Петр I. Предания, легенды, сказки и анекдоты - Ирина Райкова

— А что же ты, земляк, не пьешь? Что оробел? Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Я на то ведь уж пошел. Выпьем! Живы в руки еще не дадимся. Баушка! Живо! Дай нам овса!

Та амбар отперла и овса насыпала. Солдатик, что было у ней в печке жарено и варено, все поел и спрашивает: «А где ж, баушка, нам отдохнуть?» Показала старуха на сушила. «Там и спите», — говорит.

Вдруг бряк, стук, скачут с колоколами, с побрякушками и гайкают, свищут — едут разбойники. Старуха выбегла, ворота отперла, на двор их впустила. Они лошадей выпрягли, корму задали, всходят в дом.

— Ну-ка, давай, хозяйка, поесть!

— Да нечего!

— Что такое?

— Да у меня есть два солдата, они все поели, чуть и меня-то не прибили.

Атаман и говорит:

— А где же они?

— Да вот на сушилах.

— Ну, ладно. Пущай лежат до время.

Старуха избу затопила, ужин заварила, потом, как поужинали, полегли все спать. Ложимшись спать, и говорят:

— Надо их, солдат-то, убрать.

— Поспеем еще! Пущай лежат.

Как завечерело, Петр Великий и говорит:

— Как же, земляк?

— Ну, что же?

— Давай кониться, кому до полуночи спать ложиться, кому караулить; а то нас они похитят.

— Ну, давай!

Стали кониться; досталось Петруше караулить. Вот Петруша немножечко посидел, вздремал да и повалился, лег спать; а солдат не спит, на ногах стоит и сам себе и говорит: «Эка сонуля, а еще караулить взялся!»

Разбойник встал:

— Ну-ка, робята, идите двое! Угомоните их там!

Один из разбойников и говорит:

— А чего двоим-то делать? Я один, еще мне и то мало двоих-то.

Надел орудие и побежал. Влез на лестницу. Петр Великий спит, а солдат во все глазыньки глядит. Только разбойник голову показал, как солдат размахнулся шашкой, да и голову долой. Атаман ждать-пождать — разбойника нет.

Послал другого. Он и другого так; а Петруша крепко спит. Солдат работает: как который ни покажет голову — с каждого долой. И всех до одного порубил. Атаман думает: «И куды ребята делись? Идти-ка самому!» Подошел к лесенке — их куча лежит. «А, так вон как!» Взбежал на лестницу, как голову показал — и с этого голова слетела. Кончились все. Ну, и стало светать.

Петр Великий спит, ничего не чует. Лег на часок — и всю ночь проспал. Солдат на свету будит Петра.

— Что это ты, земляк, за сонуля? Открой-ка мне чумодан-то, дай-ка я водочки потяну: измучился.

Петр встал, водочки ему подал и посмотрел с лестницы вниз. Испугался.

— Кто это, земляк, набил?

— А, сонуля! Ты словно из дворян: всю ночь проспал, ничего не видал!

С сушилов слезли, вбежали к старухе в горницу, и говорит солдат, подняв на нее саблю востру:

— Старая ведьма! Айда, показывай нам, где у вас деньги лежат!

Старуха испужалась, подвалы отпирала; злата-серебра там множество. Петр Великий сказал солдату:

— Ну-ка, земляк, насыпай себе казны!

Вот земляк зачал насыпать и золото и серебро, — и говорит:

— А ты что же, Петруша, не насыпаешь?

— Мне, земляк, не надо.

Взял немного, а солдат кругом себя деньгами обсыпал. Петр и спросил у старухи:

— А где же вот в такое-то место дорога?

Она вывела их на дорогу.

— Вот здесь, — говорит.

Солдат вышел на дорогу и снес с старухи голову. Поехали по дороге. Ехали долго ли, мало ли, выехали на свой трахт, к городу. Видит Петр Великий, что близко.

— Ну, земляк, теперь прощай, в гости приходи.

— А где же мне тебя найти? Ведь меня там поймают.

— Иди, никто не тронет. Спроси только, где Петруша живет — всякий доведет.

Петр Великий въехал в свой город; несколько тут было застав, караульных солдат. Вот он приказал, чтобы каждый солдат таковому солдату прохожему честь отдавал, как ему.

Бежавший солдатик пошел. Подходит к первой заставе — караульные его встречают, честь воздают, как царю. Он жертвует им горсть золота и думает себе: «Вон что, паршивый, сделал! Как честь-то мне воздают! Знают, что у меня деньги есть». И пошел дальше. Покамест до царского дворца шел, которы деньги были, все роздал. Подходит к дворцу и спрашивает сторожей: «Где бы мне найти Петрушу?» (Ну, а Петр I всем уж рассказал). Все сторожа во дворец его принимали, Петру Великому доложили. Петр Великий одел на себя царскую одежду и вышел на крыльцо.

Солдат подошел к крыльцу, видит, что царь. Немножечко знает, как честь отдать, — честь отдал. Царь стал его спрашивать:

— Чей ты, откуда?

Солдат думает: «Ах, да вот где попал! Петруша куды меня довел!» Видит, дело плохо: Петр Великий его допрашивает. Солдат сознался (нечего делать-то):

— Бежавший я, — говорит.

Петр Великий со страхом сказал:

— Взять его на три сутки на обвахту, а после трех суток отправить его в Сибирь на поселенье, навечно!

Солдат идет и головой только поматывает. Посадили его; солдат говорит себе: «Ах, да Петруша! Чего теперь делать?» Просидел трое суток на обвахте. Петр Великий надел на себя ту одежду, в которой с ним был, приходит.

— Здравствуй, земляк!

— Здравствуй, брат Петруша! Хорошо ты делаешь? Тебе не быть живому, да и мне тоже. Чай, знаешь, сколько я из-за тебя душ погубил? До чего ты меня довел?

— А что?

— Да вот я на обвахте сижу; только фунт хлеба да фунт воды мне, да еще мало того: навечно в Сибирь, на каторгу.

— Кто это сказал?

— Петр Великий сам сказал мне.

— Погоди, земляк, я схожу к нему и попрошу, не отправить ли тебя в старый полк.

— Эх, да, брат любезный, постарайся и попомни мою добродетель.

Петр Великий тем же часом отправился, куды ему следует, приказал караульным с обвахты его взять и привести опять во дворец. Повели его к царю — и прямо на крыльцо. Петр Великий вышел, взял его за руку и повел в свое зало, посадил в стул, сам в другую перегородочку пошел, царскую одежку скинул, надел охотницку, вышел.

— Здравствуй, земляк! Не робь, земляк. Останешься без последствий. Что тебе царь сказал?

— Ничего не сказал.

— Вот я его переспрошу пойду.

Повернулся в другие двери, надел царскую одежу, подошел к солдату.

— Здравствуй, земляк!

— Здравия желаю!

— Ну, а что, ты Петрушу узнаешь ли?

— Да кабы пришел, когда бы не узнал.

— А что, он на меня не помахивает ли?

— Есть немножко.

Тут Петр Великий по головке его погладил, да и сказал:

— Благодарю тебя, земляк, что ты спас меня!

Написал своеручное ему письмо и отправил его в свой полк, на казенный счет, заступить на то место полковником, а того полковника — на его место рядовым.

Служил солдат на службе 25 лет. Вот тебе, отслужился и пошел домой. Шел-шел и говорит:

— Что ж я двадцать пять лет отслужился и царя не видел. Дай же я вернусь, погляжу царя.

Шел-шел и облудился он дорогою, и зашел в лес. И блудит по лесу. А царь, у какого он служил, был на охоте и облудился. И вот они сошлись вместе с солдатом.

— Ну, ты, парень, где был?

— Да вот я служил, не видел царя, воротился и облудился.

Царь говорит:

— И я тоже.

Солдат спрашивает:

— Как тебя звать?

— Да назови брат Алеша.

— Ну, брат, где будем ночевать?

Ходили-ходили, никакого там селения не нашли. Этот солдат говорит:

— Ну-ка, подсади меня, я на дуб влезу, погляжу, не светится ли где огонек.

Влез он на дуб и глядит — светлеется огонек. Приезжают туда к этому двору — двор весь чугунный, на запоре, собаки лихие. Постучали — собаки заворчали. Выходит старая старушка, отворила.

— Не можно ли у вас переночевать?

— Можно, — отвечает старуха.

Отворила ворота, ввел он своего коня, прибрали коня, приходят они в избу, при ней немая девка одна. Попросили они чего-нибудь поесть. Старуха говорит:

— Нет ничего.

А ведь тогда солдаты были нахальные.

— Как это, печена мать, нет ничего?

Полез в печку, там есть мясо. Он вынимает.

— Брат Алеша, вот нам и кушанье.

Открывает шкап, там водка есть. Он вынул:

— Ну, брат Алеша, пей.

Брат Алеша пить не стал. Солдат выпил, закусил.

— Где ж, — говорит, — нам спать?

Старуха ведет их на чердак. Брат Алеша уснул, а солдату не спится, как на часах.

И вот слышит конный топот, лошадиный грохот — двенадцать человек едут. Это все живорезы тут живут и только занимаются одной охотой — людей режут. Массой привезли кровавых платьев.

Тут приехали, старуха говорит:

— У нас гости есть, вот у меня на чердаке прибраты.

— Ну, на чердаке прибраты, это мы еще справимся с ними. Давай ужинать.

Сели они ужинать, попили-поели, какие дюжа пьяные, какие нет. Вот старый старик и говорит:

— Поди-ка, Ванька, прибери-ка их там.

Вот пошел Ванька-то, а солдат слышит, уж держит саблю наготове. Только он на чердак показался, он ему сейчас голову долой.

— Чтой-то там долго завозился? Поди-к, Сенька, ты!