Деревня, хранимая Богом - Валентина Батманова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Абрикосы уже созрели. Крупные, оранжевого цвета плоды, с коричневой корочкой на одном боку, издавали приятный запах. Сначала мы съели несколько штук, а потом уже начали наполнять ящик. Примерно через час наполнили его до краев и отнесли во времянку. Осторожно, чтобы не помять, переложили абрикосы в два пластиковых пакета и немедля отправились на базар.
Рынок находился в самом центре станицы. Это был небольшой асфальтированный участок земли, на котором длинными рядами стояли столики. Слева и справа к нему примыкали палатки, киоски и другие пристройки, в которых бойко торговали всякой всячиной. На столиках местные жители в основном продавали овощи и фрукты.
– Напрасно мы радовались, – сказала Вера, глядя на плотно стоящих за прилавками женщин. – Тут продавцов больше, чем покупателей. И став за столик возле самого входа на рынок, добавила: – Ты пока тут постой, а я поищу место получше. – Но не успела она сделать и двух шагов, как к прилавку подошла молодая пара.
– Почем абрикосы? – поинтересовалась девушка.
– Сколько дадите, – смущенно ответила Вера. – Мы – беженцы и нам каждая копейка дорога.
– Сколько им заплатить за оба пакета? – обратилась покупательница к мужу.
– Заплати двадцатку. Думаю, это вполне нормально.
Девушка достала из сумки кошелек и, вынув пятидесятирублевую купюру, протянула Вере.
– Ой, – невольно вскрикнула она и испуганно посмотрела на покупателей. – Люди добрые, у нас нет сдачи. Мы уже забыли, как выглядят деньги. – Голос Веры чуть дрожал. Она очень боялась упустить покупателей.
– Да ладно, – снисходительно усмехнулась девушка. – В следующий раз отдадите. – Она передала пакеты с абрикосами мужу. – Вот возьмите взамен своих пакетов наши. Сегодня все стоит денег.
– Этих пакетов на свалке пруд пруди, – подключилась к разговору стоявшая за соседним прилавком торговка помидорами. – Только до свалки далеко идти. – Она помолчала и добавила: – Бывает, попадется оптовый покупатель, а пакетов нет, вот и теряешь клиента. – Окинув взглядом мои рваные кроссовки, сказала Вере: – Женщина, у вашего ребенка обувь совсем износилась. Вон даже пальцы торчат. Так и пораниться можно.
– Я давно это знаю, – упавшим голосом ответила Вера. – Чтобы купить обувь, нужны деньги, а их у нас нет.
– А вы сходите на свалку, – почему-то шепотом предложила торговка. – Там найдешь обувь и для себя, и для сына.
– Это не сын, – грустно улыбнулась Вера. – Это мой брат.
– А сколько же тебе лет?
– Шестнадцать.
– Боже праведный, – всплеснула руками женщина. – Да что же это в последнее время жизнь с людьми делает?
– Тетенька, а как добраться до этой самой свалки? – поинтересовался я.
– Ну, это несложно, только далеко. Значит так, слушай внимательно. Вон видишь улицу? – показала она рукой. – Это улица Зеленая. Дойдешь до самого конца, там начнется проселочная дорога и указатель на станицу Новопавловскую. Иди по этой дороге и никуда не сворачивай. Придешь прямо на свалку. – Тут к торговке подошли покупатели, и она тут же забыла про беженцев.
В свою времянку мы вернулись быстро. Это благодаря одному прохожему, который показал нам короткий путь к дому через выгон. Уже открывая калитку, обратили внимание, что живем-то мы на улице Зеленой в самом ее конце.
– А может, чуток отдохнем и махнем на свалку, – предложила Вера.
– Пешком далеко, – возразил я. – Да и палец на ноге болит. Вот если на велосипеде, то согласен.
Примерно через час мы катили по пыльной проселочной дороге. Вера крутила педали, а я сидел сзади на багажнике. Долго ехали молча. Первой заговорила сестра.
– Хорошее дело велосипед, – задорно воскликнула она. – Какой никакой, а все-таки транспорт. Пешком мы бы еще и половину пути не прошли. У дорожного знака она свернула на узкую в ухабинах дорогу, и вскоре мы были на свалке. Взобравшись на кучу мусора, осмотрелись. Перед нами на сотни метров до самого леса расстилалось мусорное поле. Чуть поодаль виднелись палатки тех, кто здесь жил.
Ковыряясь в мусоре и переходя от кучи к куче, мы не заметили, как оказались вблизи палаток. Жилища представляли из себя жалкое зрелище. Одни из них были сделаны из кусков полиэтиленовой пленки, другие – из старых мешков и тряпок. Даже картонные коробки использовались для сооружения жилья. Сами обитатели свалки трудились где-то в середине этого «клондайка». Теперь стало ясно, почему мы ничего подходящего не находили. Все ценное уже было собрано.
– Давай проедем к лесу, – предложил я Вере. – Может, там больше повезет?
Вера подняла велосипед и покатила его, обходя кучи мусора. Запах стоял такой, что начинало подташнивать и слегка кружилась голова. Подойдя к огромной куче, остановились.
– Ты держи велосипед, а я поднимусь на самый верх, – предложила сестра. – Быть может, что-нибудь найду.
Не успела она подняться и до середины кучи, как мы увидели, что к нам бежит спотыкаясь какой-то мужик. В его руках были вилы, которыми он угрожающе размахивал перед собой.
– А ну-ка убирайтесь отсюда, – прошамкал он беззубым ртом. – Это наш участок. Кто вам разрешил тут копаться?
– Как это: кто мне разрешил? – удивилась Вера. – Это станичная свалка, а не ваша личная усадьба, и разрешения на то, чтобы ковыряться в кучах мусора, мы ни у кого спрашивать не собираемся.
– Уходите по-хорошему, – прохрипел беззубый. – Если вас заметит упырь, пожалеете.
– Дяденька, – обратилась к нему жалобно Вера, – мы беженцы. Нам много не нужно. Нам бы только обувь какую-нибудь найти, – показала она рукой на ноги брата. – Видите, совсем развалились.
– Какой я тебе дяденька, – чуть подобревшим голосом прошамкал тот. – Мне всего двадцать два года. – Он присел на кучу мусора, достал из кармана окурок сигареты и, закурив, продолжил. – Я приехал сюда из Казахстана на заработки. На родине остались родители. По дороге украли деньги и документы. Куда было деваться? Вот я сюда и определился. Сейчас работаю на хозяина свалки. Он обещал мне документы сделать. Вот я на всех, как цепной пес, и бросаюсь. – Тяжело вздохнув и затушив о подошву ботинка окурок, предложил: – Пойдемте со мной. У меня там целый мешок разной обувки, – махнул он рукой в сторону стоявшего невдалеке шалаша. – Что-нибудь подберем.
Шалаш беззубого был сделан из брусьев, сверху покрытых ветками и травой. Внутри, несмотря на жару, было прохладно. Во всех углах жилища лежали кучи всякого хлама. У одной из стенок находился допотопный диван. Нагнувшись, хозяин достал мешок, вытряхнул на пол содержимое. Около десятка пар различной обуви грохнулись на землю.
– Примеряйте, выбирайте, – улыбнулся он, делая широкий жест рукой. – Можете хоть все забрать, я себе еще насобираю. – Взглянув на Веру, почесал затылок. – Тут обувь только мужская. Я ее для себя собирал. – Из всей обуви Олегу по размеру подошли только кеды. – Жаль, что у тебя такая нога маленькая, – вздохнул смотрящий за свалкой. – Но ничего. Приходите через недельку, я подберу нужный размер.
– Может, и мне что-нибудь найдете, – улыбнулась Вера. – У меня размер обуви тридцать шестой.
Распрощавшись с новым знакомым, имени которого так и не спросили, ребята отправились в обратный путь. Уже на выходе со свалки прямо перед ними самосвал вывалил кучу строительного мусора. Ветер понес пыль в глаза. Вера и Олег присели, пережидая пока пыльное облако уляжется.
– Олежка, смотри, – показала сестра рукой на кучу, когда улеглась пыль. – Что там лежит? – Она взобралась наверх и подняла тяжелый сверток, замотанный в газету. Развернув его, обнаружила пластиковую сумку на липучке. Вера спустилась вниз, осторожно развернула пакет. В нем оказался набор автомобильных ключей. Тридцать девять блестящих изделий, на каждом из которых стояло клеймо «Сделано в Германии». – Нам они ни к чему, – подняла она на меня глаза, – но не бросать же их.
Возвратившись со свалки домой уставшие, но довольные своей работой, мы завалились на кровать и спали до следующего дня.
– Наконец-то я выспалась, – сладко потягиваясь проговорила Вера, когда первые лучи солнца заглянули в нашу времянку. И, улыбаясь, продолжила: – Наконец-то у нас появилась своя денежка. – Она взлохматила на моей голове волосы и, что-то напевая, стала готовить завтрак. – Правильно нам сказала Нина Павловна, – продолжала размышлять сестра за завтраком, фруктов там много, можно рвать, сколько захочешь, только не лентяйничать.
После завтрака мы с тремя плетеными корзинами, наполненными абрикосами, отправились на базар. Вдруг Вера остановилась.
– А набор ключей мы с тобой забыли, – хлопнула она себя ладошкой по лбу. – Олежка, сбегай за ним. Быть может, удастся продать.
– Это ты забыла, – усмехнулся я. – Вот они, – показал я пакет, в котором лежал набор ключей, и зашагал через выгон.
Торговать мы устроились на прежнем месте у самого входа на рынок. Все входящие видели наш товар. Вера сказала, что оно счастливое. Я развернул упаковку с ключами и стал предлагать их всем проходящим. Но время шло, а на мои ключи никто даже смотреть не хотел. И когда я уже потерял надежду их продать, возле меня остановился мужчина.