Олимпийский чемпион - Фридрих Незнанский

– …и путевку в новую жизнь с другим именем и биографией. Мы отправим тебя за кордон, а там с этими деньгами, если не будешь дураком, сможешь безбедно жить, пока здесь все не утихнет. А дальше – хочешь возвращайся, хочешь за границей живи. Как говорится, все дороги хороши, выбирай на вкус. Ну что? Как тебе мое предложение?

– Кого надо валить? – Чахлик во все глаза смотрел на зеленые кирпичики своего будущего счастья. У него в голове промелькнуло, что просто так Титан не станет платить такие сумасшедшие деньги. Даже за убийство самого значительного человека… Но размышлять об этом сейчас ему не хотелось. Десятки самых соблазнительных картин сменяли друг друга в воображении Чахлика. Роскошные машины, ослепительные женщины, теплые моря с песчаными пляжами, белые пароходы с бассейнами на верхней палубе, дорогие костюмы, хорошая еда… Словом, все то, что приносят человеку деньги. Большие деньги.

Картины будущей жизни теснились в его убогом мозгу, подобно кипе ярких рекламных проспектов.

– Ты подойди посмотри поближе, – усмехнувшись про себя, сказал Титан, наблюдая за ним.

Чахлик подошел к столу. Дрожащими руками он поочередно поднимал тяжеленькие плитки денег, подносил их к лицу, взлохмачивал шуршащие купюры. Титан прервал эту идиллию: широким махом руки он сгреб пачки обратно в ящик стола. Посмотрев Чахлику в глаза, он понял, что теперь тот окончательно и бесповоротно предан ему, точнее, его деньгам. Он поймал его на эти зеленые пачки, как пескаря на крючок.

Сколько раз уже Титану доводилось вот так, в течение двух минут, покупать человека… Каждый раз при этом он испытывал удовлетворение от своей неограниченной власти, но и разочарование убогостью человеческой природы, которая продается и покупается, как любая вещь.

– Бабульки уже почти твои, – сказал Титан. – Сделаешь дело – и сразу рассчитаемся. Но, как ты понимаешь, я зря деньги платить не буду. Работа тебе предстоит очень тонкая. Почти ювелирная. Вот с этим другом надо решить вопрос.

Он показал Чахлику фотографию губернатора, напечатанную в местной газете.

Чахлик присвистнул:

– Там же охраны немерено. Так, с кондачка, не подвалишь.

– А от тебя никто и не требует подходить к нему близко. Из винтаря валить надо. Ты что же думал, мы тебя с пиской на такого зверя пошлем? – засмеялся Титан. – Подготовим тебя недели за две, стрелять будешь как бог. Ну берешься, так?

– Ясен пень, берусь.

Чахлик не стал говорить Титану, что с глазами у него не все в порядке. Какие могут быть глаза, когда такие деньги на кону!

«Ничего, – подумал он, – напрягусь, и все будет хорошо. Терять такие деньги из-за каких-то глаз? Нет!»

– Но имей в виду. Если хоть слово, или полслова, или хотя бы звук какой-нибудь издашь по поводу этого дела, считай, что тебя уже на свете нет. Понял?

– Спрашиваете… Не маленький, все понимаю.

Титан почти отечески похлопал Чахлика по плечу и сказал:

– Хорошо. Это в твоих интересах. Теперь иди и позови ко мне Барина.

Чахлик кивнул и вышел из кабинета.

Скоро явился Барин. Титан сидел за столом:

– Позвони Маркелову. Пусть едет. Парня пусть готовит всерьез, но не затягивает. Дело надо делать быстро.

– А жить он будет здесь?

– Нет. Отсюда его уберите. Снимешь ему дом в какой-нибудь деревеньке поглуше и поближе к стрельбищу. Человека приставишь, чтоб следил за ним. Человека не нашего, понял? Чтобы никто ничего не знал.

Барин кивнул.

– Бабу ему можешь найти. Пусть расслабляется. Лучше поблядушку какую-нибудь сними. И чтоб тоже о нас слыхом не слыхивала. Пока готовится, чтоб как сыр в масле катался, чтоб думал, что важнее его человека нет, понял?

– Чего ж непонятного, – усмехнулся помощник. – Сделаем.

– Головой отвечаешь. Свободен.

Когда за Барином закрылась дверь, Титан поднял трубку телефона и набрал номер одного из ближайших помощников губернатора Валеева.

– Алло, здравствуй Паша. Титаренко… Разговор есть.

– Конечно, Евгений Петрович. – У заместителя главы администрации крупнейшего региона Сибири был испуганный голос. Не каждый день ему приходилось говорить с самим Титаном.

– Хорошо, что не забываете нас, своих избирателей.

– Всегда рады помочь.

– Вот и славно. Нужно кое-что обсудить. Приезжай ко мне в ресторан. Примерно через часок. Ладушки?

– Я понял. Буду.

Титан повесил трубку не прощаясь. Он знал, как обращаться с этой шелупонью, бывшими партработниками. Они без хозяина жить не могут. Все ищут, к кому бы пристроиться. Вот теперь и он, Титан, стал хозяином… А еще десять лет назад он бы и подумать не мог, чтобы вот так запросто, по-хозяйски общаться с чиновниками. Теперь вот они у него все где!..

Титан сжал кулак и удовлетворенно улыбнулся.

А после этой операции власть в регионе фактически перейдет к нему. Таких услуг, которые он оказывает начальственной верхушке, не забывают. Да он и не даст забыть.

Чахлик жил теперь как король. Отдельный дом на окраине дачного поселка, красивая и нежная женщина по имени Галина, личный автомобиль, который каждый день возил Чахлика на тренировки. Не «мерседес», но вполне приличная «девятка».

Наставник Маркелов работал с подопечным по четыре-пять часов в день.

Он обучал его стрелять из винтовки с оптическим прицелом и был доволен неплохими результатами своего подопечного. У этого сидельца, так Маркелов называл Чахлика, был талант, какое-то врожденное чувство оружия, поэтому обучение шло быстро. И уже через неделю инструктор доложил Михаилу Спиридоновичу, в миру Барину, что ученик выходит на завершающую стадию обучения.

Чахлик старался вовсю. И даже когда у него все темнело перед глазами, а в оптическом прицеле вместо четкой картинки видел расплывчатые пятна, он усилием воли заставлял себя целиться и стрелять. К счастью, расстройство зрения было кратковременным, и через несколько секунд расплывчатые пятна снова становились четкой картинкой.

Сегодня Чахлик проснулся, по обыкновению, рано. Рядом, отвернувшись к стене, посапывала Галина. Чахлик погладил ее по голой гладкой спине. Женщина забормотала и повернулась на другой бок.

– Галя, – негромко позвал он.

– Что, уже встаем, Андрюша? – спросила она, открывая глаза.

– Да, пора. Скоро машина придет.

– Может, не так скоро. – Галина улыбнулась полными губами с остатками алой помады и сладко потянулась, выпростав из-под одеяла большую белую грудь.

Это повторялось каждое утро. Они с Галиной развлекались до той поры, пока машина, прибывшая со стрельбища, не начинала сигналить под окнами.

Так было и на этот раз. Гудок раздался в самый ответственный момент и перекрыл художественно-страстный стон Галины. Чахлик мгновенно поднялся и, матерясь, стал одеваться.

Галина тоже вскочила и, натягивая на себя халат, заметалась по комнате, собирая ему завтрак с собой. Впрочем, в этом не было необходимости – на стрельбище еды было достаточно.

Через две минуты Чахлик уже сидел в машине на заднем сиденье рядом с Маркеловым, который приехал сегодня за ним сам.

– Опять с бабой возился, – проворчал учитель.

– Угу, – кивнул Чахлик, запихивая в рот кусок яблочного пирога.

– Перед делом велю увезти ее, на фиг, отсюда. А то руки дрожать будут.

– А руки-то тут при чем? – проворчал Чахлик. Но спорить не стал. К тому же профессиональные ласки Галины уже стали ему приедаться. Перед глазами стояли десятки других женщин, красивых, стройных, страстных, которые по одному щелчку его пальцев будут выстраиваться в очередь, раздеваться, одеваться, водить хороводы и делать массу других приятных вещей, обеспеченных деньгами, обещанными Титаном. Деньгами, которые он уже видел, держал в руках. Его деньгами…

Маркелов вывернул баранку и надавил на газ. Машина, резко развернувшись, рванула вперед.

– Вчера стрелял хорошо, – говорил по дороге Маркелов, – только перерывы между выстрелами большие. Постарайся сегодня поменьше целиться и побыстрее стрелять.

– Хорошо, – сказал Чахлик, и у него, как это часто бывало в последние дни, засосало под ложечкой от страха. А вдруг Маркелов пронюхает, что у него с глазами не все в порядке? Если пронюхает – все, хана. Денег ему не видать как своих ушей… Да и не только денег. Титан, скорее всего, не оставит его в живых после такой промашки. Зачем ему лишние свидетели.. В таком деле случайностей быть не должно. А нелады со зрением Чахлика были именно такой случайностью.

Так что Андрею оставалось только надеяться, что Маркелов не заметит, каких усилий ему стоит напрягать зрение в момент выстрела, и что в самый ответственный момент глаза не подведут…

Пули ложились в мишень ровно. На картоне мишени, видимой в оптический прицел, постепенно образовывалась дыра точно по центру.

Чахлик лениво передергивал затвор винтовки и, задержав на секунду дыхание, плавно, по всем правилам, нажимал на курок.

Сегодня глаза были в норме. Чахлик молился, чтобы в самый решающий момент они его не подвели…