Гексаграмма - Варвара Мадоши

— Угу, я догадался, — кивнул Джерсо. Он слушал очень внимательно.

— Я сейчас понял, что никогда не напоминал ему, потому что не было человека, по которому я по-настоящему скучал.

— А теперь этот человек есть? — спросил Джерсо. — Эдвард?

Ал неловко кивнул.

— Да. Я сам предложил поехать по отдельности, потому что мне хотелось в Син, а брат не мог пересечь пустыню, и я подумал… Но если по совести, мне здорово его не хватает. И я все время боюсь, что без него не справлюсь.

— Ты отлично справился в одиночку два года назад.

— Да, но тогда мы все равно действовали вместе. Порознь, но вместе.

— Сейчас вы тоже вместе, — Джерсо пожал плечами. — Просто чуть подальше разошлись.

— Я втянул вас в эту историю с Дайлинь…

— Ха! А думаешь, почему мы с тобой отправились? Мы сразу знали, что ты из тех парней, которые не могут пройти мимо бездомного котенка, — Джерсо проговорил эту метафору с явным удовольствием, как будто долго ее обдумывал. — Кстати, этот твой братец тоже, что бы он там о себе ни говорил. Вот мы и решили, что кто-то должен о тебе позаботиться.

Ал вздохнул.

— И все-таки я чувствую, что сглупил.

— Ну сглупил, — согласился Джерсо. — Я бы вот лично оставил бы эту дамочку саму разбираться со всей этой историей… И это никак не связано с тем, что она напоминает мою бывшую жену, — он фыркнул. — Просто справедливость.

— Ты был женат на красотке?

— Самая красивая и самая стервозная девушка района. Но моя жена к этому делу отношения не имеет. Просто люди совершают ошибки иногда. Я тебе скажу — если никто не умер, это вообще не ошибка, это так, тьфу, растереть. Блин, Элрик! Раз влез — надо вылезти, только и всего.

— Да, конечно, — Ал потер лицо руками. — Извини, что я тебя гружу всем этим…

Я еще о Дайлинь все время думаю, — сказал он вдруг. — Ну, не в смысле этой истории, а вообще. О ней.

— Ага. Женщины. Кто их поймет.

— С мужчинами проще?

— С людьми вообще тяжело. И с химерами. И вообще со всеми, крестничек.

— Как ты меня назвал? — заинтересовался Ал.

— Да это так…

Зампано у нас мужик религиозный…

Вдруг у Джерсо словно появилась какая-то новая мысль. Он поднялся с кресла — половицы хрустнули — и сказал:

— Слушай, я как-то забываю все время, что тебе всего семнадцать. Иди-ка спать, — проходя мимо Алового кресла, Джерсо хлопнул алхимика по плечу. — Знаешь, я всего лишь отставной военный-неудачник, да еще и химера к тому же… Но по мне так ты все делаешь правильно.

Следующее утро выдалось ничего себе так, бодрым. Свежее, даже слегка зябкое, но чувствуется в воздухе: к полудню привалит жара.

— Ничего, к полудню мы будем в горах, — сказал крестник. Как мысли прочел.

Сперва их везли в крытых повозках. Альфонс Элрик молчал, разминал руки и думал о чем-то своем.

Был он бледен, как будто не выспался. Джерсо держался на страже. Даже сквозь маленькое окошечко до них долетали запахи, звуки, отблески…

Стоило втянуть воздух носом поглубже, как приходило откуда-то чувство обширных горных пространств, бескрайних ущелий с дымящимися потоками на дне, горных птиц и небольших долин между неприступными пиками…

Джерсо чувствовал, что сердце у него бьется сильнее. Ему вспомнился год в раннем детстве, который он прожил у деда-лесника на западных отрогах Бриггсовой цепи.

— Эй, что ты мордой отъехал? — шепотом спросил у него Зампано.

— Так, — Джерсо двинул плечом.

Зампано тоже принюхивался, Джерсо в этом не сомневался. Но, может, у него не было дяди-лесника.

Или плевал он на любые красоты, которые не украшены росписью. Надо будет потом спросить.

Удивительная штука: столько лет бок о бок, а все равно еще находится, о чем спрашивать.

— Ты поспи, алхимик, — сказал Джерсо крестнику. — Сколько ехать-то, они сказали?

— Час где-то, — Ал вздохнул. — Думаю, не стоит.

— Мы твои телохранители или кто? Не доверяешь?

— Знаете что, — Ал внезапно перешел на ишварский, который и Зампано, и Джерсо худо-бедно понимали, — когда это все закончится, я назовусь вашим телохранителем, и буду тиранить вас, как хочу! Ешь это, спи там… Наседки!

Джерсо и Зампано только заржали.

Прошло, казалось, больше часа — или Джерсо так казалось, потому что его опять начало подташнивать? Кортеж остановился на краю широкого ущелья. По ту и другую сторону вздымались отвесные ноздревато-серые скалы; кое-где за них цеплялись кривые хвойные деревья. Внизу, по дну ущелья — как заметил Джерсо, не особенно глубокого — шумела и пенилась небольшая горная речка. Само ущелье пересекал мост: каменный и на диво изящный, он словно вырастал из этого берега и плавно врастал в тот. Не нужно было быть большим спецем, чтобы понять: делался он алхимией.

— На той стороне ущелья — владения Союза Цилиня, — проговорил Альфонс.

На свету стало особенно видно, насколько парень нервничает. Его юность прямо бросалась в глаза. Тут еще эти синцы в своих изукрашенных халатах: бегают, суетятся и ноль внимания на героев дня.

— А, и они типа церемониальный переход через этот мост будут делать? — догадался Зампано.

— Я так понял, — пожал плечами Ал. — Девушка с родичами с того конца, мы с этого… встретимся на середине.

Зампано что-то неразборчиво промычал. Джерсо, оценив декорации, пробормотал:

— А если им чего не понравится, они просто тебя вниз скинут? Вместе с девушкой?

Перильца у мостика были несерьезные. По колено, не больше.

— Это чего-то там символизирует, — Ал махнул рукой. — Меня сейчас другое заботит.

— Что?

— Что-то такое в воздухе… — Ал тревожно как-то покрутил головой.

— Или в земле… Тебе звериное чутье ни о чем не говорит?

Джерсо только головой помотал.

А Зампано сказал неожиданно:

— Да. Я понимаю, кажется… Что-то… эдакое, — он многозначительно втянул носом воздух. Зампано не трансформировался, но его лицо стало как никогда похожим на кабанье рыло.

— Я ничего не чувствую, — Джерсо снова оглянулся.

— Ммм… может, твое животное не горное? — нерешительно спросил Альфонс.

— Вообще не… земное, так скажем? А тут, похоже, что-то в земле.

«Это потому, что меня опять укачало, — подумал Джерсо. — Как-то не до предчувствий». Но вслух не сказал.

К аместрийцам подбежал маленький распорядитель и вежливо согнулся в поклоне.

— Готов ли уважаемый господин алхимик?..

На той стороне выходила из прохода и медленно рассредоточивалась по краю ущелья делегация Союза Цилиня. Колыхались на ветру белые рукава и знамена с черно-белыми кругами, отбрасывали лучики света зеркала, которыми были украшены небольшие носилки — женские, наверное? Джерсо решил, что в них-то и сидела предполагаемая невеста: женщин с той стороны видно не было.

— Готов, — крестник старался говорить высокомерно, но жалел служку, и это чувствовалось.

— За кем мы должны идти?

— Соблаговолите встать вот сюда…

На мост делегации должны вступили строго одновременно. То ли договорились так хорошо, то ли где-то прятали портативные радиопередатчики, но ноги маленького распорядителя и его высокого тощего коллеги с той стороны и впрямь коснулись испещренного следами трансмутации камня секунда в секунду.

Процессии начали неспешный ход друг к другу. Чинхе, шедший следом за своим миньоном, выглядел безрадостно. Не жених, а генерал Западных накануне совместных учений, когда западники не сомневались заранее, что их северяне просто размажут, а потом сверху поплюют — Джерсо участвовал разок.

— Какая респектабельная тут мафия, — проговорил Зампано тихо, но так, чтобы его слышали аместрийские спутники.

— Тысячелетние традиции, — ответил Джерсо. — Нашим еще учиться и учиться.

Ал Элрик промолчал. Только губы у него шевелились: он словно что-то цитировал про себя.

Делегации величаво шествовали на встречу друг другу. Джерсо подозревал, что скорость была обусловлена не столько торжественностью случая, сколько шириной моста и глубиной ущелья.

Можно было сразу сказать, что Союз Цилиня и клан Чинхе враждуют между собой неслабо. Иначе на кой хрен им выбирать такое место для переговоров?.. Тут к гадалке не ходи: специально так все устроили, чтоб никто не мог предать. Все, мол, на одной нитке балансируем.

Чем ближе делегации подходили друг к другу, тем четче становились видны представители противоположной стороны. Впереди там шел такой же маленький церемониймейстер, за ним — тощий длинноусый человек лет пятидесяти с поджатыми губами; должно быть, тот самый дядюшка-алхимик. Позади старика четверо плечистых качков с каменными лицами (Джерсо решил, что не будь он химерой, поостерегся бы с любым из них один на один выходить… а если они еще и алхимики…) несли украшенный зеркальцами паланкин с подвязанными шторками. Внутри восседала бледная девица, чьи черные тонкие косы змеились по подушкам. «Какой же они длины? — подумал Джерсо.