум, другие соседи позвонили милицию, и приехавший наряд обнаружил одного уже мертвым, а другого в шоке, но не обнаружили ножа, которым было совершено убийство. Вся квартира в крови, а ножа нет. Предполагаемого убийцу задержали, но на допросе в милиции на вопрос, чем он порезал соседа, он, будучи в ступоре, всё время повторял, что зарезал его палкой. Мы ничего не понимали и тщательно осмотрели квартиру. Нашли много всяких ножей, но нет того единственного, который нам и был нужен. Нож, который и был орудием преступления. Как сквозь землю провалился. Правда, в углу стояла обычная трость, которая, как и вся квартира, была в крови. Только не деревянная, а металлическая. Из легкого, нержавеющего сплава. Приезжало много начальства — и нашего, милицейского, и прокурорского. Все эту палку вертели в руках и ставили на место. И только утром, когда убийца пришел в себя, он сообщил, что в трости скрыт стилет, который обнажался при повороте ручки. Я поехал и изъял трость. Действительно, повернув ручку, я увидел клинок сантиметров 40 длиной, со следами крови. Но на самой трости отпечатки пальцев были уже кого угодно, кроме отпечатков пальцев преступника. Хорошо, что он признался сам. А так бы туго пришлось.

Глаз-алмаз

Помню одно убийство на улице Московской. В квартире нашли пожилую женщину, которая была забита до смерти. Вся квартира в крови. Мы стали опрашивать соседей, но они не очень нам помогли. К старушке много народа ходило. Там у нее и пили, и жили. Старушка за небольшие деньги всех принимала. Кто конкретно был у нее в последнее время, никто пояснить не мог. Зато мы недалеко от этого дома задержали двух человек: мужчину и женщину, которые, по словам соседей, часто бывали у этой женщины. Привезли их в отдел, развели по разным кабинетам и стали опрашивать, каждого по отдельности. Я еще с одним сотрудником — женщину, а ещё двое — мужчину. Задержанные ещё по дороге всё отрицали, говорили, что адрес знают, бывали там ранее, но уже давно там не появлялись. Я быстро опросил женщину, услышал, что она ничего не знает, и зашел в соседний кабинет, где опрашивали мужчину. Он тоже занял позицию, что, мол, ничего не знает. Вернулся в кабинет и продолжил с женщиной беседу. Задавал я ей всевозможные вопросы и всё на лицо смотрел, какая будет реакция. И вижу, что никакой. Тут заходит заместитель начальника уголовного розыска Анатолий Суслов, садится на стул и внимательно её слушает. А потом, как бы между делом, и спрашивает эту тетку: «А что за пятна бурые у тебя на ботинках?». И только тут мы все посмотрели на её обувь. А на её войлочных ботинках действительно бурые пятна.

Анатолий Суслов

И все. Через минуту она уже рассказывала: кто убил и за что. Вот как-то так. Очень внимательным надо было быть. Особенно к «мелочам», так как в сыске от «мелочей» часто очень многое зависит.

Часы «Ориент» как признак хорошей жизни

27 января 1986 года мне исполнилось 30 лет, и жена Галя сделала мне подарок. Накопив 250 рублей, она их мне торжественно вручила, чтобы я купил себе японские часы «Ориент». В 80-х это название ласкало слух, пожалуй, не меньше, чем такие бренды, как SHARP или Panasonic. И было очень круто засветить руку с такими часами! Часы «Ориент» были признаком настоящего стиля и безупречного вкуса их владельца, символом благополучия и успеха, и стоили они в середине 80-х годов «на руках» примерно 230–250 рублей. Причем по этой цене их можно было приобрести только в Москве. В Ростове их цена